Мальчик нарасхват (СИ)

- А ничего, что уже полвторого ночи? – тихим убийственным голосом поинтересовалась она в свою очередь.

- Ну, вот я и спрашиваю: так поздно, а ты не спишь…

Некоторое время стояла напряженная тишина. Затишье перед бурей, промелькнула в голове обреченная мысль. Что мне тоже попадет, я ни в коей мере не сомневался. Тетя Света еще больше нахмурила тонкие брови, угрюмо наклонила голову вперед. Ее рот дрогнул, явно желая сказать что-то не слишком лестное, но женщина, заправив длинную прядь волос за ухо, скосила глаза на соседние двери.

Вдруг приняв вполне миролюбивое выражение лица, от которого только еще больше хотелось линять куда подальше, тетя Света встала боком и поманила нас рукой, словно поторапливая поскорее входить в дом. Вадим, на мгновение недоверчиво застывший, обреченно вздохнул и неуверенно сделал шаг. Но и этого хватило маленькой беременной женщине, чтобы захватить его за шиворот и затащить в квартиру, под конец дав еще и ускорительного пинка.

Я, слыша, как где-то что-то довольно тяжелое, но мягкое рухнуло, коротко ругнувшись, приуныл духом. Боясь разделить грустную участь Вадима, который, обиженно бухтя, поднимался с пола, нервно сглотнул и со страхом уставился на тетю Свету. Та, даже не посмотрев в сторону своего племянника, требовательно протянула руку ко мне. Обреченно оглянувшись на лестничный пролет, я вжал голову в плечи и храбро шагнул к женщине. Меня также, ухватив за шиворот, втащили в квартиру, но пинать напоследок не стали, за что я был тете Свете безмерно благодарен.

Следующие несколько мучительных минут нам пришлось понуро слушать, какие мы неблагодарные оболтусы, которые даже предупредить бедную беременную женщину не удосужились. Вадим вяло старался нас оправдывать, но грозная тетя Света не желала его слушать, испытывая интерес только к тому, что можно делать на улице в такое время.

Вздохнув, я незаметно ускользнул из виду разгневанной милой женщины. Слушая ее приглушенную ругань, облегченно перевел дух.

Еще некоторое время Зыкины выясняли отношения, а после свет в квартире погас окончательно. Все легли спать. Вадим мне так ничего и не сказал, даже не поворчал как обычно, а молча накрылся одеялом и моментально заснул. Я был слишком измотан, чтобы настораживаться по какому-то поводу, и тоже без чувств рухнул на диван. Как только моя голова коснулась подушки, веки отяжелели и я провалился в крепкий сон.

========== Глава 14 ==========

POV Артема.

Спал беспокойно. Снилось, что кто-то на меня кричал, даже орал от ярости, брызгая слюной. Ни лица, ни слов не помню. Но было очень обидно, сердце щемило, чувствовалось, еще чуть-чуть – точно разревусь. Позорно, напоказ.

Вздрогнув, резко открыл глаза. В горле еще стоял комок, но пелена снов постепенно отпускала.

Белый потолок. Правее висит люстра в виде чего-то мудреного. Если не ошибаюсь, стиль хай-тек. Лениво скольжу мутным взглядом в строну. Верхушка книжного шкафа. С полки угрожающе торчит несколько переплетов толстых книг, которые не упустят возможность упасть при любом колебании шкафа. Тут же, на верхней полке, чуть дальше книг, любопытно торчит шнур от чего-то. Память услужливо подсказала, что там покоится несчастных всеми забытый утюг.

Сонно моргнув, мазнул взглядом по стене, разрисованным обоям. Круг с непонятными кляксами внутри, чуть ниже круг побольше, из которого торчит четыре палки – счастливый человечек детства. И ведь детям он зачастую кажется идеальным. Критиканством жизнерадостных разноцветных рисунков заниматься мне не хотелось. Заторможено моргнул и закрыл глаза.

Справа доносится тихий довольный храп. Иногда он прерывается едва слышным невнятным бормотанием. В целом же утренней тишины это не нарушает, даже придает какой-то своеобразный домашний уют. Сонно зевнув, я перевернулся на бок. Вскоре, кажется, заснул.

Внезапный поток мыслей, сначала такой крошечный и незаметный, а после превратившийся в довольно осмысленный и бодрый шквал, ворвался в сознание. Еще какое-то время я противился этому, пытался ухватиться за ускользающие сновидения, но внутренний голос довольно громко и настойчиво твердил о чем-то. Потом я с некоторым замешательством понял, что глаза мои открыты. Бледная обивка дивана.

Хаотичный набор слов в моей голове все же сложился в одну-единственную мысль: почему так неудобно? Чуть нахмурив брови, я плотнее закутался в тонкое одеяло и приподнял голову. На свой нехитрый вопрос практически тут же нашел ответ: подушка, которая должна находиться у меня под головой, таинственным образом исчезла.

Немного озадаченный этим, я начал ворочаться, вертя головой и едва не выворачивая себе шею. Спустя несколько минут нашел пропажу. Она, мятая и перекрученная, была погребена под полуголым Вадимом, который забросил на нее и руки, и ноги. Его же подушка была отброшена от матраса и теперь одиноко лежала возле тумбочки с телевизором.

Чертов изменщик. На свою подушку забил, мою захапал. Уныло вздохнув, я подложил под голову согнутую в локте руку и закутался в теплое одеяло. Идти за свободной подушкой мне было лень, а вытаскивать свою из-под храпящего Вадима я побоялся.

Все еще было тихо, хотя стало светлее. Спать мне не хотелось, но из-за спокойной утренней обстановки наваливалась ленивая дремота. Думать ни о чем не хотелось. Сладко зевая, я опять почувствовал, как слипаются веки.

Не знаю, удалось ли мне в очередной раз заснуть, но мысли вроде бы текли в голове медленным неспешным потоком, ход и суть которых я вполне улавливал и понимал. Очнулся от легких шагов. Сон как рукой сняло, я любопытно прислушался. Открывать глаза не стал, притворившись, что все еще сплю. Уверенная гулкая походка. Либо тетя Света, либо Алина. Так как следует учитывать то, что одноклассница спать любит не меньше, чем ее брат, то, значит, это проснулась тетя Света. Иногда зачем-то останавливаясь, она прошла вперед, немного дальше дивана, где я лежал. Невольно затаив дыхание, напряг слух.

Шаги вдруг стали ближе, едва слышные женские вздохи – тоже. Спохватившись, я выровнял свое дыхание и попытался расслабиться, чтобы не выдать себя. Приоткрывать глаза не рискнул. И очень даже хорошо, что не рискнул, потому что в следующую секунду теплые заботливые руки подоткнули мне одеяло, а затем длинные пальцы легко пробежались по моим спутанным после сна волосам. Я спокойно выдохнул, показывая, насколько глубок и крепок мой сон.

Постояв возле меня еще какое-то время, тетя Света все же ушла. Послышался щелчок щеколды. Облегченно выдохнув, я открыл глаза, слегка удивленный таким вниманием женщины. Отброшенная подушка Вадима теперь хозяйственно лежала на кресле, сам мужчина был так же, как и я, заботливо прикрыт одеялом. Моя подушка все еще терпела его крепкие объятия.

Подумав, я все же остался лежать, не меняя позы. Дождался, пока приглушенный шум воды стихнет. Снова щелчок. Потом, кажется, тетя Света прошла на кухню. Тихонько закрылась дверь. Подождав еще с несколько минут, я с наслаждением потянулся. Рывком встав с дивана, осторожно переступил через храпящего Вадима и направился в туалет.

Окончив все свои дела, попытался причесаться. Когда расческа застряла в волосах второй раз, плюнул на затею. Кое-как выпутав обломившиеся зубчики из своих волос, угрюмо почесал голову, пытаясь пригладить торчащие в разные стороны патлы хотя бы руками.

Да уж, как бы я не хотел, а подстричься все же надо. Тем более что с такой шевелюрой ходить в жаркое лето – сущее наказание. Вот только сам браться за ножницы с прошлого раза, когда я решил самостоятельно подстричься (страшно вспоминать тот результат), не рискую, а попросить окружающих как-то неудобно. А длина волос такая противная – они слишком длинны, поэтому мешаются, и слишком коротки, чтобы их можно было бы как-то подцепить какой-нибудь резинкой.

Еще раз с состраданием взглянув на свою голову, убито вздохнул и поплелся на кухню. Осторожно приоткрыв дверь, я проскользнул внутрь. Тетя Света, оглянувшись, молча кивнула мне.