Наша Маша (СИ)

Все вокруг мечутся, мужчины уносят тело Акселя, а Мэгги молча ведет меня, у которой все, видимо, на лице написано, в туалет, откуда я возвращаюсь даже без большого шока – у нас на вокзалах и похуже бывает, тут хоть убирают. Кто-то что-то говорит и задает какие-то вопросы, а у меня уже кружится голова и хочется снова кричать. Куда-то туда, в очень высокий потолок этой серой, темной и грязной тюрьмы. Хватит! Достаточно! Мне надоело! К черту вашего Дэрила, я не готова ради него жить тут! Верните меня обратно! Домой!

Но мою беззвучную мольбу, само собой, никто не слышит, а повторять просьбу вслух я не рискую. И без того стою посреди блока в почти совсем уже разорванных носках, от которых не может отвести полного жалости взгляда Бет, и в грязной, уже, наверное, совсем не розовой пижаме, привлекающей внимание Рика, кажется, зависающего при виде зелено-черно-красных разводов на моем животе. Я машинально жмусь поближе к нервно дергающемуся при моем приближении Дэрилу и скромно опускаю глаза, надеясь вызвать жалость своим видом.

- Кто это? – прервав ругающегося с Диксонами Глена, указывает Рик на меня, и все замолкают, наверное, сообразив, что от только посмеивающегося Мэрла им все равно уже не избавиться.

- Чупакабра, – хмыкает тот, после пинка брата начиная отматывать от своего протеза лезвие – демонстративно разоружаясь перед тюремными.

- Та самая? – с каким-то нездоровым интересом переспрашивает Граймс, изумленно приподнимая брови и глядя на резко мотнувшего головой Дэрила. – И откуда она тут взялась?

Мэрл начинает пространно рассказывать о спасении меня среди леса, причем сразу от десятка ходячих, если я все правильно успеваю переводить, а Рик все более подозрительно поглядывает в мою сторону, явно не понимая, с какой стати он еще и меня здесь оставить должен. Эй, ребята, мы так не договаривались! Они же не выгонят слабую девушку в лес? Одну? Это же верная смерть! Не могут они так! Вы так не можете, не можете, поняли?

Точно так же считает и Хершел, уже начиная уговаривать Рика не принимать поспешных решений, остальные тоже вполне благосклонно относятся к идее не прогонять меня, правда, судя по слишком частому упоминанию Вудбери и Губернатора, мысль, что я очень тайный шпион Блейка, их не покидает. И Мэрлу, который со смехом сообщил, что если бы такое чудо жило в городе, то он бы точно заметил, если не меня, так мою грудь, особо доверять никто не спешит.

- Но обыскать ее точно надо! Могу помочь с этим! – судя по брошенному на меня взгляду, облизанным губам и уже протянутым рукам, я становлюсь просто великим знатоком английского языка, все правильно понимая и снова шарахаясь в сторону Дэрила.

Но, ставший еще более замкнутым и недобрым в компании своих друзей, мой любимый охотник откровенно отпихивает меня от своей тоже не самой чистой тушки, и я уже даже не обращаю внимания на то, что Рик одергивает Мэрла и, кажется, почти согласен меня оставить. Мне уже плевать на них всех. Какого черта тут происходит? Почему Дэрил меня стыдится? Нет, ну я, быть может, и не королева красоты и вообще сейчас не в лучшей форме, но такое вот пренебрежение меня категорически не устраивает. Особенно на фоне его сериальных обнимашек и прочих милостей со всякими чересчур молодыми Бет и слишком старыми Кэрол. Да им до меня!

Хершел мягко интересуется, откуда меня к ним занесло, и все затихают в ожидании ответа. А я, опуская взгляд на торчащий из порванного носка палец с ярко-красным педикюром, вовремя вспоминаю о том, что, увы и ах, нахожусь тут не в тщательно и любовно выпестованном образе Марисабель, и пожимаю плечами.

- Я не знаю. Я просто… просто… – проклинаю свою забывчивость и стараюсь не произнести так и просящееся на язык сообщение о том, что я прыгала и допрыгалась, то есть потерялась.

- Потерялась? – подсказывает мне бледная Мэгги, которая, насколько я помню, недавно побывала в лапах Губернатора и все еще отходит от якобы попытки изнасилования, что лично я при просмотре за большую трагедию не сочла.

Правда, сейчас в голову закрадывается не очень приятная и совсем не свойственная мне мысль о том, что я могла и заблуждаться. Оно там всё на экране казалось ерундой, которую можно пережить без проблем, насмешливо улыбаясь пухлыми губами, подмигивая огромными голубыми глазищами и небрежно поправляя копну белоснежных волос. А на деле как-то совсем уже не весело. Я быстро-быстро киваю и снова замираю, попытавшись для поддержания образа совсем скромной девочки поколупать тем самым, все равно торчащим уже наружу, пальцем бетонный пол. Холодный и очень царапающий мою нежную кожу.

- И где твоя группа? Где ты жила? Почему ты так одета? На вас напали? Люди? Ходячие? – очень медленно, после каждого вопроса внимательно вглядываясь мне в глаза, чтобы уловить там искру понимания, спрашивает Рик.

- Все умерли, – выдыхаю я, понимая, что таким образом смогу самыми простыми и знакомыми мне словами создать себе легенду и вызвать к своей персоне столь необходимую сейчас жалость. – Ходячие! Много! А я сбежала.

Улыбаюсь, счастливая тем, что, наконец, веду нормальный диалог, не зря я все-таки считала Граймса хоть и старым, но очень умным человеком, в сравнении с, прости красавчик, Дэрилом. Бросаю на последнего жаждущий одобрения взгляд и натыкаюсь на скривленные губы. Оглядываюсь на остальных, изучающих меня точно так же недоверчиво и вдруг понимаю, что меня все еще вполне могут турнуть отсюда. Прямо туда: за ворота, к толпе ходячих, Губернатору, голоду, холоду и просто страху. Они такие! Вон, Тайриса с друзьями уже выгнали один раз; чувака с оранжевым рюкзаком, который пережил своего владельца на целый сезон, не подобрали; Мишонн чуть Блейку не выдали; Кэрол оставили на дороге; а потом и вовсе полсезона отчаянно пытались сбежать друг от друга в разные стороны, словно всю жизнь о подобном мечтали.

- Вы же поможете мне? – повторяю я волшебные слова, которые даже на Диксонов подействовали, обводя глазами небольшую побитую жизнью группу, и чуть не плачу, не зная, как доказать свою полезность.

А что я могу сказать? Что я умею делать? Я пою неплохо, но, покосившись на Бет, решаю умолчать об этом: девица и без того мне потенциальная соперница, не стоит ее еще и этим злить. Мы поделимся по-честному. Ей песни, мне Дэрил, и никто не в обиде. Я немного умею готовить, ну, во всяком случае, кашу кое-как точно сварю, а на гурманов они не похожи, но, взглянув в сторону подпирающей стену Кэрол, я глотаю и эти слова, не решаясь позариться на ее обязанности, а то прирежет темной ночью и сожжет ко всем чертям, заявив, что я была заразная. Я мило улыбаюсь совсем уж мрачной Мишонн, с которой точно не могу потягаться по физической форме, и даже не смотрю в сторону Мэгги: убивать ходячих так, как она, и удовлетворять Глена – тоже явно не мое.

Зато я много ем и люблю поговорить. Готова любить Дэрила, если он помоется и прекратит смотреть на меня, как на таракана. Могу украшать их мрачный мир своей неземной красотой. Когда-то давно ходила на курсы оказания первой помощи, правда, при виде серьезно порезавшейся подруги грохнулась в обморок, и помогали в итоге мне…

- Я не убивала людей. И я убила одного ходячего, – наконец вздыхаю я, честно-пречестно глядя в лицо шерифа, который совсем скоро превратится в счастливого фермера.

- Я видел, – вдруг улыбается он и устало кивает. – Свободную камеру тебе кто-нибудь покажет. Позже поговорим обо всем подробней.

- Как тебя зовут? – интересуется Хершел, улыбаясь мне отеческой улыбкой в ответ на мою уже совсем счастливую – меня не выгонят!

- Машаблин ее зовут, – помогает мне Мэрл и снова пинает в спину, даже не догадываясь, что у меня от его кулака там уже, наверное, синяк огромный зреет. – А мне камеру кто покажет? Кстати, я согласен и не на свободную, а на одну из тех, где…

- Заткнись, – тут же встает Дэрил на защиту дам группы, которых его старший брат обводит маслянистым взглядом, не обращая внимания на сжавшего кулаки и пробормотавшего что-то о том, что он ведь говорил, Глена.