Закон молчания (СИ)

— Стоять, — посоветовала вторая выступившая из-за угла тень голосом Джо, и в ночи громко разнесся знакомый сухой щелчок. — Пистолет вниз. И телефончик давай на землю.

Последнее относилось к Дэну, замершему за спиной, и, похоже, тот не спешил, потому что Сколетта повысил голос:

— Бросай. Троих ты все равно не положишь, и кто успеет первым — еще вопрос. Э, э, э! Медленно, чтобы я видел. И ногой его ко мне.

Троих? Значит, где-то здесь есть и еще кто-то, пока невидимый.

«Винченца» с металлическим скрежетом брякнула об асфальт и проехала вперед. У Теда оружие просто вынули из руки — попробуй не отдать, когда в тебя грозят садануть дробью в упор. Телефон упал с глухим стуком, и то ли от удара включилась громкая связь, то ли рыжий выкрутил звук в динамиках на полную, то ли попросту обострился слух, но раздавшееся с земли:

— Служба такси, слушаю вас, — прозвучало ясно и отчетливо.

«Господи, ну заче-ем?» — едва не простонал Тед сквозь зубы. Какое, к чертям, такси, если они бежали к машине! Следом в затылок ткнулась еще одна мысль, но оформиться до конца не успела: Сколетта со смешком поддел аппарат носком ботинка и отшвырнул в сторону. Очередное «Такси, вас слушаю, назовите код клиента» прервалось резким «Алло! Алло!» — и голос диспетчера стих до едва различимого.

— Не выгорело, — ровно сообщил капо, разглядывая их обоих, и почти мирно продолжил: — Эх Тедди, Тедди, ну нельзя в нашем деле доверять бабе.

«Мария?!» — вспышкой пронеслось в голове, а следом легкие сжались в комок от удара под ребра, и сквозь пронзительный звон в ушах с трудом пробились шаги позади и болезненный возглас через стиснутые зубы.

Так это все — из-за нее?

«Он не знал», — хотел выдавить Тед, чувствуя одновременно и ужас, и облегчение, но воздух не шел ни в перекрытое горло, ни из него, и мутная пляска перед глазами расступалась невообразимо медленно. Суставы протестующе взвыли, когда локти рванули за спину, стискивая в крепком захвате и не давая разогнуться. Значит, и те, с лестничной клетки, добрались.

Слух возвратился одновременно с дыханием, и потому следующая фраза отдалась внутри похоронным звоном.

— Тебе ведь за одну нее положено, — проронил Сколетта, глядя на него сверху вниз. — Но когда на днях в городе внезапно видят покойницу, невольно становится интересно, а что еще ты мог нарушить. Или можешь. К примеру, этим вечером. И как оно? Не жало садиться за один столик с легавым? — В живот снова ткнули, на этот раз слабее, но цветная карусель перед глазами вспыхнула вовсе не поэтому, а от обиды и злости.

Так близко, близко до бешенства — и ничего не сделать. Даже не плюнуть, в горле пересохло.

— Сдать захотели? — прошипели чуть дальше. Этот голос больше был знаком не ему, но Уайтера Тед все же узнал.

И он тут… Серьезно подготовились. Два капо, трое бойцов. Не просто хотели расправиться — собрались для серьезного дела. А уж в квартире оно будет проходить или там, куда из нее выкурят, — вопрос десятый. Это на всякую мелочь вроде Марии посылают одного, а здесь… считай, что суд и приговор. Потому что не над сторонними, а над своими.

И не имеет значения, что, судя по фразе Макса, разговор с Роджером никто толком не слышал — только видели. Самого факта встречи уже достаточно. Черта с два тут отбрехаешься про случайного знакомого, особенно после вскрывшегося прокола. Дернуло же дуру обратно!

— Да не захотели! — пробасили сзади-справа. — Эй, этого подержи… Вот. Валялось прям на столе.

По асфальту простучали ботинки, замерли рядом с Джо, который еле слышно хмыкнул.

— Вот как. Выходит, встреча уж точно не первая.

Теду не нужно было даже поднимать головы, чтобы понять, что именно перекочевало из рук в руки, тем более оно почти тут же упало на землю. Тончайшие, не толще человеческого волоса, проводки, хитрая аппаратура, не раз носимая на себе, а теперь оказавшаяся под подошвой щегольских осенних туфель.

— Ладно. В машину их, — распорядился Сколетта, отворачиваясь, и в висках взорвалась жаркая темнота.

***

Будь у Теда время, а главное — желание поразмыслить, он обязательно задумался бы, явились за ними только на одной машине или все же на двух. И если верен первый вариант, то какое положение хуже: ехать ночью в багажнике или все-таки вместе с собирающимися пристрелить тебя мафиози. Сейчас, однако, эти вопросы казались одинаково несущественными. Под макушкой все еще звенело от удара, отправившего в нокаут, под ребрами временами простреливало, и саднили запястья, стянутые за спиной пластиковыми хомутами. Утрамбовывали его, не церемонясь, да и багажник был, прямо сказать, не королевских размеров. Уж точно не универсал. Скрюченное тело ныло, требуя распрямиться, и Тед не поручился бы, что, пока он валялся в отключке, ему не саданули ногой пару-тройку раз. От вони чего-то прокисшего во рту скапливалась горькая слюна. В затылок упиралась острым углом коробка, на спину давило что-то длинное и в нее же при поворотах слегка стукалась канистра. Судя по тяжести и плеску — с омывайкой.

На пробу он попытался подергать руками и тихо взвыл, когда в кожу врезались тугие пластиковые полосы. Тепло из салона сюда не добивало, а надышать Тед не успел, так что сквозь мышцы прокатывалась меленькая студеная дрожь. Хотелось верить, что Дэн действительно тоже внутри, пусть пойманный, но живой, а не остался валяться во дворах. Раз уж их не убили сразу, может появиться шанс выкрутиться. Главное — его заметить, зубами вцепиться в малейшую возможность.

На каждом торможении желудок отчетливо подкатывал к горлу, а на последнем и вовсе забултыхался вверх-вниз. Пришлось стиснуть зубы, натужно сглатывая и обратившись в слух, потому что мотор заглох и на смену ему пришли голоса. Совсем рядом с багажником, но крышка не торопилась распахиваться, впуская свежий, безо всяких дурнотных запахов воздух.

Голосов было три. Первые два принадлежали Джо и Уайтеру, а третий, чуть сонный и недовольный третий, узнался сразу, и узнавание это выморозило нутро не хуже стылого ноябрьского ветра. Значит, они рядом с баром. Луиджи живет прямо при нем, в квартирке в задней части здания. Едва не в прямом смысле сутками торчит на работе.

— Ну и зачем их было привозить? — поинтересовался тот. Выслушал объяснения и неодобрительно крякнул.

На минуту повисло молчание, а затем багажник просел, когда кто-то на него оперся, и голос Луиджи зазвучал снова:

— Я вам так скажу, — размеренно, как будто дело происходило за стойкой, а в бокал лилась очередная порция светлого или темного, проговорил он, — смысла особого я в этом не вижу, вот что.

Возражения захлебнулись, едва начавшись, и Тед будто воочию увидел, как Тачетта поднимает руку и качает седой головой. Картина встала перед глазами так ясно, словно ее выхватила направленная вовне камера. Привалившийся к машине Луиджи с этими его вечными хитрыми огоньками в карих глазах. Сколетта и Уайтер, оба на взводе, один сложил руки на выпирающем животе, второй бурно жестикулирует. Казалось, еще немного, и блестящий асфальт с редкими лужами обретет четкость, а из темноты выступят очертания окрестных магазинчиков и домов, окончательно превращая видение в реальность.

— Молодость, — протянул Луиджи со смешком. — Конечно, можно и повыбивать из ребяток информацию, не буду спорить. Но зачем? И так ясно: не вчера они стучать начали. Сколько — вопрос интересный, но не суть важный, потому что тебя, Джо, и тебя, Макс, они с потрохами сдать могли в любой момент и сдали уж точно. А что по ваши душеньки до сих пор не явились легавые, означает только одно: нацелились на кого покрупнее.

Он говорил так спокойно, с такими знакомыми интонациями, с какими, бывало, подсовывал Теду очередной сандвич. Чуть ворчливо и с добродушной насмешкой, но сейчас от насмешки этой брала жуть.

— Да врезать им пару раз, мигом запоют, на кого и сколько, — не выдержал Уайтер. — Давай отпирай свой подвальчик. Дону тоже будет интересно послушать.

В голосе Тачетты не дрогнуло и не изменилось ничего. Все тот же добрый дядюшка.