Красная - красная нить (СИ)

- Зайдёте завтра? Или я к вам? – спросил я, рассматривая тёмную макушку Джи. Он как-то странно посмотрел на меня, распрямившись. Сердце неразборчиво вякнуло внутри, но я тут же заткнул его.

- Я сегодня работаю, поэтому завтра буду отсыпаться. В школе увидимся, Фрэнк.

Хм… Мне показалось, или меня сейчас культурно послали? Не перестаю удивляться, как быстро меняется его настрой. Но это даже подогревает мой упёртый интерес. Будь по-твоему, хорошо.

Мы попрощались, и только я закрыл дверь за ребятами, как зазвонил телефон на тумбе. Взяв трубку, я услышал громкий, довольный голос Лалы.

- Привет, Фрэнки! Мы едем! Жди через час. Мы жутко голодные и съедим всё, что найдём у тебя, готовься.

- Хорошо, жду вас, – я улыбнулся и, поняв, что разговор окончен, повесил трубку.

Судя по всему, на улице сегодня было очень даже хорошо. По небу лениво тянулись кучные пушистые облака, изредка проглядывало солнце, а термометр за окном на кухне показывал четырнадцать градусов. Чудо, а не осень, скажу я вам.

Я поднялся наверх к маме, она уже читала какую-то книгу, полулёжа на диване перед выключенным телевизором в гостиной.

- Лала звонила. Приедут через час, – я пристроился в её ногах с краю. – Сказала, что они с Элом съедят всё, что найдут съедобного в нашем доме.

Мама улыбнулась, не отрывая глаз от строчек книги.

- Боюсь, тогда им мало что достанется. Я ещё ничего не готовила, так хочется расслабиться и ничего не делать. Но можно заказать вам пиццы, если хотите.

О! Отличная идея! Давно уже не ел пиццу.

Я довольно закивал и встал с дивана, чтобы спуститься к телефону и заказать пиццу. Как раз через час привезут.

- Фрэнки, – я обернулся на мамин голос, уже стоя на верхней ступеньке лестницы. – Меня вечером не будет, я пойду на… встречу, – она странно смутилась.

- Это же здорово! Что за встреча? С сотрудниками? – мне была интересна причина маминого смущения.

- Да. Почти… Один сослуживец пригласил меня на ужин, а я не стала отказываться.

Я присвистнул, на что мама улыбнулась, криво изогнув бровь. Этот смущённый взгляд говорил мне: «Перестань, я уже большая девочка», и от этого мне становилось только веселее.

- В любом случае, я рад, что ты не будешь сидеть дома в одиночестве, – сказал я. – Потому что наверняка мы с ребятами уйдём гулять.

- Спасибо, Фрэнки. Люблю тебя. Иди, заказывай свою пиццу.

Подпрыгивая на ступеньках, я спускался с лестницы, а в голове крутились странные мысли. После развода, сколько себя помню, мы всегда были только вдвоём с мамой. У меня даже не возникало предположений, что может быть как-то иначе… Конечно, я встречался с отцом, но с каждым годом это происходило всё реже и реже, пока совсем не сошло на нет.

Я не задумывался, каково маме быть одной, в смысле, быть только со мной и с работой. Переехав сюда, она тоже лишилась какого-никакого, но дружеского общения с соседками и знакомыми из Бельвиля. А я настолько был занят своей жизнью тут, друзьями, учёбой и развлечениями, что мне было не до неё. Изредка мы проводили вместе один из выходных дней, гуляли, немного разговаривали, бродили по магазинам. Я рассказывал что-то из событий своей недели, но редко интересовался тем, что происходит в её жизни.

Сейчас, спустя много лет, я вспоминал своё поведение тогда, и мне было противно. Поистине, подростковый эгоизм – невероятная штука, но, наверное, каждый человек проходит через него. Даже в тот момент, хоть я и задумался над тем, каково ей быть в этом городе по сути одной, без должного общения и поддержки, я больше волновался за неприкосновенность нашего с ней тандема и нерушимость привычного быта. Мне бы очень не хотелось, чтобы в этом доме появился какой-нибудь мужчина, даже если бы это сделало маму счастливой.

Я искренне пожелал ей приятного вечера и был совершенно не против, если она будет с кем-то общаться и встречаться. Но при этом так же искренне надеялся, что она избавит меня от знакомств с этим человеком и от его присутствия в нашем доме. Да, как-то так…

Размышляя подобным образом, я добрался до телефона и позвонил в проверенную пиццерию, откуда мы периодически заказывали неплохую пиццу. Выбрал три больших и разных, я даже сам был в состоянии оплатить их – карманные деньги я практически не тратил.

Последнее время я всё чаще задумывался, глядя на Джерарда, а не найти ли себе подработку? Но потом следовал вопрос – зачем? Как таковые, деньги мне были не нужны. Я их никуда особо не тратил, а мои потребности были минимальны: струны, диски, книги, да и всё, пожалуй… Остальное – модная одежда или что-то подобное – меня совершенно не интересовало. Изредка я соглашался на мамины уговоры, и она покупала мне что-то, что, по её мнению, мне шло и не было футболкой или джинсами.

Ну и покушать. Любил я вкусно покушать и до сих пор люблю. Обожаю домашнее, жареное, ароматное, с приправами, запечённое. Такое, от витающих ароматов которого сразу усиливается слюноотделение, и ты хочешь попробовать это, даже понимая, что не голоден. Я всегда был зависим от запахов и вкусовых ощущений, это правда. И если бы был ленивым пофигистом, давно бы принял шарообразные формы. Моё тело было склонно набирать вес, если чрезмерно много есть и не следить за тем, что ты ешь. Но сейчас мне это не грозило – постоянное движение, постоянная трата энергии, занятия, переживания, ролики – всё это поддерживало меня в форме и не оставляло времени для переедания. Я был счастлив.

Поэтому, предвкушая сегодняшнюю пиццу, я был счастлив вдвойне. Вернувшись в комнату, я понял, что надо бы прибрать разваленную после ночных баталий кровать. Скомканная простынь на ней, валяющиеся внизу на одеяле подушки – всё это выглядело странно. Я заправил постель, вернул простынь на место. Две небольшие подушки…

Не удержался, прижался лицом сначала к одной, потом к другой. М-м-м… Сразу было понятно, на которой из них спал Джерард. У них совершенно не похожие запахи с братом, и я говорю не о парфюме, нет. Аромат тела. Лёгкий запах пота, а может, пролитой из приоткрытого сонного рта слюны – всё было различным. Я чувствовал эту разницу обонянием так же остро, как отличия между карри и кардамоном. Их невозможно было спутать, или это просто я такой придурок, слишком чувствительный к запахам.

Я не знаю, зачем мне две подушки. На одной я сплю, а вторую иногда обнимаю, только не смейтесь. Это забавно и так намного теплее. И не так одиноко, особенно когда ночью думаешь о некоторых людях, которые не дают покоя даже во сне.

Позволив себе откинуть подушку Майкла на кровать, я сел рядом и зарылся лицом в запах сна Джерарда, чувствуя, как внутренности затапливает приятная трепетная истома. Сердце ускорилось, а я всё втягивал и втягивал носом этот запах, заставляя наполняться им лёгкие до края, до того, что дальше вдыхать было некуда. Но я не торопился выпускать его обратно. Голова слегка кружилась, а я улыбался своим мыслям. Надо же мне было так глупо влюбиться? Я не сомневался по поводу природы этих чувств. Не имел привычки обманывать себя. Но и голубым себя я не чувствовал. Просто Джерард был каким-то особенным человеком для меня? Не знаю. Я не представлял, что делать теперь. Наверное, просто общаться? Быть друзьями и дальше? Наверное, так…

Я заставил себя оторваться от своего странного занятия и убрать до конца разбросанные по комнате вещи. Потом заглянул в ванную и, оценив свой внешний вид как «пойдёт», вышел из неё на кухню. Честно, я маялся бездельем и не знал, чем ещё себя занять до приезда друзей. Поэтому перемыл посуду с завтрака и набрал воды в чайник. Потом мне пришла идея сделать молочный коктейль с апельсиновым сиропом, но в холодильнике оказалось всего около полулитра молока, а идти в магазин сейчас я не рискнул.

Не придумав занятия лучше, чем почитать, я взял из комнаты книгу – я дочитывал “Властелина Колец” – и вернулся на кухню. Сел боком к окну, чтобы сразу увидеть, когда ребята приедут. Да, конечно. Будто, читая Толкина, можно что-то замечать вокруг. Звонок в дверь заставил меня подпрыгнуть и вынырнуть из мира фэнтези, торопливо соображая, что это за звук. Включившись в реальность, я быстро побежал в коридор открывать своим друзьям.