The Lie I've Lived (СИ)

Ладно, такие отношения доставят одни лишь проблемы.

— Я так надеялся выбрать профессора Снейпа, но, думаю, моим советником всё же будет Сортировочная Шляпа.

— Боюсь, это невозможно, советник должен входить в штат.

— Согласно «Истории Хогвартса», Сортировочная Шляпа — член штата.

Адресую Шляпе:

— Не похоже, чтобы он купился. Если он заставит меня выбрать кого-то другого, может, наколоть его и выбрать Филча?

— Неплохая идея, ЭйчДжей, но лучше уж выводить Дамблдора из себя буду я.

Дамблдор и в самом деле достает книгу и сверяется.

— Как будто бы так оно и есть. Мистер Крауч, предусмотрено ли правилами, что советник должен быть оплачиваемым членом штата?

Крауч заставляет старину Перси Уизли проверить толстый свод правил. Проходят три минуты, прежде чем Перси качает головой и произносит:

— В правилах говорится лишь то, что советник должен быть членом штата.

Как только дело прояснилось, Дамблдор снова пытается меня урезонить.

— Гарри, ты уверен в своем выборе? Возможно, профессор Вектор или Синистра? Ты можешь выбрать даже мадам Помфри, с которой вы так сблизились.

— Нет, меня вполне устраивает Шляпа. Она единственная, кроме Фоукса, кто прожил достаточно и видел эти турниры, и сколько бы я не любил тебя, феникс, не думаю, что нашего взаимодействия будет достаточно для совместной работы.

Фоукс издает изумленную трель и пристально на меня смотрит.

— Дело не в тебе, Фоукс. Дело во мне. Сомневаюсь, что во время соревнований выпустят василисков. А если и так, заранее прошу прощения за то, что выбрал не тебя, но в защиту Шляпы скажу, что она там тоже была.

Пока феникс надо мной смеется, Крам саркастически усмехается и обращается ко мне в первый раз:

— Ты думаешь, я поверю, что ты сражался с василиском? Прежде я полагал, что ты просто лжец, теперь вижу, что ты ещё и хвастун.

Полагаю, автографа мне в ближайшее время ждать не стоит.

— Верь тому, чему хочешь. Мне безразлично. А если очень попросишь, я даже покажу тебе тело.

Чтобы составить мнение о Викторе Краме, хватает и минуты. Он — воплощение идеала Драко: мастер в квиддиче, международная звезда и ученик Игоря Каркарова.

Болгарин улыбается и хищно на меня смотрит.

— Посмотрим, чему я верю, когда начнется первый круг дуэлинга, дитя. Я не собираюсь делать тебе поблажек.

ДП был таким же болваном, когда Крам ещё писал в пеленки.

— Может, ты и хорош на метле, Крам, но здесь, на земле, ты такой же, как и мы, простые смертные. Когда дойдет до дела, увидишь, на что я способен.

— Посмотрим, есть ли у тебя вообще чем гордиться.

— Мистер Поттер! Мистер Крам! Сейчас не время для мелких ссор. Спрашиваю в последний раз: уверен ли ты, что хочешь взять Шляпу себе в советники?

— Абсолютно.

— Хорошо. Чемпионы, можете идти. Завтра ваши палочки будут проверены, и вы коротко поговорите с прессой.

— Эй, Шляпа! Думаешь, я смогу стереть эту долбаную усмешку с его лица?

— Я бы с удовольствием на это посмотрела, но не надо их недооценивать. У всех, кроме Диггори, были тренировки по дуэлингу. Я редко такое говорю и скорее позволю его дряхлости сунуть мне в рот свой сморщенный член, чем сказать это вслух, но спасибо, ЭйчДжей.

— Ох, Шляпа, перечница ты старая! — снимаю её с головы прежде, чем она успевает выдать язвительный ответ.

Со шляпой подмышкой спускаюсь с лестницы, Седрик меня останавливает и дожидается, пока остальная четверка не уйдет.

— На два слова, Поттер. Это действительно не твоя инициатива?

— Нет.

Седрик изгибает бровь в раздумье. Мы летали друг против друга, но никогда особо не разговаривали.

— Ладно, стоит ли оно того ли нет, если уж как следует подумать, я тебе верю. Знаешь, остальная школа будет не слишком довольна происходящим.

— Почему ты так думаешь?

— Во-первых, с одной стороны, вокруг тебя циркулирует множество слухов. Ты умудрился отказаться от зельеварения со Снейпом. А кто за пределами Слизерина об этом не мечтает? Отказ задевает кучу народа и из Равенкло, и из Хаффлпаффа. Большинство воспринимают решение директора как особое отношение, и им это не нравится.

— Отлично, готов поменяться: пусть именно их пытаются убить каждый год — посмотрим, как им это понравится!

— Эй, не надо убивать гонца, Поттер. Я же сказал, что верю тебе. Лишь говорю, что слишком многие взглянут на происходящее именно с такой точки зрения и поведут себя как ревнивые придурки. Принять участие в турнире хотели все, а тут всё выглядит так, как будто правила изменили только для тебя. Не справедливо, но что поделать! Если думаешь, что слизеринцы раньше не давали тебе покоя, подожди до завтра.

Шляпа соглашается.

— Диггори прав, Поттер. Я слышала, у тебя сейчас напряженные отношения с твоим факультетом.

— Я привык к роли парии. Справлюсь.

Седрик искренне улыбается:

— Я поговорю со своими друзьями и попытаюсь убедить, что ты не хотел участвовать в турнире. Черт, твое имя окружает столько слухов, что они могут и не поверить! Четверокурсницы с моего факультета будут разрываться, не зная, за кого болеть.

— Почему?

— Неужели ты не слышал, что они поклоняются Гарри Поттеру? Думаю, самая фанатичная — Ханна Эббот.

— Скажи мне, пожалуйста, что ты шутишь.

Смеясь, он продолжает:

— Вот что я тебе скажу: уничтожай волосы и обрезки ногтей. Меган Джоунс провела лето в тропиках и клянется, что научилась делать куклы вуду.

У меня вырывается стон, а Шляпа зубоскалит:

— Так и вижу заголовки: «Хаффлпаффский Гарем Гарри Поттера!» Подожди, только увижу эту даму, Скитер!

Пихаю Шляпу подмышку — надеюсь, запах там о-го-го — а Седрик тем временем смеется:

— Ладно, время к отбою. Если поспешу, то смогу заглянуть в Равенкло и рассказать Чо, что теперь ей придется занять место в межфакультетской команде.

— Ты с ней, да?

— Пока нет, но, возможно, скоро буду. Держи пока рот на замке, и я не скажу «гарему», что ты о них знаешь. Ты понимаешь, что когда-нибудь они ещё не раз передерутся?

— Я постараюсь действовать помягче, Седрик.

— Тогда ты ошибаешься. Я здесь, чтобы победить.

— Справедливо. Не будем делать скидок. Удачи тебе, Седрик.

— И тебе, Гарри.

***

Подхожу ко входу — Полная Дама смотрит на меня с презрением.

— В Гриффиндоре не место обманщикам, юноша.

— Оставьте лекции и откройте дверь — Честь и Единство, — говорю я пароль.

— Этот устарел.

— Кто его поменял?

Женщина фыркает:

— Староста Анджелина Джонсон. — О, приятно посмотреть, до какой степени не испытывает горечи мисс Джонсон.

— В таком случае не могли бы вы быть столь добры — известить обо мне кого-нибудь и попросить, чтобы мне открыли дверь?

— Нет. Сейчас проходит собрание, и они просили меня их не беспокоить. Мне было сказано: если ты подойдешь, то должен ждать снаружи, и по завершении собрания за тобой придут.

— Я вроде бы пока числюсь на этом факультете.

— На факультете Годрика, юноша, не по словам судят, а по делам, и я не одобряю твоих действий! — Несколько ближайших картин громко одобряют её выговор.

Хочу ответить, но Шляпа меня опережает:

— Мне случайно известно кое-что о настоящем Годрике Гриффиндоре, бледная ты тень магии. Они сняли его портрет в двенадцатом веке, потому что ночью он продолжал переходить из рамки в рамку, совокупляясь с любой особью женского пола, которую мог отыскать!

— Первый раз такое слышу!

— А жаль, тогда бы ты не была такой сукой! Итак, как тут недавно выяснил Поттер, я являюсь членом штата Хогвартса, так что аннулирующая фраза — Сумеречный Фестрал.

Несмотря на громкие протесты, портрет открывает проход, и я вхожу.

По другую его сторону меня ждут все гриффиндорцы — как в каких-то бандитских разборках. Староста седьмого курса, Холли Линч, кузина ловца ирландской национальной сборной, глядит сначала на меня, потом — вопросительно — на Анджелину.