To Cause a Soul to Crack (ЛП)

— Теперь понюхай там наверху!

Обнюхав подоконник, пес внезапно громко пролаял и покачнулся назад, когда шея начала возвращаться к нормальной длине. Догаресса прыгнула вперед и поймала его до того, как он упал на спину.

— Ну? — Санс уже знал ответ и изо всех сил старался утихомирить мерцание в глазу, потому что магия взволнованно пульсировала внутри.

— Малый Пес говорит, что хоть и слабый, но там есть тот же самый запах.

Санс выдохнул воздух, который не помнил, когда задержал.

— …Хорошо, так, это уже что-то, — Андайн поскребла затылок.

Скелет развернулся к ней лицом.

— Ты сверялась с Альфис?

— Да. Она говорит, что одна из камер засняла, как он пересекает мост, но после этого он пропал из вида.

— Тогда поищем его в лесу, — сказал Санс, оглядываясь на псов и Королевских стражей, которые не сводили с него взглядов. Его магия снова бурлила внутри, но сейчас от надежды — он доказал, кто ранил Папируса, сейчас псы могли отследить его по запаху, и он мог добраться до брата раньше, чем что-то произойдет. — И мы найдем. Если не Папируса, то того, кто его ранил. Если поторопимся…

— С-с этим есть проблемы, — сказал Догами, делая неуверенный шаг вперед. — Его следы замели, и… — он обернулся к жене и повесил голову.

— …Ветер дует в сторону леса, — закончила Догаресса. — Нам его не отследить.

Огоньки в глазницах Санса мигнули.

***

— Папирус, — Флауи толкнул скелета в плечо. — Папиииирус.

Папирус со стоном попытался отодвинуться от прикосновения, только чтобы захныкать от боли, когда движение растревожило практически сломанное пополам ребро. Он дрожал не переставая, и вдобавок Флауи ощущал слабую вибрацию лозы, которую пропихнул ему в горло — наверное, он издавал какие-то звуки — было похоже на болезненные вдохи, за которыми следовало пронзительное хныканье.

Идиот. Ему не нужно дышать.

Поначалу наблюдать за этим было забавно, но уже начинало надоедать. На этот раз он даже не стал предупреждать скелета — просто обвил лозу вокруг сломанного ребра и грубо вправил кость на место. Наверное, Папирус закричал, трудно было понять из-за лозы, которая все также душила его. Капелька исцеляющей магии — и ребро срослось, а Флауи убрал свои лозы.

— Вот, теперь гораздо лучше, да? — спросил Флауи, нежно улыбаясь скелету. — Как ты себя чувствуешь?

К огромному удовольствию цветка, в ответ на этот вопрос Папирус свирепо зыркнул на него, ну или попытался, по крайней мере. Может быть, в нем все-таки есть бунтарский дух!

Мгновение Флауи разглядывал его, думая, что сломать дальше, если он снова откажется, хотя, по-честному, ему уже наскучила эта игра. Кроме того, если продолжить, то можно полностью измотать Папируса, чего в этот раз хотелось избежать. Тогда как же… ооо, вот как!

Ухмыляясь, Флауи обмотал лозой правую ключицу скелета и на пробу мягко дернул ее. Папирус втянул побольше воздуха и снова закрыл глаза, но Флауи только тихо хмыкнул.

— Ну, ну, я уверен, что ты уже устал от этого, да? — спросил он.

Теперь Папирус открыл глаза, и на его лице проскользнула смутная надежда.

— Д-да… — его голос хрипел. Любопытно: Флауи не пускал в ход шипы. Мог ли скелет надорвать свой голос, даже если у него не было горла?

— Так я и думал… хочешь, поделаем что-нибудь другое? — Флауи немного подождал, качнул головой, а потом снова несильно потянул ключицу. — Или вернемся к этому?

— Н-нет! — ахнул Папирус. — Н-нет, не надо этого, не надо!..

— Ладненько! — он убрал лозу. — Тогда не буду.

Папирус глубоко вдохнул и расслабился в путах.

— Сп-спасибо! — сказал он, и в его взгляде светилось облегчение. — М-можно… можно мне теперь пойти домой? — его конечности слабо дернулись. — М-мне кажется… мы уже достаточно здесь находимся, Флауи.

— Хмммм, — Флауи коснулся рта одним из листочков, как будто размышляя, а потом усмехнулся. — Еще нет!

Без предупреждения лоза втиснулась между Папирусом и деревом, к которому он прислонялся, и потерла его обнаженный позвоночник. Пробиваться лозой сквозь все эти древесные корни было почти больно, но шок и ужас на лице скелета стоили того. Он мучительно выгнул позвоночник, пытаясь уйти от прикосновения.

— НЕТ! — взвизгнул он, с новой энергией натягивая свои оковы, пока лоза гладила его позвоночник вверх и вниз, щекоча остистые отростки. — НЕТ, ФЛАУИ, ПОЖАЛУЙСТА! Я НЕ ХОЧУ ЭТОГО!

— Еще как хочешь, глупенький! — Флауи пренебрежительно махнул лозой. — Ты сам сказал, что хочешь поделать что-то другое, так что этим мы сейчас и занимаемся!

Теперь по скулам скелета катились свежие слезы — жалкое зрелище для взрослого скелета. Хотя вся эта ситуация была довольно жалкой для взрослого скелета.

— Т-т-ты провел меня! — заикаясь, сказал он, все его тело содрогнулось, когда лоза погладила его челюсть.

Конечно же, провел, доверчивый ты идиот!

— Пф, нет! Я делаю точно то, что ты мне сказал.

На пробу он начал обматывать свою лозу вокруг позвоночника скелета, гадая, можно ли пропихнуть ее между ребрами в грудную клетку и так опутать весь позвоночник целиком. Он не знал, среагирует ли магия на это так, как ему хотелось, но все равно было любопытно. В любом другом тайм-лайне, где он каким-то образом пересекался с Папирусом, Флауи просто ранил и ломал его. И никогда не пытался играть с его телом. До сих пор, по крайней мере.

Когда лозы проскользнули между ребер и обвили позвоночник, Папирус обмяк, и его лицо потеряло всякое выражение. Флауи даже подумал, что он отключился, но этого не могло быть. Если сосредоточиться, можно ощутить магию, стучащую в костях Папируса все быстрее и быстрее от каждого нового прикосновения. Нахмурившись, цветок затянул свою хватку на позвоночнике скелета и коротко рванул его — недостаточно, чтобы сломать, однако вполне хватит, чтобы сделать больно.

Папирус хрипло вскрикнул, но его взгляд снова сфокусировался, выдавая его страх и мольбу.

— Ф-Флауи, это не-неправильно, — запинаясь, выговорил он, когда лоза медленно размоталась. — Д-друзья… так не поступают!

Флауи скривился и в этот раз придвинулся ближе к лицу Папируса. Скелет отклонился, пока не прижался к дереву, и напряженно захныкал, потому что лозы проникли в его грудную клетку и слегка пощекотали нижние ребра. Просто потерли их — никакой грубости.

— Друзья делают приятное друг для друга, — прорычал Флауи, и его лицо превратилось во что-то еще более жестокое и злое. — А сейчас мне точно не приятно от того, что делаешь ты, Папирус.

Не то чтобы Флауи вообще могло быть приятно — или тепло, или спокойно, или весело — ничего подобного. Отсутствие души сделало его таким. И он понимал, что обвинять в этом Папируса не совсем справедливо.

Но когда жизнь была справедлива к самому Флауи?

Папирус все еще пытался отстраниться от лоз в грудной клетке. Правая рука дергалась в хватке цветка (левая лежала неподвижно, наверное потому что все еще болела), но он очень усердно пытался не отводить взгляда от Флауи.

— М-м-мне ж… нгхх… жаль, — пробормотал он, его голос сорвался, когда лоза прошлась по травмированному ребру. — Н… ты прав! Н-но я х-хочу помочь тебе…

Флауи отпрянул.

— Тогда кончай ныть и жаловаться, когда я делаю тебе одолжение.

— Н-но т-ты сказал, что х-хочешь, чтобы мне было п-п-п… — он подавился словом, потому что лоза потыкала в ребро, которое сломала несколько минут назад. Наконец он перевел дыхание и отчаянно посмотрел на Флауи. — Это неприятно, вообще неприятно. М-мне это не нравится, пожалуйста…

— О? — оттянув свои лозы от грудной клетки Папируса, цветок притворился удивленным. — Ну, тогда тебе надо было просто сказать мне, глупенький!

Сначала в глазницах скелета появились проблески надежды, но его выдали взгляды, которые он бросал вокруг себя. Хех, может быть, в этом пустом черепе все же есть зачатки мозга?

Флауи надеялся, что нет.

Лоза снова выстрелила в его грудную клетку и потерла внутреннюю часть грудины. Папирус резко втянул воздух и снова отпрянул. Флауи хихикнул.