Бессмертные (СИ)

— Он ведёт себя как мой брат.

Эмметт задорно ухмыльнулся, и Роуз испустила очередной нервный смешок.

— А давно ты?.. — тихо поинтересовался он.

Украдкой взглянув на Эмметта, девушка мило улыбнулась.

— Почти два года. Мне восемнадцать… То есть теперь уже двадцать. Восемнадцать было, когда меня обратили, так что я навсегда осталась именно в этом возрасте.

Эмметт хохотнул, по привычке схватившись за живот.

— Тогда я застыл в двадцати!

Розали странно посмотрела на него, и Эмметт тут же притих.

— Что не так?

— Ты… Ты ведь не против этого? Не против быть вампиром, застывшим, бессмертным… Да?

Эмметт призадумался, не зная, как ответить правильно, чтобы не показаться полным болваном.

— Ну… Я не хотел умирать. Помню мысли, когда медведь пошёл на меня… Моё время ещё не пришло. А затем появилась ты, так разве обращение настолько уж и плохо? Всем хорошо, все довольны, а что касается жажды… Да, я буду скучать по еде и пиву, но это не так уж и страшно.

Подобная честность сильно удивила Розали.

— А ты?

Поразмыслив мгновение, девушка выдала совершенно противоположный ответ:

— Я… Я всегда знала, что это была не моя судьба, понимаешь? Так долго хотела… Я бы лучше умерла. Я привыкла к этому. Мне не хотелось жить вечность.

— Серьёзно? И тебя совсем ничего не забавляет?

— Почему же… — протянула Роуз. — Но это одинокая жизнь. Изолированная ото всех. Так было до тех пор, пока я не пошла в школу, но первый год может тянуться очень долго.

Розали пытливо посмотрела на Эмметта, словно боясь, что тот может передумать. Но он только ослепил её своей улыбкой.

— Не буду врать, но меня не пугает этот самый «первый год». Ты говорила, что его довольно сложно пережить. Но… я справлюсь. И, надеюсь, рядом со мной твоя унылая вампирская жизнь приобретёт краски, — подёргивая бровями, произнёс Эмметт.

Розали громче прежнего расхохоталась, и они рванули вперёд, чтобы нагнать семью.

***

Несколько миль вампиры бежали вместе, пока не наткнулись на пустынный луг. Эмметт восхищался новым зрением, благодаря которому мог глядеть далеко-далеко вперёд, и, стоя у кромки леса, вынюхивал запахи. Новорождённый учуял один, отличающийся от прочих. Эдвард сделал указательный знак глазами.

— Чуешь? — спросил он.

Эмметт вытянул шею, принюхиваясь. Огонь потихоньку захлёстывал горло, хотя он не шёл ни в какое сравнение с той болью, что обуяла им после пробуждения.

— Такое возникает, когда долго не пьёшь кровь, — пояснил Эдвард. — Но мы не будем мучить тебя, так что не волнуйся.

Розали и Эсми ободряюще улыбнулись, а Карлайл кивнул.

— Да. Мы будем выводить тебя на охоту, как только ты почувствуешь дискомфорт.

Эмметт кротко кивнул в знак благодарности и повернулся к Эдварду. Он хотел уделить Розали больше внимания и продолжить беседу, но аромат, витавший в воздухе, был слишком соблазнительным.

— Что это? — пытаясь распознать запах, спросил Эмметт. Он казался очень знакомым.

— Гризли, — усмехнулся Эдвард.

Эмметт громогласно расхохотался.

— Шутишь! Да ладно?!

Он шлёпнул себя по бедру, очарованный идеей охоты на медведя, схожего с тем, что чуть не убил его. Розали одарила парня одной из своих ослепительных подбадривающих улыбок, и Эмметт сверкнул ухмылкой в ответ.

— Ты не врала, когда говорила, что я получу своего гризли!

Кивнув, Роуз перевела взгляд на луг, откуда доносился запах.

— Ну так иди же! — с улыбкой подтолкнула она.

Стоя в стороне, вся семья побуждала Эмметта к охоте. Сначала он немного помялся, но стоило аромату хищника усилиться, как вампир сорвался с места. Было не так уж и сложно улавливать разные запахи.

— И то верно, — вслед выкрикнул Эдвард.

Члены семьи держались в сотнях ярдах, предоставляя новорождённому личное пространство для второй охоты.

Эмметт почти бесшумно пробирался через высокие степные травы, едва касаясь в полёте ступнями мягкой земли. Запах вёл его за собой прямиком к гризли, который источал аромат намного приятнее, чем олени. Даже несмотря на нестерпимую жгучую жажду, Эмметту жизнь вампиров не казалась такой уж плохой.

У него есть дом, поддержка добрых людей и, конечно, Розали. Он быстр и силён, а тело практически не поддаётся травмам.

«Может, быть вампиром очень даже хорошо», — счастливо думал парень.

Эмметт всегда мог похвастаться хорошо слаженным телом, но теперь стал походить на греческого бога. Ему всегда нравилось возбуждение от охоты на диких зверей и, будучи человеком, он обожал проводил время вне дома. Эмметт с облегчением осознавал, что остался тем же человеком, только лучше.

Однако он не менее быстро понял, что из человеческой жизни за ним последовала ещё одна привычка.

Эмметт обладал сверхъестественной способностью попадать в неприятности. Сейчас ничего не изменилось.

В сторону луга внезапно подул ветер, принеся за собой совершенно иной запах с востока. И если аромат гризли был в десять раз лучше оленя, то это благовоние оказалось в миллионы раз соблазнительнее медведя.

Немедля ни секунды Эмметт ускорил бег. От быстроты движение ног стало сливаться в мутное пятно.

— Эмметт, нет! — крикнул Эдвард. Но новообращённому был неподвластен панический оклик ни юноши, ни Карлайла, ни Розали, которые мигом рванули следом.

Сейчас Эмметт вообще не думал о своей новой семье, а целенаправленно двигался к источнику аромата. Он опьянял и мучительно саднил и терзал горло. С приближением запах усиливался, а шаги перепуганных преследователей затихли где-то вдали.

Всё происходило как в тумане.

В кровавом, кричащем и страшном тумане. В одну секунду Эмметт, ведомый запахом, бежит, в другую — набрасывается на что-то тёплое и пульсирующее и высасывает все соки. Покончив с этим, новорождённый с противным ударом отбросил тела на землю.

Семья примчалась на небольшой луг. С напряжённым и взволнованным выражением лица каждый её член посмотрел на открывшийся вид. Эсми закрыла глаза, отступая за спину Карлайла. Эдвард замер по другую сторону, обозревая сцену. А Розали стояла посередине и, не выражая никаких эмоций, безучастно смотрела на Эмметта. Их разделяли лишь мёртвые тела юнцов, которые отважились пойти в поход.

Вампир с ужасом уставился на девушку, осознавая свой омерзительный поступок. Он подвёл её.

Когда Розали посмотрела на пустые лица обескровленных подростков, с губ сорвался панический всхлип, а затем она подняла взгляд на Эмметта. В золотистых глазах читался испуг.

— Что я с тобой сделала? — прошептала девушка.

Эмметт был не в состоянии ответить.

***

Он стонал и зарывался лицом в покрывало. Ночь опустилась на его первый день в шкуре вампира, и Эмметт чувствовал, что должен уснуть. Каллены убеждали, что сон для таких, как они, невозможен, но новорождённый оставался непреклонен. Когда Карлайл сообщил, что не спал почти три сотни лет, Эмметт недоверчиво посмотрел на него.

Тихо рыча, новообращённый продолжал пугаться каждого звука. Как бы он ни ненавидел себя, но мысли о греховном вкусе последних жертв не давали покоя.

Эмметта угнетало совершённое им преступление. Эдвард и Карлайл не хотели, чтобы он вмешивался в погребение тел, но Эмметт настоял на том, посчитав это неплохим наказанием. Лицо Эдварда то и дело искажала гримаса боли, когда он слышал, как новорождённый мысленно корил себя.

То было самым ужасным происшествием в жизни Эмметта. Запах так быстро и беззастенчиво выпитой крови преследовал каждый вдох.

С лестницы слышался шёпот четверых вампиров, которые обсуждали произошедшее, и чувство вины возрастало с каждой секундой. Одна часть сознания пребывала в полнейшей удовлетворённости жажды, а другая, словно мать, бранящая за позднее возвращение домой и запах ликёра, беспрестанно давила на совесть.

— Не люблю напоминать тебе «А я же говорил», Розали, но в данной ситуации это просто необходимо, — упрекнул Эдвард. И хотя говорил он довольно тихо, Эмметт всё равно слышал каждый слог.