To Cause a Soul to Crack (ЛП)

— Так приятно?

— НЕТ! Нет, нет, нет, нет, нет! — крики протеста Папируса расходились со слабым розовым румянцем на его лице. Флауи признавал, что еще не до конца в этом разобрался — как Папирус мог так явно чувствовать удовольствие и так же явно ненавидеть происходящее — но не собирался жаловаться. Однако решил подыграть.

— Оой, извини! — он снова убрал лозу, но Папирус продолжал трястись и тяжело дышать. Цветок снова потянулся и погладил шею скелета. — А так?

— НЕТ! — Папирус замотал головой и как можно дальше отодвинулся от прикосновения Флауи, изгибая позвоночник. — М-мне ничего из этого не нравится, Флауи.

— Ну конечно нравится! — хихикнул Флауи, погладив его лозой по голове, а потом снова убрал ее. — Мы просто должны найти, где тебе понравится больше всего!

Само собой, Флауи точно знал, где это было, но дразнить так весело!

Дальше он переключился на руку Папируса — ту, что не была сломана — и потер лозой вверх-вниз. Папирус все еще дрожал, но уже не так сильно.

— Эм, д-да, — запинаясь, выдавил Папирус, не глядя на Флауи. — З-з-здесь… х-хорошо. М-можешь продолжать здесь!

Нахмурившись, Флауи искоса посмотрел на Папируса: он ощущал, что бешено бьющаяся в костях магия слегка замедлилась. Цветок быстро сменил раздраженный вид улыбкой.

— О, тебе незачем врать мне, друг! — он наклонился ниже и протянул лозу к правой ноге Папируса. — Я помогу понять, где тебе приятнее всего!

Почти мгновенно он ощутил, как ускорилась магия Папируса, а сейчас еще и из грудной клетки скелета появилось слабое голубое свечение. Видимо, Папирус тоже это чувствовал, потому что его голос превратился в пронзительное хныканье, и он снова принялся причитать.

— Нет, нет, пожалуйста, Флауи, прошу, т-тебе не надо этого д-делать, мне хорошо. М-мне не нужно…

Флауи позволил ему бормотать эту чушь, пока сам играл с его бедрами, тыкал и поглаживал. Когда он занимался что-то подобным несколько ночей назад, то поймал себя на том, что колеблется, и этой ночью ощущения были похожими. Совершенная глупость, он знал это — остаточные отголоски из детства.

Прошло довольно много времени с тех пор, как он ощущал подобное в последний раз. Впервые это чувство посетило его после первой перезагрузки — тогда он смотрел в один из множества лавовых бассейнов Жаркоземья, постепенно ослабляя свои корни. Такое происходило и в других временных линиях — когда он осознал, что из-за его способности все может сойти ему с рук, когда он начал понимать, какую боль можно причинить окружающим.

Неважно, какими действиями: говорить гадости, распространять лживые слухи, нападать на невиновных, убивать монстров — каждый раз было одно и то же назойливое чувство. Ты не должен был этого делать.

Конечно, это раздражало, но с каждым разом ощущение все больше и больше притуплялось. В конце концов, что в этом такого? Какой в этом смысл, если у него нет родителей, которые могут наказать, если никто не посадит его в тюрьму? Какой смысл, если, немного сконцентрировавшись, он может повернуть все вспять?

Вопрос с подвохом — никакого.

Так же, как и сейчас.

Проглотив все бессмысленные отговорки, он сунул свою лозу в таз Папируса.

Папирус закричал, магия в его грудной клетке внезапно ярко вспыхнула, и душа проявилась в поле зрения. Флауи быстро переключил на нее свое внимание, продолжая не глядя двигать лозой, не особо задумываясь над тем, что делает. Это было намного интереснее, да и магия в этот раз была куда ярче и подвижнее, чем несколько ночей назад. Это было именно то, что ему хотелось увидеть.

— С-С-СААААААНС! — снова закричал Папирус и замолчал, отчаянно переводя дыхание, будто это действие было эквивалентно марафону. Слезы все так же текли по его лицу, которое сейчас горело румянцем. — САНС! П-П-ааааа — ПОМОГИ МНЕ! НГХХХХ!.. П-ПРОСТИ! П-ПРОСТИ ПОЖА-ааааах!

На миг Флауи задумался, почему скелет не делал так в прошлый раз, но потом вспомнил — тогда он заткнул ему рот. Сейчас тоже стоило так сделать, но какая уже разница? Не похоже, что кто-то сможет услышать его сквозь этот ветер.

— Прибереги свою энергию, друг, — сказал он, поглаживая челюсть скелета, когда тот снова запыхался. — Она тебе понадобится!

Ощущение магии в теле скелета было близким к чему-то… оно немного напоминало ощущения, исходящие от Ядра — гул электричества и магии, которые то распространяло по всему Подземелью, но только не такое интенсивное, разумеется, хотя это ощущение продолжало нарастать, когда Флауи быстрее задвигал лозой и потер переднюю часть тазовых костей.

Он не отрывал взгляд от души Папируса, магии, кружащейся вокруг нее. Это было так красиво! Объективно, разумеется — он знал, что если бы обладал душой, мог бы на самом деле по достоинству оценить это зрелище. Кстати о душах, душа Папируса дрожала и пульсировала, а свечение, которое она испускала, было довольно тяжелым и нездоровым, даже если ее окружала магия.

На миг ему стало любопытно, а вдруг душа Папируса расколется раньше Санса.

Ну, есть только один способ это выяснить!

Двумя быстрыми движениями Флауи выдернул лозы и снова толкнул их в таз.

Папирус дернулся, выгнулся в позвоночнике, когда магия, скопившаяся в грудной клетке, вырвалась наружу. Она разделилась на множество лент, которые трепетали на открытом воздухе, потом снова свились в единую спираль, вращающуюся и стремительно танцующую в сумерках все более и более безумно, пока она не взорвалась, распавшись на полупрозрачные сверкающие ленточки, что рассыпались искрами, которые унес ветер.

Флауи ощутил внутри какую-то горечь.

Он обнаружил, что ему недостаточно, даже когда Папирус рухнул на ствол дерева, хватая воздух мелкими глотками, которые иногда перетекали в слабые задушенные всхлипы. Да, это было красиво, решил он, но всего несколько секунд, а потом все закончилось. И все эти труды ради пары магических блестяшек?!

Нет, нет, он все еще что-то упускает. Или Папирус… возможно. К слову о нем, Флауи вернул свое внимание к скелету, который выглядел истощенным, но…

Тихо хмыкнув, он прикоснулся к позвонкам Папируса. Скелет вздрогнул, но Флауи успел почувствовать что-то еще…

Магия все еще бурлила в нем.

Неимоверно широкая улыбка растянула лицо Флауи.

— Ну, Папирус, — сказал он, и скелет поднял на него изумленный взгляд. Видимо, ему понадобилось время, чтобы разглядеть выражение цветка, и на его лице постепенно проступил ужас. — Готов ко второму раунду?

***

Магия Санса зудела и грызла каждую кость, умоляя телепортироваться, вызвать гастер-бластер, сделать хоть что-нибудь. Но он должен был терпеть — телепортация бесполезна, когда не знаешь, куда телепортироваться, а призывать бластер бессмысленно без цели. И ему нужно сохранить каждую крупицу магии, чтобы быть готовым противостоять…

Магия зашевелилась, заставив глаз вспыхивать сине-желтым, пока ему не удалось снова утихомирить ее.

Рядом была Андайн, которая тоже сопротивлялась преобразованию гнева в магическую форму. Она смертельной хваткой стиснула одно из своих волшебных копий, что отбрасывало яростное свечение на лес, через который они бежали.

Псы разделились на две группы — Догами и Большой Пес в одной, Догаресса с Малым Псом во второй — и сейчас обыскивали другие части леса, делая все возможное, чтобы побороть встречный ветер. Догго тоже вызвали и велели обыскать и вынюхать все вокруг сторожевых станций настолько хорошо, насколько сможет, чем он сейчас и занимался. Тем временем Стражи остались у моста на случай, если Папирус вернется в городок.

По крайней мере, Андайн немного лучше видела в лесу, чем Санс — большую часть своей жизни она провела в сумрачных пещерах Водопадья, и ее единственный глаз лучше адаптировался к темноте, чем зрение скелета.

— ПАПИРУС! — позвала Андайн, но даже ее крик унесло ветром. Громко рыкнув, она вытащила свой мобильный телефон и нажала на номер в быстром наборе.

— Ал, есть…

Санс едва мог слышать заикающуюся речь Альфис, но, судя по тону ее голоса, она все еще ничего не увидела… и, наверное, не увидит.