Горизонты (ЛП)

— Благодаря такому количеству сексуальных услуг, что уже и не вспомнишь. До сих пор всё болит, — разминая челюсть, ответила Бу, после чего наклонилась к ЛитлПип. — Хотя знаешь, для тебя я могу парочку вспомнить. Припоминаю одну миленькую девственную секретаршу, которая…

ЛитлПип тут же прикрыла свои уши.

— Я ничего не слышу! — Я аж засмеялась, из-за чего кобыла злобно на меня зыркнула. — Ты ничем не лучше её!

— Когда вернёмся, то отдадим генератор обратно, — заверила я её.

— Вернёмся? Откуда это мы вернёмся? — поинтересовалась ЛитлПип, сморщившись от непонимания.

— Увидишь, — кратко ответила я, и, подойдя к Бу, обняла её. — Ты главное береги себя. Не хочу по возвращению узнать, что тебя убили. Или превратили в камень. Ну знаешь, всё что необратимо плохо.

Глаза Бу влажно заблестели, когда она обняла меня в ответ.

— Ты ж меня знаешь, мама. Везения мне не занимать, — шагнув назад, она ухмыльнулась ЛитлПип. — Мне пора! Последняя возможность избавиться от меня, как от паршивого рейдера! — пропела кобыла, пританцовывая на кончиках копыт.

Последовавшая магическая вспышка вышвырнула Бу со сферы, и с громкими, постепенно затихающими воплями кобыла исчезла в лесу.

— Стоило того! — донёсся издалека её голос.

— Она превращается в очередного Дискорда, — мрачно проговорила ЛитлПип. — Когда-нибудь она зайдет слишком далеко, — повернувшись затем ко мне, единорожка с беспокойством спросила: — А что насчет тебя? Ты ведь тоже пустышка.

— Не знаю, — отозвалась я, изворачиваясь и вертя головой, чтобы разглядеть себя. — Ты-то как думаешь? Есть у меня Дискорд на крупе или нет?

Я ухмыльнулась, заметив, как она, стремительно краснея, пялится на мой зад. Две сотни лет я удерживала её от падения в безумие. Мы кричали друг на друга. Рыдали. Целовались и занимались любовью, хотя по-настоящему любви между нами никогда не было — всё это ради того, чтобы не позволить беспощадному ходу времени разрушить наши рассудки.

Потому что ноша бессмертия слишком тяжела, если ты несешь её один.

Однажды кто-то из нас уйдет. Скорее всего, она… А потом…

Потом я узнаю, был ли прав Легат.

Сейчас, однако, мне не хотелось размышлять об этом, поэтому я засунула эти мысли глубоко на задворки разума и решила довольствоваться тем, что провела по её щеке хвостом, наблюдая, как она буквально тает одновременно от смущения и похоти. Как раз за эту и многие другие маленькие причуды, ничуть не изменившиеся за долгие года, я её просто обожала. Когда на тебя внезапно сваливается возможность прожить не одно столетие, драгоценными становятся именно такие, незыблемые вещи.

— Сомневаюсь, что мы с ней одинаковы. Ею какое-то время управлял Дискорд, со мной же такого не было. Да, она становится следующим драконэквусом, но едва ли она в этом одинока. Многие из отродий также меняются. Лет пять назад я даже повстречала зебру-гиппогрифа, — улыбнулась я.

— И это тебя не волнует? — спросила она, явно обеспокоенная за нас обеих.

— Она была счастлива, как гиппогриф. Думаю, её душа раньше принадлежала самке грифона. Каждый из изменившихся отродий рад конечному результату. Даже те из них, что становятся похожими на Бу. Само собой разумеется, что некоторые могут стать проблемой, но не стоит переживать об этом раньше времени, — снова улыбнулась я, не упомянув, однако, того, что многие отродья старели, в отличие от меня. Лишь Селестия могла дать ответ на это… вот только Селестии-то и не было.

Ох, до чего же говёным был тот день.

— Так… зачем тебе понадобилась я и один из последних работающих талисманов щита П.Р.И.З.М.А.?

С улыбкой до ушей я развернулась к ней.

— О нет…

* * *

— Вот же ж херь, — проворчала Крампетс, цокая копытами в церкви Капеллы. Строение больше не служило местом для проповедей, а посреди него теперь стоял огромный блок белого мрамора. На нём была выгравирована покоящаяся Охранница, которую изобразили как «лежащей на спине и сжимающей букет лилий пони», а не «любящей потрахаться с дробовиком киберкобылой». Лунный свет пробивался сквозь мозаичные окна с рисунками Селестии, Луны, Министерских Кобыл и спутников самой Охранницы. — Ненавижу приходить сюда по ночам.

— Тише ты, — отозвалась Даск с верхнего яруса. — За эту неделю сюда уже три раза пытались проникнуть. Некто явно что-то замышляет, — пробубнила пегаска.

— До сих пор не верится, что Бонг хочет сровнять это место с землёй, — заворчала Крампетс. — Уже в край ебанулась.

— Да, однако она такая же чокнутая, как и моя сестра, — кратко ответила Даск. — Я смотрю, ты и вправду не понимаешь смысла всех этих «дозоров», не так ли? — Земнопони издала разочарованный вздох.

Прошло пять минут. Десять. Пятнадцать.

— Хочешь потрахаться? — поинтересовалась Крампетс.

— Это… уж точно… не имеет отношения к дозору, — пробубнила Даск.

— Но я не могу ничего с собой поделать, — пожаловалась Крампетс. — Секс помогает мне не отвлечься от того, насколько здесь жутко. К тому же, разве тебе никогда не хотелось заняться этим на кладбище?

— С меня хватит! Я иду дежурить снаружи! Ты же… просто оставайся здесь, — сказала Даск, и, спикировав к главном дверям, вышла наружу.

— Это было всего лишь предположение, — пробубнила Крампетс, после чего возникла ослепительная вспышка. Она обернулась ко всё ещё раскрытым дверям и увидела как Даск просто стоит на месте. — Всё в по…

Из прохода к её ногам выкатилось яблочко. Броня Стальных Рейнджеров могла сдержать взрыв любой из существующих гранат… кроме этой. К сожалению, Силовая Броня также не могла похвастаться свободой движений, особенно когда требовалось отпрыгнуть подальше от угрозы. Сработав, граната создала шаровидный разряд, и всё её системы тут же отказали.

— Ну охуеть теперь! — воскликнула она.

Она усердно поворачивала зубами ручку отсоединения шлема, со всей силы её сжимая, пока за бронёй послышался звук взрыва. И это была не она. Множество неприятных моментов спустя шлем наконец отсоединился и свалился с её головы с глухим стуком. Крампетс тут же разразилась кашлем, надышавшись неотфильтрованного и полного пыли воздуха.

Надгробие было вскрыто, и теперь можно было увидеть лежащие внутри останки… также как и ворвавшуюся сюда кобылу. Свити Бот стояла поверх изувеченного тела Блекджек, левитируя свой звёзднометаллический меч, который она обрушила вниз, и спустя мгновения держала ПипБак со всё ещё прикреплённым к нему копытом. — Ты что себе позволяешь?! — предъявила ей Крампетс, пытаясь освободиться из своего костюма.

— Ты не понимаешь… я должна была его заполучить! Я должна узнать! — прожужжала робот с сияющими зелёными глазами, после чего, обернувшись и спрыгнув с мраморного блока, устремилась к выходу. Пробегая мимо Даск, она отбросила меч и умчалась в ночную тьму.

— Похоже, у неё в башке окончательно всё перемкнуло, — проворчала Крампетс, тяжело опустившись в своей броне.

* * *

— Это безумие! Это просто безумие, и ты сошла с ума, если хочешь притворить это безумство в жизнь! — вопила ЛитлПип, перекрикивая рокот ревущей под нами ракеты, собранной из разных кусков и уносящей нас все дальше и дальше в небо. Её магия была одной из тех немногих вещей, которые не давали ракете просто рассыпаться. — Она взорвется?!

— Скорее всего, — крикнула я ей в ответ.

— Что? — взвизгнула она.

— Просто подумай! Что лучше: умереть на скорости сотен километров в час или в ржавом шаре?

В её взгляде столько всего отразилось.

— Я не давала согласие на это! Садясь на ракету, я не собиралась умирать!

— Со мной всегда так! — крикнула я, а тем временем синева неба становилась все темнее и темнее, пока не начали появляться звезды.

И впереди ярким бриллиантом сияла луна.

* * *

— Святые дойки Луны… просто не верится. Луна. Мы и вправду сейчас над луной, — восторженно вдохнула ЛитлПип, двигая нас вперёд телекинезом своего светящегося рога. Как только мы отсоединились от носовой части ракеты, оставшийся путь занял у нас всего несколько часов. На платформе были установлена дюжина промышленных спарк-батарей, на добычу и сохранение которых ушло не менее десяти лет, а также воздушный талисман, чья починка заняла множество лет, и благодаря которому мы могли сейчас дышать. На нас были одеты скафандры астропони, пока ещё со снятыми шлемами. Когда ты бессмертен, у тебя всего один вариант: либо ты быстро находишь себе увлечения, либо начинаешь строить планы по уничтожению мира.