Daigaku-kagami (СИ)

«Я хочу просто разобраться в себе».

А вот Андрессу, как казалось со стороны, не приходилось даже особо напрягаться, чтобы изобразить ледяного мальчика. Без эмоций, без страха, без огня. В его темных синих глазах, блестящих, только когда он думал о брате, можно было погрязнуть, словно в трясине, и хотя зрителям они были практически не видны, все до одного попались в его ловушку. Тим, сообщив, что решил наведаться в теплые края, исчез со сцены, а Хонда в это время «заметил» Кая. Закричав, как он рад и как долго искал его, Кику кинулся на шею Андрессу, но тот остался неподвижен. Лишь слезы, горячие слезы, растопившие ледяное сердце Кая, заставили его взглянуть на уже поющую Герду. И он тоже заплакал. Так искренне, как никогда до этого.

Андресс, веришь ли ты в чудеса? Этого следовало ожидать, ведь ты прочитал столько книг о магии и волшебстве… Тогда ты, конечно, веришь, что сам способен добиться любой поставленной цели, верно? И это заметно, потому как твоя сила, сила твоих чувств, не может больше скрываться под покровом льда, что ты создал. Наверное, пришла пора меняться? Стать немного теплее и дать некоторым людям шанс… Расслабься, никто не говорит о том, чтобы ты забыл о Халлдоре. Но подумай и о себе тоже. Иногда нужно быть не просто упорным и целеустремленным, но и эгоистичным. В конце концов, пока ты сам себя не полюбишь, никто не полюбит. Поэтому просто расслабься хотя бы сегодня, в эту дивную ночь, полную самых невероятных чудес. Что ты загадаешь падающей звезде, Андресс?

«Я хочу больше времени проводить с братом».

Успех? Фурор! Аплодисменты? Овации! Зал буквально взорвался, когда весь драмкружок вышел на сцену и запел финальную песню. Стоило только смолкнуть их голосам, как все вокруг будто ожило, не просто ожило, а вскипело, забурлило, завопило! Ученики свистели и кричали, кто-то даже хлопал стоя, забираясь с ногами на казенное имущество. Учителя тоже ушли недалеко, невероятно радуясь успехам самого амбициозного клуба. Тем более что своим выступлением они положили начало предновогоднему концерту, а с таким разогретым залом можно было делать все что угодно — хоть новый материал объяснять, они бы все равно, беснуясь, все усвоили и возражать не стали.

Протиснувшись сквозь толпу учеников, к друзьям подбежал Альфред, поздравляя с успехом и улыбаясь настолько искренне и широко, что усомниться в его чувствах было просто невозможно. Он похлопал по спине Йонг Су, оповестив его, что тот был бы прекрасной бабушкой, обнял Мэттью, от всей души поблагодарив его за спасение как своей шкуры, так и всего спектакля, потрепал по голове Кику и Андресса, главных героев вечера, сообщая, что они, как ни крути, друг другу не пара. А потом, искусно миновав Франциска незамеченным, Альфред сзади подкрался к Артуру, закрывая ему глаза руками, и, не в силах сдерживать рвущийся наружу счастливый смех, согнулся пополам. Керкленд, уже раскрасневшийся от сладости успеха, приятных слов и просто страшной жары, стоящей в зале, тоже засмеялся, повернувшись к нему.

Отсмеявшись, они столкнулись взглядами, оба краснея, как мальчишки. Альфред солгал, когда сказал, что все забудет. Потому что таких сильных эмоций он не смог бы забыть, даже если захотел. Была после этого между ними какая-то неловкость, недосказанность, но сейчас, не замечая вокруг ни беснующейся толпы, зажигавшей под звуки школьной рок-группы, ни обращенных к ним вопросов, поздравлений, даже просто взглядов, не замечая ровным счетом ничего вокруг, кроме глаз напротив, преград не осталось.

Наверное, они просто стояли слишком близко. А кто-то, танцующий рядом, случайно подтолкнул их еще ближе. И Альфред совершенно случайно наклонился.

Точно, именно так.

Артур, ты веришь в чудеса? Нет, единороги, феи и мятные кролики в этот раз не считаются! В человеческие чудеса ты веришь? Не пытайся кого-то обмануть, к чему пустой цинизм? Ты же был таким добрым мальчиком когда-то. Почему бы снова на секунду не поверить в других людей? Видишь, он совсем близко, губы приоткрыты и глаза ненормально блестят. Скажешь, болен? Да, только не той болезнью, что прописал в его карточке Ли Куан Ю. Перестань чувствовать себя кому-то обязанным, ты никому ничего не должен. Вспомни, какой сегодня день — подари чудо ему, этому наивному мальчишке, если не можешь признаться себе в своих желаниях. Просто подайся вперед, вот так. Артур? Чего же ты хочешь?

«Я хочу… Ох, что за?..»

— Отпусти меня, придурок! — зашипел Артур, освобождаясь от объятий Альфреда. — Что ты себе позволяешь? — он стремительно покраснел, наблюдая за странной реакцией Джонса: вместо того, чтобы отплевываться, он просто прикоснулся пальцами к своим губам, будто потерявшись в ощущениях, мыслях и чувствах. — Мне пора.

Холодно бросив последнюю фразу, Артур вылетел из зала, не обращая внимания на недовольные возгласы за спиной. Первый раз — случайность, в их случае объясняемая некоей необходимостью, даже жалостью. Второй раз — совпадение, необъяснимое уже ничем, кроме, разве что, глупого стечения обстоятельств, которого просто не могло быть в реальной жизни. На третий раз это, по идее, станет закономерностью… Поэтому Артур готов был сделать практически все, чтобы третьего раза не случилось. Ведь он действительно искренне любил Франциска.

***

— Кхм, пожалуйста, не расходитесь, — пару раз кашлянув в микрофон, обратился Антонио к покидавшим зал выжившим после дискотеки ученикам.

Кто-то остался, кто-то — нет, но для него было важно присутствие только одного человека. Тот сейчас выходил из уборной, с его лица капала вода, и он выглядел немного просветлевшим и гораздо более довольным, чем перед началом выступления. Это ободрило Тони, он поудобнее перехватил гитару, прикрыл глаза, успокаиваясь, и взял первые аккорды. Когда он запел, Ловино остановился и медленно перевел недоверчивый взгляд на сцену.

— So maybe itʼs true,

That I canʼt live without you.

And maybe two is better than one.¹

Антонио пел для него одного, смотрел только на него, не отрываясь, поэтому, сам не отдавая себе отчета, Ловино вскочил на сцену к нему, подхватывая:

— I remember every look upon your face:

The way you roll your eyes,

The way you taste.

You make it hard for breathing.¹

Растерявшись, Каррьедо не сразу смог продолжить, но когда их голоса слились, по залу прокатился восхищенный вздох. Взглянув на Ловино, даже не рассерженного или недовольного в его обычной манере, он запел громче, глядя только в любимые оливковые глаза с неестественно расширенным зрачком. И Ловино, вторя ему, тоже повысил голос.

— Maybe itʼs true,

That I canʼt live without you.

And maybe two is better than one.

Thereʼs so much time

To figure out the rest of my life.

And you thought that it got me coming undone.¹

Слетели маски, ненужные и пустые, остались только чистые обнаженные чувства, которые сейчас, глядя друг другу в глаза, им не стыдно было показать всем. Они просто пели то, что совпадало с их собственными мыслями, то, что хотелось сказать все то время, когда они играли холод. Стена изо лжи рухнула, обнажая что-то слепящее яркое. От этого и слезы в глазах — у обоих.

— And Iʼm thinking

I canʼt live without you.

‘Cause, baby, two is better than one.

Thereʼs so much time

To figure out the rest of my life,

But Iʼll figure it out.

When itʼs all said and done,

Two is better than one.

Two is better than one…¹

Затихла последняя нота, и все вокруг тоже затихло. Гитара была бережно отложена куда-то на пол, а Ловино — прижат к груди, тая в стальных объятиях. Он, не стесняясь, лил слезы, комкая рубашку Каррьедо на спине, не в силах вымолвить ни слова. А Антонио, который зарылся носом в родные волосы, прижимал к себе того, кого он поклялся больше никогда не отпускать, и не нуждался в этих бессмысленных звуках. Все, что было нужно, они уже знали.

__________

¹Boys Like Girls & Taylor Swift — Two Is Better Than One