Закон молчания (СИ)

Явившийся Маранцано положил беседе конец. Кивнув Луиджи с Дэном, Теодор вышел на улицу, чтобы подогнать машину к дверям.

Сентябрь, как водится, нагнал в город хмурых туч и деловито распределял по улицам отпущенную норму луж, но сейчас затянувшийся с самого утра дождь перестал. Воздух дышал сыростью и норовил заползти под куртку, сперва плотно запахнутую, а затем и вовсе застегнутую под горло. На белых бортах «Ройс Фантома» и серебряной фигурке над решеткой радиатора блестели крохотные капли. Салон, напротив, обнял уютной сухостью, кресло услужливо двинулось вперед и приподняло спинку, принимая заданные в памяти настройки, на дисплее в приборной панели вспыхнула карта с данными о пробках: на Джулиано вмертвую, тоннель относительно свободен.

Знакомые действия, знакомая обстановка. Все как обычно, только вот от самого знания про навешанную аппаратуру не оставляло ощущение, что где-то внутри засела ледяная иголка. Даже странно. Надежная, испытанная и многажды проверенная на практике полицией незаметная штука, уж точно в разы и разы безопаснее его «игр» с телефоном, а чувство ровно такое же. Даже сильнее. Будто превратился в ходячий диктофон (вполне оправданная аналогия) — и что там еще всей этой электронике делать положено. Сами устройства не мешались и мешаться не могли — не для того их создавали, но все же именно благодаря идее Дэна походить с ними немного дома и привыкнуть получалось не обращать внимания, где там расположено и что, а заодно не испытывать неодолимого желания проверить, а не отвалилось ли все к чертям. Проверено: не отвалится, не вытарчивает, не выдает и стрелочками «агент копов» по кругу не обвешивает.

Главное, чтобы работало как надо и не сломалось в процессе.

Из бара дон вышел не один. К нему присоединились Сонни и тот чернявый, что вместе со Сколетта удалился в заднюю комнату. Двое уже устроились позади, а Маранцано замер снаружи, глядя на Теодора с тем вниманием, что заставляет сперва опустить стекло, а затем и вовсе выбраться на улицу.

Если дон и заговаривал с ним, то, отбросив дежурный обмен фразами о пробках, вынуждающих пойти в объезд, и нужном адресе, пересчитать все случаи хватило бы пальцев обеих рук с запасом. Не потому, что подобное означало снизойти — само слово не вязалось с Маранцано, который, скорее, держал себя отстраненно, но ровно, как стал бы заботящийся обо всех подчиненных начальник, пребывающий в курсе их проблем и готовый помочь с решением оных. Попросту не о чем особо беседовать боссу мафиозной семьи и ее солдату. Не о чем, а Тед к тому же и не стремился.

Что ему сейчас-то понадобилось? Едва ли, заделавшись единственным боссом в Лост Хейвене, он решил вменить шоферу в обязанности распахивание дверей. Такие мелочи Маранцано были без надобности, свой статус и весомость он знал и так.

Под взглядом глубоко посаженных глаз под густыми бровями спину так и норовило обдать холодком, но неуютное чувство сделалось привычным с тех самых пор, как Тед понял преимущества своей «невидимости» за баранкой и решил ими воспользоваться, и знание о прослушке здесь не сильно что-то изменило.

— Ждем еще кого-то? — поинтересовался он.

Маранцано качнул головой.

— Нет, — раздвинул губы он. — Но, насколько я знаю, после болезни ты еще не виделся с Джо, так что сообщаю сам: недоумки, с которыми у тебя вышел конфликт, больше нас беспокоить не будут.

На это нужно было что-то ответить, но слова, кроме «подумаешь, сцепились» находиться не желали, а озвучивать их едва ли следовало: здесь снова вступали в силу негласные правила, четко определявшие, что обидчик одного члена семьи обижает всю семью целиком. С точки зрения Маранцано тут даже благодарности не требуется: он всего лишь уведомил «удачливого водителя», что за него рассчитались как подобает. В итоге Тед просто кивнул: принято к сведению.

Он проследил, как дон забирается внутрь, вернулся в водительское кресло и хлопнул дверцей. «Фантом», мягко шурша шинами, покатился по асфальту. Снаружи снова нахмурилось, по ветровому стеклу застучали и стихли редкие капли. Сзади негромко беседовали, обсуждая предстоящую встречу в Отумхилле, но ничего интересного и нужного пока что не звучало, и Тед в очередной раз напомнил себе, что теперь можно не пытаться уловить и запомнить что-то важное, не думать о том, как бы половчее жамкнуть на экран телефона. Все сделает техника, а добираться до пригорода, занятого сплошь особняками толстосумов и влиятельных людей, по сегодняшним дорогам предстояло около часа: наверняка что-то интересное да прозвучит.

Сообщенное доном у машины не шло из головы, мешаясь с прочими мыслями. В какую-то из поездок только-только осознавший, что его не принимают в расчет, Теодор уловил обрывок фразы, так и врезавшийся в память. «Никто не смеет гадить на моей земле». Произнесено было жестко и зло, а в ответ на что именно — абсолютно вывалилось из головы, но и неважно. Уже тогда, а чем дальше, тем больше становилось ясно: вот она, вторая слабость Маранцано, не считая суеверности. Покушение на нечто, что он считает своим — дело, люди, территория, — приводило мафиозного босса в холодное расчетливое бешенство. Не отключало мозги, как у Гамбино, но нарушитель получал сполна. Быть может, не сразу же, но обязательно.

Оставалось только догадываться, насколько он взъярится, если всплывет, что против него работает один из его же семьи.

Тед свернул налево и перестроился в другой ряд, вслушиваясь в текущую на задних сиденьях беседу разве что из интереса и уставившись на отщелкивающий секунды светофор.

========== Глава 6 ==========

В кухне чуть слышно хлопнула дверца шкафчика, но кофеварка не зажужжала, и когда Тед, вытерев руки, вышел из ванной и подошел к Дэну, тот задумчиво вертел кружку в руках и таращился на дисплей с меню, как будто не знал, какую крепость выбрать и стоит ли вообще накачиваться кофеином на ночь глядя. Какой-то особой очередности, кто у кого и сколько раз остается, так и не выработалось, но чаще все-таки их двоих принимал Тедов диван. Просто потому, что добираться до него получалось как-то быстрее и удобнее. Особенно после ночного прохвата по городу. Сейчас, однако, когда к оконным стеклам прижался поздний ноябрь с наползающей вязкой сыростью, густой, как кисель, и клубящейся ночной хмарью, желания погонять не возникало решительно никакого. Того и гляди ливанет, а мокнуть, восседая на байке, — то еще удовольствие, даже в дождевике.

Тед забрал чашку из послушно выпустивших ее пальцев, за плечи привлек Дэна к себе и замер. С самого возвращения домой в горле толкались сотни невысказанных слов, но упрямее всех наружу рвалось ровно одно.

Скоро.

Весь прошедший месяц с лишним работы было почти в буквальном смысле не продохнуть. Объединение семей требовало от дона активных разъездов, а он, в свою очередь, требовал от жизни удачи во всех начинаниях и в особо крупных размерах. К тому же второй его шофер обзавелся семьей и умотал в свадебное путешествие, так что обязанности целиком и полностью легли на Теодора, отстраненного от всего прочего. Переговоры, разъезды, дела, снова переговоры, в машине и нет. Сам Маранцано едва ли смыкал глаза, поглощенный выстраиванием разросшегося клана. Он добился желаемого, получил все и теперь тщательно воссоздавал когда-то им же самим располовиненную империю. Теду, который понимал, что им с рыжим это только на руку, в какой-то момент начало казаться — еще немного, и он попросту прирастет к водительскому креслу «Фантома», как Луиджи к барной стойке, да так навек в нем и останется. Не спасало даже то, что на некоторых встречах он оттуда выбирался и наряду с парой крепких ребят придавал дону весомости в глазах партнеров, присматривавшихся к такой резкой смене высоких лиц. Просвет появился лишь на той неделе, а вздохнуть совсем свободно получилось лишь дня три назад.

Мысль о «жучках», поначалу сидевшая занозой, через несколько поездок приелась и утратила остроту. Оборудование сделалось настолько привычной частью себя, что пару раз вечером, когда они оставались наедине, в уютной безопасности квартиры кого-то из них, Дэн с тихим смешком напоминал от него избавиться. Чтобы не передать того, отчего у бравой полиции заалеют уши.