Женить нельзя помиловать (СИ)

Король, оглядывая все это благолепие, даже прослезился, но тут же торжественно огласил:

- Я, Ворчелло Несущий счастье в массы, в присутствии свидетелей…

- Свидетелей чего? – насмешливо вмешался Хранитель. – Мне для протокола и потомков надо…

- Не остри, болван! - Живоглот прервал свои песнопения и заехал любопытному чиновнику по уху. И так вся эта котовасия затянулась, а ему еще в Мэнор шлепать. И кольцо тащить!

Король и новобрачные никак не отреагировали на этот маленький скандал – не до того, супружеский долг на носу!

- В силу возложенных на меня властью и народом обязательств, - продолжал вещать Ворчелло Немногословный, - и во благо лично мне и во вред всем остальным. Плодитесь и размножайтесь!

Некоторые дремучие провинциалы из отдаленных от цивилизации пещер тут же принялись заключать пари, что за неведома зверюшка родится у этой пары. Но палач и Живоглот мигом навели порядок – нечего таблоиды тут городить!

- Посохом вечной любви и без права развода (палач не даст соврать) скрепляю брак!

Клеопатра ловко подставила Цезарю подножку, заставляя «могучего» колдуна, преклонить колена, и немедля брякнулась рядом. Чувствительные придворные дамы промакивали глаза платочками, а кавалеры чесали лбы, помня о собственных бракосочетаниях.

- Трах-тебе-лох! Чтоб-ты-сдох! – король разошелся не на шутку, выкрикивая магические для всех гномов формулы священного брака.

Причем с каждым «тебе-лохом» прилетало по лбу жениху! Лоб трещал, но не раскалывался.

«Наша порода! Медноголовая!» - радовался Ворчелло Счастливый. Про себя.

Клеопатра сияла. Цезарь кряхтел. Кольцо Малфоев на пальце принцессы тихонько поблескивало! Живоглот готовился стричь купоны. А гномы предвкушали налопаться от пуза за счет казны. Халявщики!

- Брак признан действительным! – огласил палач. – Кольцо ожило!

Как только заветные слова были произнесены, дубинка выскользнула из лап Ворчелло, предварительно стукнув папашу-короля по темечку, и оказалась в правой руке новоявленного принца, то бишь, Эйвери.

- Ой, дочка, - пропищал король, потирая многострадальную лысину. – Воспитательная волшебная палочка нашлась!

- Какая? – уточнил Цезарь, встав в полный рост и уловив из всего сказанного только слово «волшебная». Неужели он сможет колдовать по- настоящему?! Ну, держись, подземное царство и Малфои на верху!

- Ой, Цезариончик, - сюсюкала невеста, - это настоящее чудо! Теперь тебя все бояться будут!

«И ты тоже! Наконец-то!» - единодушно подумали все придворные и гости столицы, кланяясь новому королю и могучему колдуну. С точки зрения гномов, конечно. Ведь волшебная дубинка наказывала недовольных, помогала в простейших бытовых заклинаниях, но не могла быть полноценной палочкой.

- Запомни, на будущее, я – Цезарь! – прошептал жене на ухо Эйвери. – А если забудешь – дубинка под рукой всегда. Я и напомнить могу! И гони-ка, прелесть моя, мою прелесть, - волшебное орудие указало на кольцо.

Клеопатра с силой потянула его и... ничего!

А как же иначе?!

- Не боись, Клёпа, сейчас снимем! Только отметим близкое знакомство... - исполнять клятву Эйвери явно не торопился. Для важности. И вредности. Колдун - не слизняк.

Что ответила невеста, не узнал никто, ведь все торжественно направились за столы. Не пропадать же обеду!

А королевская чета в сопровождении Живоглота рванула в уединенное место. Заканчивать церемонию. И добывать кольцо.

Зеркало прямо засветилось от радости и заиграло романтическую мелодию, когда в комнату впорхнула счастливая хозяйка в обнимку с женихом. Следом за ними контрабандой затесался здоровенный рыжий котяра бандитского вида и с такой хитрой физиомордией, что хоть святых выноси.

- Ты, моська наглая, - прошипел Живоглот Цезарю тайком от Клеопатры. - Кольцо на базу, и адью!

- Значит так, Живодер, - Эйвери уже вошел в роль принца, - ты за дверью жди. Нечего интимный момент своей рожей портить. Иначе эрекция пропадет! Ты, зеркало, картинки понеприличней показывай и играй погромче! А то любопытных ушей – полный дворец! А ты, женушка, скидывай тряпки и в койку! Сейчас покажу тебе небо в алмазах!

Кот, на удивление, спорить не стал и от греха подальше смылся. У него свои методы портить малину зарвавшимся пожирателям! Следующие полчаса Живоглот околачивался под дверью, пытаясь подслушать и, если надо, помочь советом. Но противное зеркало играло как испорченный патефон и заглушало все звуки.

«Ну, Цезарь, представляю твою рожу, когда правду узнаешь! Это тебе не принцессу-перестарка охмурять! Ловелас недоделанный!»

Когда терпение кота было на исходе, а в пушистой голове зрел очередной план мести, дверь распахнулась, и Эйвери предстал почти в неглиже (одном носке на левую сторону):

- Держи свой трофей, Живодер! Еле угомонил эту кралю!

- Ну да – знатно храпит. Видать, своё получила! – и кот, схватив кольцо, попытался улизнуть.

- Эй, а ну-ка стой! Ради кого старался хоть? Клятву, мать твою, давал?

Кот осклабился и выдал:

- Эх, ты, Цезарь, не быть тебе Платоном! Мерси тебе пламенное от хозяйки моей и жениха ее – Гермионы Грейнджер и Драко Малфоя!

Эйвери посерел, потом побледнел и, кажись, еще больше поседел от такого известия:

- Ах ты, мешок блохастый! Ради козлов белобрысых меня подставил! Ну, держись!

Но кот даже ухом не повел на эти угрозы, рванув со всех лап подальше от блеска и нищеты аристократов. А что дубинкой по хвосту прилетело – издержки производства. Можно и потерпеть ради великих целей!