To Cause a Soul to Crack (ЛП)

Вздохнув, Флауи просунул несколько лоз через штанины и потянул, раздражаясь из-за эластичности ткани.

— Давай, Папирус, не накручивай себя, мы еще ничего не сделали. Ты же хочешь сохранить свои силы!

Хмм, может быть, доспехи все же были проще этой ерунды. Ох, ладно. Немного сконцентрировавшись, он создал ряд длинных шипов на каждой из лоз, которой держал штаны, и разорвал дурацкую одежду.

— НЕТ! — вопил Папирус. — П-пожалуйста, не надо, Флауи, нет!..

— Упс! Уже закончил, — ответил Флауи, мерзко хихикая, отбросил ткань и осмотрел теперь уже полностью обнаженного скелета. — Вот, разве так не лучше?

— НЕТ!

— Ой, я уверен, что ты передумаешь! Просто дай-ка мне… — он убрал все лозы, кроме тех, что связывали Папируса, и еще одной, затем встряхнул свободной, и шипы тоже исчезли. В конце концов, ему не хотелось, чтобы скелет пострадал. Посмеиваясь, он протянул лозу к его шее и…

Прямо перед лозой появились несколько маленьких костей, создав щит над лицом Папируса и верхней частью его тела.

Черт подери! Он забыл, что в этот раз не измотал магию скелета, но это не беда. Он притворно взвизгнул и отдернул лозу.

— Ой! Папирус! — захныкал он, и костяной щит дрогнул. — Ты же говорил, что не будешь атаковать меня! Ты обещал!

— Я-я… — из груди Папируса вырвался судорожный всхлип, и кости растаяли. — Прости…

— Все в порядке, друг! А теперь, на чем мы остановились… — улыбнувшись, Флауи снова потянулся к шее Папируса, но скелет отодвинул голову подальше.

— ПОСТОЙ! — взвизгнул он. — П-постой, постой, постой!

Флауи нахмурился.

— Ну что еще?

Папирус снова смотрел ему в глаза, и на этот раз в его глазницах был отблеск ясности.

— Т-ты не… не спросил меня… с-согласен ли я, — запинаясь, сказал он, и на его лице появился слабый намек на обнадеженную улыбку. — Ты не спросил…

Флауи потребовалась вся его сила воли, чтобы не рассмеяться. Папирус на самом деле думал, что что-то подобное может удержать его от того, что он хочет? Вот так умора!

Но… это подкинуло ему идею. Конечно, почему бы не подыграть?

— Ох, прости! Вылетело из головы, — терпеливо улыбнувшись, Флауи протянул лозу к левой руке Папируса и помассировал ее. — Папирус, ты ведь разрешишь мне поиграть с тобой, да?

Папирус смотрел ему в глаза, стараясь выглядеть как можно более суровым, вот только заикание не шло этому на пользу.

— Н-н-нет — ответил он, уверенно качая головой. — Нет, Ф-Флауи, я-я не разрешаю!

Отпустив руку, Флауи нацепил разочарованный вид.

— …О… — тихо сказал он, нахмурился и отвернулся, опустив голову. Но продолжал держать лозу рядом с рукой Папируса. — Неудобненько получилось.

Из груди Папируса вышел судорожный вздох, и его дыхание, бывшее быстрым и паническим, стало ровнее.

— Божечки, а я так надеялся, что ты мне разрешишь! Но… — он наклонил голову в одну сторону, а потом в другую, — наверное, я дам тебе минутку, чтобы еще подумать.

Без предупреждения лоза цветка обвила левую локтевую кость Папируса и резко рванула вниз, ломая ее.

Последовавший крик боли заглушился еще одной лианой, которая быстро пропихнулась в горло.

Он даст ему несколько минут.

***

— Это не может быть правдой.

— Простите, Капитан Андайн, но…

ТРЕСК!

Раздался звон разбитого стекла и визг перепуганных собак, когда Санс приземлился на стол. Обычно он был аккуратен со своими короткими путями, но сейчас было не «обычно». Он слышал гневное потрескивание Гриллби за спиной, но в данный момент его это не волновало.

— Какого черта?! — крикнула Андайн, от неожиданности отпрыгнувшая в сторону. Собаки, собравшиеся в баре — все, за исключением Догго — беспокойно скулили.

— Ладно, Андайн, — Санс стряхнул осколки стекла с толстовки, покопался в карманах, вытащил оттуда пару листов и протянул их Андайн. — Это из альбома Папируса.

Андайн быстро осмотрела рисунки и нахмурилась.

— Хорошо, это странно, но не доказывает…

— Большой Пес, — пес оживился, когда его позвали. — Ты помнишь это?

Увидев очередной предмет, который Санс вынул из кармана, Пес поморщился и заскулил.

— Я не заставлю тебя это нюхать, — сказал Санс, сохраняя натянутое терпение, но не убирая мешочек с листовым чаем, — но ты знаешь, что это да?

Большой Пес чихнул.

— Скажи, Большой Пес. Ты уловил этот запах на Папирусе вчера?

После напряженного момента пес повесил уши и проурчал или пропыхтел что-то, чего Санс не смог разобрать. Он бросил взгляд на Догами, тот поморщился.

— Он… он говорит «да», и подумал, что это странно, потому что золотые цветы здесь не растут. Но не стал ничего говорить, потому что Папирус выглядел очень печальным.

Поборов внезапное желание придушить собаку, Санс повернул голову к Андайн.

— Видишь?

Плавники Андайн дернулись.

— Может быть, запах был на нем по какой-то другой причине? — она беспомощно пожала плечами. — Ты же не ждешь, что мы так сразу поверим…

— Притормози. Малый Пес?

Шея собаки вытянулась, а хвост пришел в движение.

— Мне нужна твоя помощь, приятель.

***

Лепестки Флауи колыхались из стороны в сторону, пока он, напевая песенку под нос, раскачивал головой. Это была мелодия колыбельной, которую мать пела ему целую жизнь назад, чтобы помочь уснуть, но он мурлыкал ее в более быстром темпе. Разумеется, в своем нынешнем состоянии он не мог спать, но ему не хотелось вогнать себя в сонную дымку, дожидаясь, пока Папирус примет решение.

Папирус! Точно. Наверное, несколько минут уже прошло, да? Он больше не ощущал вибрации крика в своей лозе — теперь дыхание скелета было глубоким и судорожным — так что, видимо, прошло уже достаточно времени.

Вновь обернувшись к скелету, он увидел, что тот широко распахнул глазницы, а по скулам к челюсти тянутся дорожки слез. Но, похоже, он в сознании — должно быть, боль хоть и была сильна, но недостаточно, чтобы вырубить его.

— Хорошо, пока хватит, — мягко сказал Флауи и обвил края сломанных костей парой лоз.

Папирус тут же оживился и сжал кулаки, из его груди вышел слабый стон. Он закрыл глаза и, хныча, отвернулся от сломанной кости.

— Просто сиди смирно. Три, два…

Одним быстрым движением он соединил обломки и применил к ним исцеляющую магию, срастив перелом. Папирус резко визжал и дергался от боли. Может, теперь он будет посговорчивее.

— Вот, так-то лучше! — улыбнувшись, Флауи вытащил лозу изо рта Папируса и, зацепив ей его челюсть, заставил смотреть на себя. — Ну, а теперь, когда у тебя было время все хорошенько обдумать, что скажешь? Хочешь повеселиться?

Дыхание Папируса было рваным, а взгляд все еще немного расфокусированным, но, сглотнув пару раз, он смог посмотреть Флауи в глаза.

— Нет, — прошептал он, слегка качнув головой.

С ума сойти!

Флауи моргнул раз, другой, но выражение Папируса оставалось твердым — ну, или настолько твердым, насколько получалось в данной ситуации.

— Уверен?

Папирус слабо кивнул.

Тяжело вздохнув, Флауи снова отвернулся. Краем глаза он видел, как скелет поморщился, развернул голову и сжал левую руку в кулак.

— Ну… ладно, — сказал Флауи, пожимая главным стеблем наподобие плечей. — Я дам тебе еще немножечко подумать.

Он ощутил, как напрягся в его хватке Папирус, и подавил желание похихикать. Пропихнув лозу в его грудную клетку, он сжал одно из нижних ребер и дернул.

Благодаря второй лозе крики утонули в горле скелета.

***

Они снова стояли за домом Санса, смотрели на окно Папируса. Стражи и псы переговаривались между собой, но Санс отвел Малого Пса от толпы поближе к дому и протянул ему мешочек с чаем.

— Понюхай это, ладно?

Пес понюхал чай, фыркнул и наклонил вытянувшуюся шею к Сансу.

Натянуто улыбаясь, скелет похлопал Пса по спине.

— Теперь мне нужно, чтобы ты очень помог мне, ладно, приятель?

Малый Пес тявкнул, его шея вытягивалась все длиннее и длиннее под поглаживаниями Санса. Как только голова оказалась на уровне окна Папируса, Санс убрал руку.