Пока смерть не разлучит нас (СИ)

Никогда прежде он так отчаянно не желал воскреснуть.

- Майкрофт!

Знакомый голос зовёт настойчиво. Непослушные губы сами складываются в такое знакомое: - Грегори...

Дышать нет сил, двигаться невыносимо — кажется, ребро пробило лёгкое и кожу, потому что чертовски больно, в груди влажно булькает, рубашка намокла. Маленьких порций кислорода едва хватает, чтобы оставаться в сознании.

Выдох. Вдох.

Грег стоит рядом. Майкрофт видит — на нём белая выглаженная рубашка, и в голову лезут нелепые глупости, например, что эту рубашку тот надел специально для него, и сам он, Грегори, тоже для него, просто нужно сказать... что-то нужно сказать...

- ...договаривались встретиться в другом месте, - тихо выдыхает он и хрипит, воздух закончился. В голове звенит.

Майкрофт чувствует ладонью пальцы Грегори, почему-то обжигающе горячие — может, просто его собственные руки холоднее льда. Грег сжимает его ладонь, удерживая на самом краю, а Майкрофт спокойно смотрит в окружающую его пульсирующую темноту и как никогда желает воскреснуть.

Выдох. Вдох.

Тело медленно обмякает. Иррациональный страх — вдруг это конец? - не даёт ему покоя.

«Бойтесь своих желаний», - мелькает напоследок, - «они имеют опасную особенность...как там дальше...дальше...»

Глаза закрываются.

Выдох.

Майкрофт вздрогнул и поспешил умыться. Внизу его ждал тот, ради кого стоило жить.

Одетый в домашние мягкие брюки и тонкий кашемировый джемпер, Майкрофт легко спустился по лестнице.

Грегори нашёлся в гостиной — не взирая на приглушённое освещение и бокал, в котором плескался виски, инспектор сидел на самом краешке дивана и напряжённо гипнотизировал ковёр на полу. По всей видимости, расслабиться в приятной компании алкоголя у Грега не получалось.

Майкрофт улыбнулся краем рта — до его прихода Лестрейд выглядел трогательно-потерянным, но как только он вошёл, в тёмных глазах инспектора мелькнуло упрямство и ещё что-то, чему он не нашёл названия.

Грег тут же вскочил на ноги, отчего содержимое бокала опасно вздрогнуло, угрожая выплеснуться наружу.

- Майкрофт...

- Грегори...

Пауза затянулась — каждый молчал, давая выговориться другому, но слова никак не находились. Не выдержав тишины, Грег втянул побольше воздуха в лёгкие и запыхтел не хуже паровоза:

- Вы со мной не согласитесь, но я все еще считаю, что вам нужно пройти обследование, я хочу, чтобы вы… - он вздёрнул подбородок, на миг зажмурившись и набираясь храбрости, - чтобы ты… нужно исключить последствия… Послушай, это может обернуться… - Грегори упрямо твердил своё, чувствуя, как щёки вспыхивают гневным румянцем.

Он наблюдал за Майкрофтом, который подошёл к подносу с графином бренди и плеснул в бокал пару унций янтарной жидкости, щедро насыпав подтаявший лёд.

- Грегори, - перебил Майкрофт, осушив бокал и переходя на ты, - как ты считаешь, если бы у меня были повреждения, это сказалась бы на моем самочувствии?

- Ну, - растерялся Грег, - думаю, да. Холмс повернулся и скрестил руки на груди, продолжая:

- Тогда спешу заверить, что у меня всё в полном порядке.

Грегори кинул на него взгляд, полный недоверия — он же помнил струйку крови, стекающую из уголка рта и подозрительные хрипы. Хоть он и был полицейским, а не медиком, это не делало Грега идиотом — по его подсчётам, Майкрофту должно было крепко достаться, о чём он и твердил Холмсу последние пять минут.

Майкрофт закатил глаза, впервые столкнувшись с такой чертой характера инспектора, как ослиное упрямство.

- О господи, ты невообразимо занудливый тип. Если докажу, что не пострадал, ты наконец-то оставишь меня в покое?

Грег не задумываясь выпалил:

- Да!

Выпалил и чуть было не пожалел об этом, потому что Майкрофт подошёл ближе, и Грег распахнул глаза, завороженно наблюдая, как изящные длинные пальцы тянут вверх мягкую ткань, обнажая матово-белую кожу.

Спустя мгновение абсолютно невозмутимый Майкрофт Холмс стоял перед Грегори обнажённым до пояса.

Грег шумно вдохнул и попытался унять сердцебиение.

Он обошёл виновника своего пристального внимания по кругу, тщательно осмотрел прямую узкую спину с выступающими лопатками, проверил правый бок, по его мнению больше всего пострадавший, и снова встал перед Холмсом — на том не было ни царапин, ни гематом. Грегори ощутил смесь разочарования и облегчения, и внезапно смутился — всё ещё полураздетый Холмс с улыбкой смотрел на него из-под ресниц.

«Можно подумать, парней в раздевалке академии не видел, не хватало краснеть, как институтская девица!», - сердито приструнил себя Лестрейд, но неловкость не проходила.

Грегори вздохнул и, будто решаясь на что-то, направился к выходу.

- Куда ты? – раздалось удивлённое за его спиной. Он обернулся — Майкрофт напряжённо сжал ладони и нахмурился.

- Ты же сам говорил, - пробормотал Грегори, - если пойму, что с тобой все в порядке, оставить тебя в покое, - и сделал еще один шаг к двери, хотя больше всего ему хотелось остаться.

- Стой, ненормальный, - с чувством сказал Майкрофт.

Грегори со смесью предвкушения и страха смотрел, как Майкрофт медленно пересёк гостиную и приблизился к Грегу, заглядывая тому в лицо. Тело стало безвольно-ватным, поэтому Лестрейд мог только смотреть в потемневшие глаза Майкрофта, не в силах пошевелиться.

Осторожные руки сжали ладони, скользнули по предплечьям, а затем Майкрофт обнял его, и объятие это меньше всего было похоже на дружеское. Придерживая Грегори за талию, Майкрофт прижался к его уху, щекоча горячим дыханием:

- Сейчас ты не простужен и не пьян, - вкрадчивый голос Холмса тёк в его сознание, словно тягучий вересковый мёд, - поэтому я задам тебе вопрос.

Дождавшись, пока Грег кивнёт, Майкрофт отстранился и продолжил:

- Ты жалеешь, что поцеловал меня тогда? Не торопись, мы не спешим.

- Нет, - очень тихо ответил Грег, и судя по тому, как руки притянули его ближе, это был правильный ответ.

- Именно это я и хотел услышать, - произнес Майкрофт и поцеловал Грега.

Майкрофт целовал его с трепетом, словно Грегори для него был редкой ценной птицей, а Холмс - ловким птицеловом, расставляющим свои силки.

Каждое касание было трепетно-бережным, ласка опутывала Грега мягкими сетями, покоряя, подавляя сопротивление, вынуждая тянуться за этим теплом. Каждое движение было пронизано восторженностью моментом, и Грег чувствовал, что он — долгожданная мечта Майкрофта, которую тот боится упустить из рук.