Мальчик нарасхват (СИ)

- В том смысле, что бить его могу только я!

Плечистый хотел было что-то недовольно возразить, но Олег перебил его:

- И не только бить, а вообще все! Все что хочу! Он – моя кукла! И вы, кстати, тоже!

- Эй, братан, - осторожно дотронулись до Олега спустя неловкую паузу, - это, конечно, классно, но ты явно лишнего хлебнул. Хватит тебе. Слышь, пацаны, ему больше не наливать!

Странно было это слышать, ведь Олег, по-моему, даже и не притрагивался к алкоголю. По крайней мере пьяным он не выглядел точно. Возможно, именно поэтому эти слова задели Олега, потому что он вдруг будто сорвался с цепи. Сильнее сжав мою руку, он сдвинул брови на переносице. Прищурившись, чуть слышно выдохнул:

- Не верите?

А в следующую секунду я оказался на полу. Вообще у меня имеется несколько версий, почему же я там оказался. Первая: я был мертвецки пьян и поэтому неудивительно, что и сам мог потерять равновесие и упасть. Вторая: меня ударили, поэтому я и осел на пол. Так как меня крепко держали за руку, то самостоятельно на пол я никак не свалился бы; по верхней губе начало течь что-то теплое, а удивленные взгляды остальных, кроме Олега, который на меня не смотрел, только подтверждали, что вторая версия куда правдивее первой. В дальнейшем стало ясно, что мне расквасили нос. И никто иной, а Олег, которого я вроде бы считал лучшим другом.

Но пока я сидел на полу и туго соображал, что случилось, Олег вдруг растянул губы в улыбке. Он развел руками.

- Ну как? Теперь видите? Я могу делать с ним все, что хочу!

- Эм, - неуверенно прозвучало спустя затянувшуюся паузу, - братан, мы, э, впечатлены, но паренек-то в сиську пьян. Конечно, он тебе отпор и не дает.

Кивок на меня. Я, кажется, уже догадался в чем дело и теперь осторожно ощупывал свой нос, позволяя потихоньку обиде и гневу закрасться в душу.

Сказать честно, следующее я плохо помню. Вернее, не помню совсем. Дыра в памяти. Вот я вроде бы сидел на полу и недоумевал - за что же получил? - а спустя мгновение – бац! – и я уже лежу дома на кровати, а надо мной озабоченно склонена чья-то голова. Как оказалось потом, Славы. Чувствовал в тот день я себя паршивее некуда. Сначала в физическом плане – посмотревшись в зеркало, не поверил своим глазам – ну настолько красочно было расписано мое лицо. Жуть глядеть просто! А потом, когда мне удалось-таки вспомнить, что произошло, гадко стало и на душе.

- И вот после этого…

- Да! Да! И вот после этого я стал вот таким, какой сейчас есть!.. Не совсем после этого, там еще несколько инцидентов произошло, аналогичных этому. А потом, - буркнул я, - как ты уже мог понять, Олег, дабы поиграть на публику, принудил меня…

Видя, как округлились глаза Вадима и он что-то захотел сказать, я жестом попросил его не прерывать меня.

- Нет, меня не изнасиловали, а… ну… Короче, судя по реакции, ты понял, что мне пришлось сделать, - я посмотрел исподлобья на скривившегося мужчину.

- Так чего ж ты не вмазал ему хорошенько? – все же не удержался Вадим и потряс кулаком.

- Ну, - я отвел взгляд, ожидая этого вопроса, - не мог. Я… слаб.

- Слаб? – недоверчиво хмыкнул Вадим, критически оглядев меня. – Ну ладно, верю.

Быстро взглянув на подозрительную рожу, понял, что врать у Вадима получается плохо. По крайней мере хуже, чем у меня. Моей лжи хотя бы какое-то время верят, а вот у него все на лице написано. И думать не надо. Особенно сморщенный нос и глубокая складка между бровей говорят о многом.

Я вздохнул, но еще что-то доказывать не стал. Не верят – не надо, главное чтобы не допрашивали. Но, если честно, смотреть с укоризной только на Вадима было бы неправильно, потому что я и сам о многом умалчивал и много чего недоговаривал.

- Это все? – помолчав некоторое время, спросил Вадим.

- Ну… да, наверное, - кивнул я, старательно избегая взгляда мужчины.

Он, чему-то хмыкнув, воспрянул духом. Хлопнув себя по коленям, поднялся с корточек и внезапно подошел ко мне вплотную. Ойкнув, я отшатнулся. Вадим же, испытывая мои нервы на прочность, наклонился и вдруг выдохнул мне в лицо.

- Ну? Пахнет?

- Что? – не сразу врубился я, вжав голову в плечи.

- Пахнет от меня или нет?

- Чем?

- Ромашками, блин! – нетерпеливо дернулся Вадим, поправляя воротник рубашки. - Покурил я недавно, пахнет от меня табаком или нет?

- Эм, да нет, - рассеяно перевел взгляд на крупный подбородок.

- Так бы сразу, - пробухтел мужчина в сторону.

- А… Эм, вы куда? – с замешательством посмотрел на спину.

Вадим который раз за сегодня резко остановился и обернулся, недовольно хмурясь.

- Как «куда»? Домой, конечно же.

- Д-домой? – запнулся. – Стой… А как же… Разве вы…

- Ты.

- …ты ничего не хочешь мне сказать?

- Хочу, - подумав, согласно кивнул Вадим. – Я хочу жрать.

Удивленно и немного обиженно вскинул брови. Недоверчиво склонил голову набок.

- И что… все? А я?

- Ты? А что ты? А тебя я не хочу! Ты рассказываешь сильно долго, вон, уже как стемнело! Знаешь такую поговорку «краткость – сестра таланта»? Ну так вот, ты у нас не одарен подобными радостями судьбы.

Я вспыхнул. Рассказывал ему тут, душу, понимаешь, изливал, а он «долго»! Да тьфу, блин!

- И что, больше ничего? – насупился.

Мужчина открыл рот, дабы что-то сказать, но вдруг тут же недовольно закрыл его. Посмотрев сначала по сторонам, а затем задрав голову к небу, он неожиданно вздохнул. Поморщившись, кинул на меня короткий взгляд.

- Короче, пацан, пошли домой уже, а? Я задубел, устал и, как уже говорил, жрать хочу. И в туалет, - добавил Вадим задумчиво, оставив меня недоуменно хлопать глазами.

Вот сейчас мне страстно захотелось взять что-нибудь потяжелее да покрепче и с чистой совестью заехать по этой бессовестной роже. Но Вадим, словно не замечая этого, повернулся ко мне спиной, на сей раз окончательно, и, передернув плечами, быстрым шагом направился к домам. Я, покипев еще немножко, спохватился и нагнал мужчину, который уже успел скрыться из виду. Одному в подобных местах, среди холодных гаражей, мне становилось не по себе.

До подъезда дошли быстро, сохраняя молчание. На улице давно уже никого не было, лишь в некоторых окошках еще горел свет да доносящийся шум автомобилей показывал, что город все еще бодрствует.

Я не особо глядел по сторонам, лишь изредка украдкой кидая быстрые взгляды на Вадима, который шел чуть впереди меня. Тот, к моему удивлению, сохранял бесстрастное выражение лица, не разглагольствовал, не пытался посочувствовать, приободрить или раскричаться, обвинить в чем-нибудь. Будто бы и не было этого неприятного разговора, а у Вадима просто отсутствовало настроение, чтобы разговаривать.

Видя по упрямо сжатым губам мужчины, что сейчас из него и клешнями слово не вытащишь, я только вздохнул и мысленно плюнул на все. И на некоторую неловкость момента и на страх перед будущими словами Вадима. Сейчас мне хотелось всего лишь одного – спать. Завалиться на тесный диванчик, закрыться прохладным тонким одеялом и провалиться в глубокий сон без сновидений.

Так же молча поднявшись на четвертый этаж, мы подошли к железной двери, возле которой лежал небольшой квадратный коврик грязно-желтого цвета. Вадим, еще при подходе к подъезду доставший ключи, вставил один из них в замок. Некоторое время был слышан скрежет, но дверь так и не поддалась. Зато когда мужчина, вполголоса ругаясь, вытащил ключ, чтобы посмотреть, в чем дело, раздался щелчок.

Дверь резко распахнулась, едва не зашибив Вадима, которому пришлось срочно отступить в сторону. Я на всякий случай тоже отошел.

Нашим удивленным взорам предстояло весьма, как бы так помягче выразиться, угрожающее зрелище. Лохматая тетя Света в ночной сорочке с сонным злым лицом, но облегченным взглядом, добра не сулила. Вадим, видимо, тоже это почувствовавший, шумно сглотнул. Помявшись, он попытался улыбнуться.

- Эм, Света, а ты… ты чего не спишь?