Вас ожидают, мистер Шерлок (СИ)

Очередной посетитель Джона слегка огорошил — своё присутствие у дверей он обозначил весьма необычно: сначала раздался неопределяемый телефонный звонок, а потом в трубке брезгливо и так же неопределяемо прошелестело: «Открывайте». Что открывать? Кому открывать? Думай, что хочешь. Но тратить время на размышления Джон не стал — скорее по наитию, чем осмысленно распахнул перед визитером входную дверь и впустил его на порог. В миниатюрные габариты квартиры вплыло облако потрясающих ароматов: сандаловой терпкости, изысканности и власти. Высокий господин, источающий всё это великолепие, взирал на Джона без тени улыбки.

«А мантию и корону мы второпях позабыли дома, в прихожей на вешалке, — невесело усмехнулся Джон, но исключительно про себя. — Кто ты такой, мать твою? И какими невиданными судьбами?»

— Симпатично, — сказал незнакомец, застыв посреди гостиной и не удосужившись даже оглядеться по сторонам — как видно, выводы он делал молниеносно, не растрачиваясь на пустяки. — Столько суеты ради этого… скворечника? Боже мой. Хотя, да — вполне симпатично. Но как-то давит, вы не находите?

— Не нахожу. (Ты кто?). На меня не давит.

— А по-моему, вы лукавите. У вас несомненно задавленный вид. Не пора ли вернуться домой, милый доктор?

Домой? Джон едва не задохнулся ураганом эмоций. Что он имеет в виду? Какой дом? Какой дом, спаси господи мою душу?! Ответ дался ему с немалым усилием: — Я дома. И я вам не милый доктор. — Коротко и ясно.

— Ну почему же, вы довольно милы. — Посетитель окинул Джона критичным взглядом и качнул головой. — Хотя, увы, не шедевр. Что у вас с ногой?

Замечательно.

— Можно узнать ваше имя, сэр?

— Как? — Казалось, гость был искренне удивлен. — Вы до сих пор остаетесь в неведении? Поразительно. И что только он в вас нашел? Ни смекалки, ни проницательности. Неужели всего-навсего… — Глаза изучающее скользнули по молнии брюк и чуть дольше положенного задержались на бедрах. — Видимо, да. Однако! Ну, братец, ну девственник.

Братец… Господи, ну конечно, как же он сразу этого не увидел? Сходство так очевидно. Да, ни шелковистых локонов, ни до смерти зацелованных губ у элегантного франта не наблюдалось — тонкий рот, скромная шевелюра. И тем не менее сразу видно, что ягодки одного поля — того самого, где мягкая, сочная травка, журчащий неподалеку ручей и солнечный свет в изобилии. Именно на таких полях произрастают те, кто впоследствии сводит с ума до галлюцинаций, и этот рыжий ничем не лучше, если приглядеться к нему повнимательнее. Такой если уж схватит за яйца, то не выпустит ни за что — вырваться можно только без них. Но Джона Ватсона напугать мудрено. — Вы бредите, мистер, как я полагаю, Холмс? — Он решил поставить на место этого холеного сноба.

Мужчина дернул ухоженной бровью, но глаз на Джона не поднял — как видно, картина перед ним развернулась куда интереснее малопримечательного лица. Насмотревшись вдоволь на ширинку и бедра, он отвернулся, и всё презрение досталось плотно зашторенному окну. — Майкрофт Холмс, если хотите. Я его старший брат, и не могу, не имею права отнестись безучастно к… существующим трудностям. Что происходит, Джон?

— Разве что-то происходит? — Джон решил выстоять до конца, сохраняя невозмутимость и (на всякий случай) легкий сарказм. — Не понимаю.

Щеки Майкрофта Холмса жиденько заалели — он или нервничал, или злился, а возможно, и то, и другое. — Хорошо. Буду прямолинеен. Мой брат обезумел. Уж не знаю, чем вы так… — очередной оценивающий взгляд с головы до пят, — …потрясли былую атараксию* Шерлока, но я перестал его узнавать. Это уже не Шерлок. Это маньяк, и мания его — некий Джон Ватсон, чье имя я слышу достаточно часто для того, чтобы это стало поводом к беспокойству. Мне вполне хватило его, простите за откровенность, странного сексуального всплеска, который некоторое время назад поверг меня в шок. Я даже подумать не мог, что Шерлок когда-либо заинтересуется столь низменными позывами человеческого естества, и уж тем более, что он ими увлечется… Но это имеет хоть какое-то логичное объяснение — сколько можно ходить нетраханным (Джон так и обомлел от нежданного и грубого просторечья), даже я время от времени позволяю себе… пикантные шалости. (И снова на ширинку Джона уставился, удивительнейший человек). Либидо Шерлока так же неконтролируемо, как и он сам. Распробовав вкус чужой плоти, соприкоснувшись…

— Подробности обязательны? — Джона кинуло в жар — это когда-нибудь кончится? Он взревновал так отчаянно, что закипело в груди. — Я не собираюсь вдаваться в детали его похождений. Его либидо, его соприкосновения не имеют ко мне отношения, ясно? По-моему, ваш визит затянулся, и я вообще не понимаю, какого (Джон решил больше не церемониться — чем он хуже этого выскочки?) гребаного хрена вы сюда притащились?

Майкрофт Холмс с видимым удовольствием выслушал гневную речь и даже слегка улыбнулся. — Чудно, чудно. Гора с плеч. И с чего этот дурачок решил, что вы не заинтересованы? Вот что значит отсутствие житейского опыта…

Джон готов был вцепиться в лацканы идеально скроенного пальто. — Я не заинтересован, — заметно повысил он голос. — Ни чёрта, ни дьявола не заинтересован, что бы вы ни имели в виду.

— Это не подлежит сомнению, — спокойно согласился незваный гость и продолжил как ни в чем не бывало: — Что ж… С этого дня я всецело слагаю с себя ответственность и с радостью перекладываю её на ваши сильные плечи. Если безумие Шерлока коснется спокойствия Британского королевства…

— Вы смеетесь надо мной, черт бы вас всех побрал?! — заорал Джон, яростно раздувая ноздри и с наслаждением выпуская наружу весь скопившийся пар. — Совсем уже охренели?!

Но, похоже, его надрывный вопль не коснулся великосветских ушей — старший Холмс не вздрогнул и не отпрянул в испуге. Он лишь вздохнул и посмотрел немного печально. — Смеюсь? Вовсе нет. Сколько вы знакомы с ним, доктор Ватсон? Несколько месяцев? И вот вам уже не до смеха. И вот вы уже крайне невежливо повышаете голос и готовы наброситься с кулаками на государственного служащего с высокими полномочиями. А я? Я знаю этого… моего брата с рождения. Представляете, каково приходится мне? Так вот, повторяю, если его безумие коснется спокойствия Британского королевства, ответите вы. По всем статьям.

Гнев мгновенно угас, настолько Джон был изумлен. Если это не очередной безжалостный розыгрыш, то он спит и видит самый нелепый из снов. — Интересно, как?

— Будет зависеть от того, каким образом он решит избавиться от всепоглощающей страсти. Шерлок влюблен. Обижен. Расстроен. Шерлок в отчаянии. Это весьма опасная смесь, и она в значительной степени обостряет его и без того излишне заточенный и изобретательный ум. Я бы не стал рисковать. И не думайте, что кто-то пытается вас разыграть. Всё очень, очень серьезно.

— Не делайте из своего брата крупномасштабного террориста. — Джон чувствовал, как стремительно утекают силы из его взбешенного, а теперь аморфно безвольного тела. Как он устал! Как чертовски устал! И, кажется, немного простужен: болит голова, слабеют ноги, по коже прокатывается озноб. Да, он болен. Конечно же, болен. Он лежит в горячке на Бейкер-стрит, а Шерлок меняет ему компрессы и тихо целует разгоряченный лоб… — Шерлок обычный парень.

— О? В мире иллюзий и заблуждений жить довольно приятно. Советую вам вспомнить эти слова по прошествии нескольких лет проживания с ним. Назвать Шерлока обычным парнем — на это нужна особая смелость. Мой вам совет — не говорите этого никогда, дорогой Джон. — Майкрофт Холмс посмотрел на него с зарождающейся симпатией. — К сожалению, мне пора, тем более что я сказал всё, что посчитал возможным и нужным. — И направился к выходу.

Безупречно прямая спина показалась вдруг очень близкой, почти родной. Захотелось положить на плечо ладонь, почувствовать крепость мышц и костей — надежность, на которую можно рассчитывать в самые трудные дни. Джон шагнул следом, негромко кашлянув. — Мистер Холмс… Майкроф… Скажите, как… он? Здоров?

Мужчина обернулся и коротко хмыкнул. — Физически я бы сказал вполне. Легкая бледность, отсутствие аппетита, бессонница — сущие пустяки. Ну, а в остальном — полный псих.