The White Tiger Extrapolation (СИ)

На самом деле, в конечном итоге было не так уж важно, что или кто именно создавал эту гнетущую атмосферу, но к концу недели Леонард был сыт этим по горло.

В пятницу вечером он все еще работал над своей несчастной статьей по механизмам взаимодействия лазерного излучения с веществом, но не слишком-то в ней продвинулся. Иногда он задумывался, может быть, он действительно был настолько бездарным ученым, каким обыкновенно пытался выставить его Шелдон.

Ближе к полуночи Леонард утомленно откинулся на спинку стула и закрыл ноутбук, молчаливо признавая поражение и решив домучить статью завтра. Он потянулся, разминая затекшие мышцы, и уже двинулся к постели, когда в его дверь раздался знакомый троекратный стук.

– Леонард, – негромко позвал голос Шелдона.

Он замер на месте, думая, что после того, как они почти не виделись всю неделю, Шелдон оказался неожиданно легок на помине.

Стук повторился.

– Леонард.

А потом еще трижды.

– Леонард.

Леонард подошел и распахнул дверь.

На пороге его комнаты стоял Шелдон. Несмотря на поздний час, он был по-прежнему одет в свои обычные футболку и брюки, что говорило о том, что Шелдон еще не ложился и что его режим, скорее всего, слетел окончательно.

Леонард более внимательно вгляделся в его лицо и с некоторым беспокойством отметил, что выглядел Шелдон паршиво: он был бледен, под его глазами залегли болезненные круги, словно он постоянно недосыпал, и Леонард почувствовал себя виноватым из-за того, что не заметил этого раньше. Возможно, ему не следовало пускать все на самотек, неожиданно подумал он.

Шелдон посмотрел на него исподлобья и спросил:

– Я могу войти?

– Да, конечно, – Леонард оторвался от размышлений и поспешно посторонился, давая ему пройти, затем закрыл дверь и повернулся к Шелдону. – Что случилось? Уже почти полночь, я собирался ложиться спать. Это не может подождать до утра?

Шелдон без приглашения присел на его кровать и стиснул колени руками, будто бы нервничал.

– На этот вопрос можно ответить по-разному. Полагаю, все зависит от того, с какого ракурса посмотреть, – он на секунду задумался, затем покачал головой: – Нет, Леонард, я положительно не думаю, что это может подождать.

– Ладно, чего ты хочешь?

Леонард приподнял очки и утомленно потер ладонью веки, зажмурившись. После многих часов за компьютером глаза болели, и по большому счету Леонарду хотелось только спать, а не выносить какой-нибудь очередной бред от Шелдона.

Когда он снова надел очки и открыл глаза, то обнаружил, что Шелдон поднялся с кровати и осторожно приблизился к нему. Он бросил на Леонарда неуверенный взгляд, сделал еще один шаг вперед, сдержанный и напряженный, словно принуждал себя к этому, потом вздохнул, немного склонил голову вниз и легко коснулся губ Леонарда своими.

Это был короткий, неловкий, почти детский поцелуй, и когда Шелдон выпрямился и выжидающе посмотрел на Леонарда, тот был настолько ошеломлен, что не мог найти слов.

– Шелдон, какого черта ты делаешь? – наконец спросил он, и это было самое приличное из всех высказываний, приходивших ему на ум.

– Это был поцелуй, – пояснил Шелдон.

– Я знаю, что это был поцелуй! Я спрашиваю, какого хрена тебе потребовалось целовать меня? – Он коснулся губ кончиками пальцев, пытаясь разобрать, что во всем происходящем смущало его даже больше остального, и недоверчиво спросил: – Ты что, выпил?

– Всего один глоток, – ответил Шелдон так, словно оправдывался перед ним. – Это позволило мне набраться храбрости, чтобы прийти к тебе.

– С каких это пор тебе нужно набираться храбрости для того, чтобы прийти ко мне? Тебе не требовалось этого раньше, не так ли?

Шелдон пожал плечами:

– Раньше я не приходил с намерением тебя поцеловать.

Леонард на секунду закрыл глаза и вздохнул, чувствуя, что с каждым новым объяснением Шелдона абсурдность происходящего только возрастает.

– И это возвращает нас к исходной точке, – терпеливо сказал он, выжидающе глядя на Шелдона. – Какого черта тебе потребовалось меня целовать?

– Ты помнишь тот раз, когда говорил мне, что в любой момент можно сказать «нет», и тогда все прекратится? – неожиданно спросил он.

Леонард почувствовал внезапную сухость во рту, догадываясь, к чему клонит Шелдон. Он медленно кивнул, не доверяя своему голосу.

– Так вот, ты оказался неправ, – по-прежнему спокойно продолжил Шелдон, хотя Леонарда от его слов будто бы окатило ледяной водой. – Но ты сказал кое-что еще. Ты сказал, это не обязательно должно быть так. Я поцеловал тебя, потому что хотел, чтобы ты показал мне, действительно ли это может быть по-другому, или ты оказался неправ дважды.

Леонарду казалось, что часы на стене тикали так громко, словно взрывались бомбы, но его сердце грохотало еще громче. Он смотрел на Шелдона, не в силах поверить, что тот действительно сказал то, что сказал. Шелдон смотрел на него в ответ спокойно и внимательно, и Леонарду хотелось одновременно наорать на него и рассмеяться ему в лицо, потому что он был совершенно немыслимым.

Но это был Шелдон Купер, напомнил себе Леонард, его ненормальный сосед, у которого в голове творился такой бардак, что если бы ученые изобрели прибор, который позволял бы проникать в чужие мысли, и кто-нибудь решился бы сунуться в голову Шелдона, то этот кто-то непременно поседел бы раньше времени.

Словом, Леонарду приходилось быть терпеливым.

– Шелдон, ты не можешь просить людей о таких вещах, – сказал он. – По крайней мере, потому, что это неприлично. На самом деле, ты даже не представляешь себе, насколько это неприлично. Ты приходишь ко мне в спальню посреди ночи и предлагаешь мне что – переспать с тобой, чтобы сравнить этот опыт с тем, который был у тебя с Родстейном?

Леонард фыркнул, не выдержав абсурдности этого предположения, но Шелдон оставался вполне серьезным.

– Это в целом верно, – кивнул он. – Я не понимаю, ты чем-то недоволен?

– Да, черт возьми, я недоволен! – взорвался Леонард, едва веря своим ушам. – Ты подумал на секунду обо мне, Шелдон? Хочу ли этого я, будет ли это странным для меня – целоваться со своим лучшим другом, который хочет сравнить меня со своим бойфрендом? Ты просто приперся и вывалил это на меня. Надеюсь, я объяснил тебе достаточно доходчиво, что твое поведение неприемлемо? А теперь я хочу, чтобы ты убрался туда, откуда пришел!

Он указал Шелдону на дверь, и тот посмотрел на Леонарда с недоумением и будто бы с обидой.

– Прости меня, если я ошибаюсь, но у меня на секунду сложилось такое впечатление, что, в действительности, ты был бы не против.

С этими словами Шелдон снова склонил голову, утыкаясь в его губы своими, мягкими и неумелыми, и на них определенно чувствовался вкус бренди, теперь Леонард смог это распознать. От неожиданности Леонард на миг задохнулся, приоткрыв рот, и Шелдон тоже осторожно выдохнул. Его дыхание было теплым и на одну долгую секунду смешалось с дыханием Леонарда, заставляя его сердце подпрыгнуть в груди.

Затем Леонард перехватил Шелдона за шиворот и оттащил от себя, испытывая такую ярость, какой не испытывал уже давно.

– Я сказал, чтобы ты убирался! Ты не понял, что я имел в виду, Шелдон, скажи мне? Тебе этого недостаточно?

Он оттолкнул Шелдона от себя с силой, которая удивила его самого. От удара Шелдон налетел на стену спиной и остановился, не сводя с Леонарда пристального взгляда, и так ничего и не сделал, когда Леонард шагнул вперед и зло вцепился в воротник его футболки, намереваясь вышвырнуть его вон.

Сминая воротник футболки Шелдона в кулаках, Леонард дышал тяжело и прерывисто, намного громче, чем тикали часы на стене, даже громче, чем ухало в ушах его собственное сердце. Но Шелдон смотрел на него в ответ совершенно спокойно, почти доверчиво, и Леонард почувствовал, что под этим внимательным взглядом у него внутри словно расползается трещина, все шире и шире с каждым вздохом, заполняя его целиком, так что становилось едва возможно дышать. Каким-то образом Леонард знал, что это означало его полное и безоговорочное поражение, и оттого чувствовал горечь, гораздо более сильную, чем горечь бренди на губах Шелдона, которую он ощутил, когда все-таки сдался окончательно и потянул ворот футболки Шелдона вниз, вынуждая его склонить голову, и сам накрыл его губы своими.