The White Tiger Extrapolation (СИ)

– Майкл, по-моему, уже хватит, можешь отпустить мою задницу, – прошипела ему Пенни, не выдержав, но тот только рассмеялся.

– Ух, кто-то у нас сегодня встал не с той ноги? – спросил он и звучно шлепнул ее по правой ягодице, прежде чем отойти за прохладительным напитком.

Пенни обернулась, чтобы наградить его яростным взглядом, и неожиданно столкнулась глазами с Леонардом.

– Неприятности в раю? – невинно поинтересовался он, подняв брови, и вместо Дауэлла Пенни окатила яростным взглядом его.

Леонард подозвал к себе Элизу под каким-то глупым предлогом, просто чтобы воспользоваться возможностью и поцеловать ее на глазах у Пенни. Но если Пенни и ревновала его, то виду совершенно не показала, и вскоре Леонарду наскучило ее дразнить.

Затем Эван Родстейн закончил разговаривать с группой незнакомых людей, у которых был, судя по всему, нарасхват, и неторопливой походкой вернулся к ним. Он приподнял свои солнцезащитные очки, окинув взглядом Шелдона, который обливался потом в своем халате с горячим чаем в руках.

– Какого черта ты делаешь? – спросил он.

– Это техника спасения от жары, применяемая в Средней Азии… – начал Шелдон, но Родстейн неожиданно сделал шаг к нему, кладя ладонь ему на лоб, и тот замолк.

– Ты доведешь себя до теплового удара, – констатировал Родстейн. – Если тебе жарко, то пошли в воду.

– Хотелось бы напомнить, что я не плаваю.

– Никто и не просит тебя плавать, – отмахнулся Родстейн. – Ты просто зайдешь в воду и выйдешь обратно.

Шелдон бросил взгляд на воду, где люди ныряли в ластах и масках с трубками, плавали на надувных матрасах, а у самого берега дурачились дети, поднимая вокруг тучи брызг.

– Я так не думаю, – сдержанно сказал он. – Полагаю, люди в Средней Азии знают, что делают.

– Люди в Средней Азии до сих пор существуют главным образом за счет скотоводства и натурального хозяйства, поверь мне, они ни черта не имеют понятия, что делают, – сказал Родстейн, забирая у Шелдона чашку с чаем и передавая ее обратно официанту.

После этого он потянул Шелдона за руку, заставляя его подняться на ноги, улыбаясь, развязал его пояс и стянул с Шелдона халат, оставив его в одних плавках, и потащил к воде. Шелдон вяло отбивался, но Родстейн не обратил на это жалкое сопротивление совершенно никакого внимания.

Когда они отошли на достаточно большое расстояние, Воловитц склонился к Леонарду и спросил:

– Тебе не кажется, что Шелдон стал каким-то… – он замялся, подбирая нужное слово.

– Я думаю, слово, которое ты ищешь – ручным, – подсказал ему Леонард, и тот, поколебавшись, кивнул.

– Не обязательно значит, что он несчастлив, правда? – спросил Воловитц наигранно бодрым голосом несколько секунд спустя, наблюдая, как Родстейн тянет Шелдона за руку, подводя его линии прилива.

Леонард проследил за тем, как Шелдон дрожит, заходя в море, и как Родстейн пригоршнями собирает воду и поливает его спину и плечи, чтобы тот скорее привык к перепаду температур, и ничего не ответил.

– Сыграем в карты на желания? – предложил им Джефф, и Леонард был рад отвлечься на что-то, от чего у него не возникало чувства, словно в его груди ворочался гигантский слизняк.

*

Шелдон начал раньше уезжать в лабораторию, чтобы проводить за работой больше времени. Леонард обнаружил это в понедельник, когда проснувшись утром, не нашел Шелдона ни в столовой, ни в ванной, ни в его комнате, а когда спросил об этом у одного из сотрудников обслуживающего персонала, который принес ему завтрак, тот ответил, что один из ученых уехал с водителем в лабораторию еще в половину седьмого. Это, конечно же, не мог быть никто другой, кроме Шелдона.

Когда Леонард подъехал в лабораторию, то Шелдон действительно оказался там. Он как ни в чем не бывало работал в своем кабинете и едва одарил Леонарда взглядом, когда тот вошел.

– Почему ты не дождался меня, чтобы поехать вместе? – спросил Леонард.

Шелдон пожал плечами:

– Ты еще спал, я решил добраться с водителем. В этом не было большой разницы.

Леонард немного потоптался на пороге, отчего-то чувствуя себя уязвленным последним замечанием.

Шелдон вскинул на него взгляд.

– Ты что-то хотел? Я работаю.

– Н-нет, в общем-то, нет, просто зашел сказать привет, – ответил Леонард. – На самом деле, я собирался пойти к тем лазерам в отделе экспериментальной физики, взглянуть, на что они способны в действии.

– Хорошо, – лаконично отозвался Шелдон и вернулся к своим делам.

Леонард отправился проверять лазеры, и в следующий раз они увиделись только тогда, когда пришло время возвращаться домой.

Это стало своего рода системой: Шелдон уезжал в лабораторию с водителем чуть свет, пока Леонард еще спал, так что сам Леонард добирался до работы один, затем они трудились весь день, пересекаясь только в кафетерии, да и то не всегда, а после этого возвращались домой, и все чаще дорога проходила в молчании. Вечерами Шелдон, как правило, пропадал в компании Родстейна, и Леонард старался не думать о том, как эти двое проводили время.

Сказать по правде, Леонард устал от этой ситуации. Он устал думать о том, что заставляло Шелдона поступать так, как он поступал, что продолжало удерживать его в Майами рядом с Родстейном, было ли все дело в лаборатории, или за этим стояло что-то еще, и был ли ему, в конце концов, так уж неприятен Родстейн, раз он до сих пор не захотел сбежать от него, куда глаза глядят. Так или иначе, он решил не вмешиваться. Леонард предложил Шелдону свою помощь, причем, стоило отметить, не один раз, Шелдон ее отверг, и Леонард просто не видел смысла и дальше двигаться в этом направлении. Он решил подождать и посмотреть, куда их это в конце концов приведет, а до тех пор не рыпаться и просто плыть по течению.

Поскольку Пенни по-прежнему проводила большую часть своего времени с Майклом Дауэллом, а Кутраппали – с Беатрис, Леонарду ничего не оставалось, кроме как найти пристанище в обществе Говарда и Джеффа, которые неплохо сошлись на почве своей любви к женщинам. Так что вечера в компании Говарда, Джеффа и знойных красоток стали привычными для Леонарда. Иногда им удавалось даже превратить это в некое отдаленное подобие их прежних задротских вечеров в Пасадине, когда они занимали время просмотром фильмов на огромной плазме в гостиной или даже доставали из шкафа одну из старых добрых приставок, чтобы начистить друг другу физиономии на виртуальном ринге. Чем эти вечера отличались от вечеров в Пасадине, так это тем, что на них неизменно присутствовали красивые девушки, которые в большинстве своем были не прочь заняться групповым сексом. От последнего Леонард раз за разом вежливо отказывался, мотивируя это тем, что ему с утра нужно в лабораторию. Впрочем, стоило отметить, что если кто-то из красоток выражал желание разделить постель с ним одним, Леонард не видел причин отказываться.

В четверг вечером случилось кое-что, что несколько выбило Леонарда из его привычной рутины. Тем вечером он зашел в туалет рядом со столовой, чтобы помыть руки перед ужином, и обнаружил там Кутраппали, который сосредоточенно втягивал носом через соломинку ровную полоску белого порошка с небольшого карманного зеркала.

Леонард быстро закрыл за собой дверь и подошел к нему.

– Радж, ты обещал завязать с этой дрянью! – прошипел он, не помня себя от возмущения.

Кутраппали выпрямился, поворачиваясь к Леонарду, и неожиданно улыбнулся ему во весь рот.

– Расслабься, Леонард, – сказал он и бесцеремонно потрепал Леонарда по щеке. Тот оттолкнул его руку, донельзя возмущенный. – Я это контролирую.

– Черта с два ты это контролируешь! – воскликнул Леонард. – Ты бы не принимал эту дрянь, если бы действительно что-либо контролировал.

Радж шмыгнул носом, стирая с лица ладонью мельчайшие остатки белого порошка, и посмотрел на Леонарда стеклянным взглядом.

– Ты не понимаешь, – немного нечетко произнес он. – Когда я говорю, что контролирую это, я имею в виду, что контролирую вообще все. Даже Беатрис, ты знаешь, Леонард? Она так прекрасна, и она моя. Иногда мне кажется, я мог бы контролировать даже Эвана, – сказал он, затем на секунду задумался и изумленно вздохнул, вскинув на него взгляд. – Пожалуй, я мог бы контролировать тебя.