Королева-Няня (СИ)

MTV

EMA

Awards и выйду в нем к алтарю. Либо попрошу МакКуина открыть склад и найду там платье снова как у Lady Gaga, только на Bambi Awards. – Это, конечно, замечательно, но ты же хочешь, чтобы такое платье никто никогда раньше не носил и никогда в будущем не наденет. Я вздохнула: – Да, ты прав. Придется снова мучатся. Господи, Чак, еще целая неделя. И только через семь дней ты будешь моим законным мужем. Я не смогу дождаться, – я покачала головой. – А куда ты денешься. Дождешься и выйдешь за меня. Я ждал этого слишком долго. – Месяц? – я подняла бровь и усмехнулась, – Это не долго. – Ну, может я думал об этом намного раньше, – он отвернулся от меня. Я положила ладонь на его щеку и с усилиями повернула его голову к себе. – Серьезно? – А что такого? – Хм, странно, – я нахмурилась, – Я думала, в твоих мыслях ты только трахал меня... – Блэр! – рявкнул он и схватил меня за плечи, поднимая к себе, – Больше так никогда не говори! Поняла меня?! – Хорошо, извини, – нежно сказала я, и Чак отпустил меня. Мы молчали несколько минут. – Ну милый, не злись, – я подняла руку и забралась пальчиками в его мягкие волосы. Он ничего не сказал, только продолжал хмуриться. – Расскажи мне, что ты сегодня делал. Он помолчал немного, а затем ответил: – Объездил сначала пол Нью-Йока в поисках этих лампочек со звездами, а затем пол Нью-Йока в поисках вишен для пирога. – Я тебя люблю, – прошептала я. Чак на меня посмотрел так, как будто он сомневался в этом. Затем его губы тронула легкая улыбка, и он взял мою руку в свою теплую ладонь. – И я тебя. – Я знаю, – ответила я и рассмеялась, а Чак выдохнул так, как будто разговаривает с маленьким ребенком. Мы еще полежали немного вместе, а потом я пошла в душ. Забыла рассказать, на прошлой неделе я совершила набег на бутик Victoria’s Secret. Спасибо за то, что они шьют такие милые костюмчики для секс-игр. Хотя Чаку нравится, когда я – это просто я, но он был не против срывать с меня “форму” морячки. Сегодня я буду сексуальной горничной. Надеюсь, он не против. К тому же, пока живота нет, пусть наслаждается мной как хочет. Я прямо в ванне одела черный бодик, чулки, прикрепила к ним подтяжки от боди, черные туфли, бантик на шею и ободок с маленькой шляпкой. Как же забыла! Не знаю, как эта штука назывался, в общем она из перьев, и ею в порно-фильмах горничные протирают разные поверхности или предметы от пыли. Я тихо открыла дверь и посмотрела на Чака. Он лежал в кровати и со сосредоточенным лицом внимательно читал книгу о беременности. Я не сдержалась и нежно улыбнулась. Но я должна собраться. Я сексуальная, жестокая горничная с пуховым веничком. Я распахнула дверь и красиво встала в проходе. Чак оторвался от книги и мельком взглянул на меня. Он через секунду вернулся к книге, но, видимо, осознав, что он увидел, полностью повернул голову ко мне. Я увидела, как он возбужденно сглотнул, а затем вздрогнул, когда книга упала из его руки. Он хотел, не отрывая от меня глаз поднять ее, но я низким сексуальным голосом пропела: – Оставь ее, Чак. – Ха-хорошо, – снова сглотнул он и удобнее сел на кровати. Видно, ему что-то уже мешало. – Хороший мальчик, – продолжила я. Я медленным шагом направилась к нему, попутно стирая веничком воображаемую пыль с телевизора, стола, края кровати и прочей мебели, что я проходила мимо. Когда я подошла вплотную к Чаку, он уже протягивал руки, чтобы притянуть меня к себе, но я ударила его по рукам. – Всему свое время, – я томно закатила глаза и откинула волосы назад, обнажая свою шею. – Ну, Блэээээр, – протянул он и, не выдержав, резко притянул меня к себе и поцеловал. – Чак! – закричала я, упираясь руками ему в плечи, – Ну что ты наделал?! Ты испортил мою маленькую сцену! – Ну и зачем она тебе? – Потому что я сейчас сексуальная горничная, которая собиралась наказать непослушного мальчика! – Но я не хочу горничную, я хочу тебя! Я подняла на него недоуменные глаза: – Тебе не нравятся эти костюмчики? – Меня больше возбуждаешь сама ты, а не “морская пехотинка” и горничная! – Ну... а я... я думала, что ты захочешь, для разнообразия... Я думала, тебе стало скучно. – С тобой мне никогда не будет скучно, – усмехнулся он и влюбленно продолжал смотреть на меня. – Я в плане секса. – А я в любом плане. Так что давай, снимай все это барахло и иди ко мне, – он достал из моих волос ободок. – А я вчера прочитала в Cosmopolitan, что 90% мужчин думают во время секса со своей партнершей о совершенно другой девушке. Там даже пример был. Что-то вроде, у вас в голове возникает история, как будто вы вообще незнакомы, а ты затянул ее за угол и собирался изнасиловать, но она сама накинулась на тебя, и... – Блэр, о чем ты вообще?! Где ты этот бред прочитала?! – Это не бред! – воскликнула я, – Это статистика, и там сказано, что 90% мужчин... – Тогда я – один из тех 10% нормальных мужчин, которые любят своих девочек! Блэр, только не с тобой. Ты – моя фантазия. Я с другими думал о тебе! Как только Нейт прислал мне твои фотографии, еще давно, а потом, когда я тебя увидел сам. Тогда вы еще занялись сексом с Нейтом в такси. Я еще в тот день не пошел в школу. А вернулся домой, чтобы заказать шлюху и думать, что это секс с тобой. Я помолчала немного, медленно осозновая, что он сейчас сказал, а потом, отчаянно пытаясь бороться с отвращением, которое вызвала во мне эта шлюха, обхватив его шею руками, прошептала: – Что, правда? – Правда, – кивнул он и поцеловал меня. – Что, совсем не нравится? И боди? И чулки не нравятся? Чак, ну я же тебя знаю. Чулки и шея... ммм, ты любишь, – я прикрыла глаза. – Чулки можешь оставить, а все остальное в этом костюме мне неинтересно. И если у тебя еще в шкафу таких парочка есть, можешь сразу их выкинуть. Я хочу заниматься любовью с тобой, а не с той, в кого ты пытаешься преобразиться, – он провел рукой по моей щеке, а затем убрал мой локон за ушко. Я улыбнулась ему и взяла в ладонь его пальцы. – Ладно, теперь расстегни, пожалуйста, молнию, этот боди ужасно колется! Чак рассмеялся и положил меня на живот, чтобы расстегнуть боди. Он наклонился ко мне и нежно поцеловал в шею. Когда ткань расходилась из-под собачки на молнии, Чак целовал мою кожу и гладил мое тело. – Спасибо, любимый, – прошептала я, когда он снял его с меня. – Я пойду и выкину это, – он покрутил на пальце мой боди. – Я жду тебя. – Избавься от остального барахла, – улыбнулся он и ушел из комнаты, пока я, стараясь как можно быстрее, срывала с себя остатки костюмчика. Неделю спустя. (Чак Басс) – Черт возьми, ты тоже волновался? – я стоял в комнате, преобразованную под “комнату жениха”, перед зеркалом и разговаривал с Нейтом, – Арчибальд?! Где ты летаешь?! От тебя можно услышать что-то кроме: “Да ладно, чувак, все путем

– Заткнись! – шикнул на меня Нейт и снова приложил ухо к стене и, пока я не успел на него наброситься, продолжил, – Я слушаю, что говорят Эс и Блэр из соседней комнаты. Если ты помнишь, есть и “комната невесты”, Чак! – О! – воскликнул я, – Значит, Серена у тебя еще не все мозги конфисковала. О чем они говорят? – Там какой-то мужик... – Там мужчина?! – Он делает прически и он гей, Чак, успокойся. Такая как Блэр не станет изменять. – Ладно, что они говорят? – Так, Блэр расстроена. Не могу услышать всех слов, но по-моему ей не нравится прическа. Ой, кажется плачет. – Это из-за беременности. Ее каждый пустяк доводит до слез. Я должен ее успокоить! – я собирался побежать к ней. – Нет! – Нейт схватил меня за локоть и с силой оттянул от двери, – Ты не должен видеть ее до свадьбы! – Свадьба уже сейчас, что не так?! – нервничал я. – Нет, свадьба, это когда “вы можете поцеловать свою жену”. – Я поговорю с ней. Я буду стоять за дверью. Я поправил бабочку и отворил тяжелую дверь. Подойдя к двери рядом, я постучал. – Блэр? – позвал я. – Чак? – ответил мне заплаканный голос, – Все, свадьбы не будет, ничего не получится! – завыла Блэр. – Би, любимая, что случилось? – нежно спросил я. – Блэр, успокойся! Сейчас Роберто достанет сеточку, и прическа будет лучше чем у любой невесты! – пыталась успокоить мою без-пяти-минут-жену Серена, – Помнишь, с какой была Кейт? Фу! Твоя в сто раз луч... – Нет, Эс, ты не понимаешь! Ладно, фиг с ней с прической, но Чак не должен видеть меня до... – Би, я же тебя не вижу! – воскликнул я, прерывая ее, – Со вчерашнего гребаного вечера, потому что Арчибальд утащил меня в его с Эс дом на мальчишник, которого практически не было, а ты осталась у нас дома с Сереной, Элизабет, Джорджиной и, черт бы ее побрал, Гарсией. Я просто хочу с тобой поговорить. По полу застучали каблучки и становились громче. Значит, Би подошла к двери и встала вплотную к ней. – Нам нельзя разговаривать пока, – тихо сказала она, – Это против правил. – Значит правила неправильные, – ответил я, а Блэр рассмеялась таким нежным звонким смехом, от которого я тогда растаял, услышав впервые, – И в любом случае, мы необычная пара, нам можно нарушать правила. И приметы против нас не работают. – Так о чем ты хотел поговорить? – я чувствовал, что Би улыбалась. – Я хотел сказать, что я люблю тебя. Блэр помолчала немного и расплакалась. Черт! Серена начала ее успокаивать, но Блэр ее не слушала: – Все! – кричала она, – Тушь потекла, прическа испорчена, все отменяется! Я не смогу так выйти туда, потому что все отвратительно! – Все сказала? – строго сказал ее я, – А теперь встала и вышла за меня замуж. Блэр перестала плакать. Помолчав немного, она снова подошла к двери и, аккуратно отворив ее, высунула свою прелестную ручку ко мне. Я тут же взял ее в свою ладонь и поднес к губам, обливая поцелуями ее нежную кожу, по которой я успел соскучиться за эти пятнадцать часов мучений. – Жди меня у алтаря, любимый. – Приходи поскорее, – попросил я, как будто мы только что назначили нам первое свидание. – Все-все, Блэр! Ты не можешь опаздывать на свою же свадьбу! – кричала Серена и затащила ее внутрь, – Где Элизабет?! Где Мила и Джорджи?! Где, черт побери, эти тупые идиотки?! – Ууу, она злится! Привет, сынок! – воскликнула Элизабет, пробегая мимо меня прямо к комнате невесты. За ней бежали Мила и Джорджи. Последняя помахала мне рукой в знак приветствия, а первая хорошенько врезала по груди. Я не начал нашу обычную ссору только ради Блэр. Чтобы моя детка не расстраивалась в этот день. Ей вообще нельзя волноваться! Только положительные эмоции. Только положительные эмоции. Я стоял у алтаря. Рядом со священником. А за мной в ряд стояли Кэм, Нейт и Уилл. Барт встанет туда же, как только подведет Блэр ко мне. Моего маленького брата тоже решили сделать шафером, ведь если бы не он, как сказала мама, я бы не стоял где стою сейчас. Я не занимался этими делами, в мои обязанности входило лишь упорно ждать этого волшебного дня. Стоя в ожидании моей будущей жены, у меня перед глазами пролетела вся моя предыдущая жизнь. Сначала та, что была без Блэр. Постепенно вырастая, я становился ничтожеством, я был нестоющим ничего человеком, живущим в свое удовольствие. Но ведя такой беспечный образ жизни, я не переживал ни о ком, кроме себя. Единственные люди, о которых я переживал самой маленькой еще не окоченевшей частичкой моего сердца – это Элизабет, Кэм, Нейт и Барт. Но с появлением этой сумасшедшей в хорошем смысле девушки в моей жизни, все изменилось. Я изменился. И это видно для всех. И я этому безумно рад. Все становится настолько светлее и радостнее, когда Блэр находится рядом. Она освещает окружающий мир, словно солнышко. И она будет освещать мой мир, потому что она – мое солнышко, которое будет со мной всегда. Я не думал никогда, что захочу жениться. Я был уверен, что в двадцать пять лет из ответственных вещей у меня будет только работа. Я даже подумать не мог о браке. Я вообще об этом не думал, а если кто-то об этом заговаривал, я непринужденно усмехался и игнорировал собеседника. Но сейчас я не могу представить чувства лучше, чем приятное волнение и ожидание моей всегда великолепной любимой девушки. Не просто ждать ее где-то, а у алтаря. Возле священника, который перед лицом Господа Бога объявит нас мужем и женой. Я буду мужем. А она будет моей женой. А потом мы будем папой и мамой. Я купил этот пентхаус, а через какое-то время после свадьбы, когда мы отдохнем и вылезем из спальни, мы займемся ремонтом. Или, может, Би захочет сначала медовый месяц, а потом уж и ремонт. Как ей захочется. Пусть все будет так, как желает моя сладкая принцесса. Заиграла музыка. Я не фанат классики, поэтому не могу похвастаться знанием автора и названия этой мелодии. Да-да, Серена, в длинном платье впереди, мама, Джорди и Мила в таких же платьях, только короче, просто прекрасны, но я хочу увидеть мою невесту, где же она?! Ну давайте, давайте, быстрее становитесь за местом Блэр! Я хочу ее видеть! – Чак, хватит дергаться, она уже идет, – шепнул мне на ухо Нейт. – Себя вспомни, – ответил я. В ту секунду заиграла новая мелодия, и все гости поднялись с длинных красивых скамеек и обернулись на выход. Этот момент неописуем. Сердце застряло где-то высоко в небе, а вообще я не знаю, где оно застряло, но от бешеного стука оно по-любому не усидело в моей груди. Я сделал глубокий вдох и сжал руки за спиной, чтобы по привычке не протянуть их к Блэр. Они были в самом начале прохода, но я отчетливо увидел, как Блэр улыбалась. Она была без фаты, поэтому я видел ее лицо очень четко. Я не сдержался и улыбнулся во все тридцать два ей. Что она сделала потом до ужаса пробрало меня на смех, но я сдержался. Она хотела бегом броситься ко мне, но Барт, под руку с котором она шла, крепко сжал ее руку и, так же как я сдерживая смех, покачал головой. Блэр несколько раз раздраженно вздыхала от того, что музыка слишком медленная, в такт которой они обязаны идти. Наконец, они добрались до меня. Барт поцеловал ее в лоб, затем взял мою руку и вложил в нее пальчики Блэр. Как она прекрасна. Блестящее платье в пол, открывающее в некоторых моментах при ходьбе ее гладкие шикарные ножки, заплетенные в нестандартную косу шоколадные волосы и, конечно же, ее счастливое личико. Я помог ей подняться по ступеням, крепко сжимая ее руку. Мы встали лицом к священнику не разжимая рук. Он попросил всех сесть. Я не мог сосредоточиться на его речи, потому что из головы не выходила Блэр. Я не видел ее так давно, со вчерашней ночи, а сейчас мне кроме прикосновения к ее коже ничего не дозволено. Я хочу ее поцеловать, обнять, крепко-крепко прижать к себе, а мне нельзя. – Что это значит? – спросила меня Блэр тихо, повернув голову ко мне. На ее лице было какое-то сомнение и отчаяние. Я испугался. – Ты о чем, родная? – Твое лицо! Ты... ты как будто... расстроен! – уже громче воскликнула Блэр и вырвала свою руку из моей. – Би, пожалуйста, успокойся, – спокойно попросил я. – Ты не хочешь жениться! Я так и знала! – Блэр заплакала и резко побежала к выходу. – Блэр, что ты творишь?! – опередила меня Серена. – Блэр! – крикнул я ей вслед, но дверь хлопнула. Я собирался броситься за ней, но Нейт меня остановил, указав пальцем на Эс. Он мне предлагает жениться на ней?! Но она что-то показывала пальцами. Оказывается, она считала. На счете “пять” дверь распахнулась. Посередине стояла взвонованная Блэр. Ее грудь вздымалась от частого дыхания. Я спустился на одну ступень вниз, стараясь не обращать внимания на священника, который был ошарашен и, скорее всего, скоро грохнется в обморок. – Родная, мы закончили ссориться? – нежно спросил я. Она несколько раз всхлипнула и проговорила: – Я люблю тебя. Мы одновременно сорвались с места и под растроганные вздохи гостей устремились друг другу на встречу. В центре прохода мне удалось обнять ее. Она запрыгнула на меня, крепко обхватывая ножками мой пояс. Я держал одной рукой ее за ногу, ощущая пальцами традиционную свадебную подвязку, а второй за талию. – Я очень сильно тебя люблю, – сквозь наш страстный поцелуй прошептал я. – Прости меня, я не знаю, что на меня нашло, прости прости! – повторяла Би, зарываясь пальцами в мои волосы. – Я прощу, если ты сейчас выйдешь за меня в конце концов! Я так долго этого ждал, не лишай меня этого счастья. Мы не заметили, как к нам подошла Серена. Ей, как всегда, все равно на окружающих, на священника, на всех. – Блэр, немедленно слезай с Чака! – она потянула ее за талию и стащила с меня, – Ненормальная истеричка! Как ты меня заколебала! Сколько можно?! Выйди ты уже за Чака! Где твои туфли?! – Эс, не надо так кричать, – Блэр с улыбкой взяла лицо Серены в руки, а я не выдержал и улыбнулся. Она меняется в считанные секунды. Минуту назад она выбегала из храма, тридцать секунд назад она кинулась ко мне на руки в слезах, а сейчас она улыбается словно ребенок, которому вернули шоколадку, – Туфли я где-то бросила, потому что не удобно бежать к Чаку на каблуках. – Твою ж мать, стой здесь, не двигайся! А ты, – она обернулась ко мне, – сию же секунду на место! – она резко указала пальцем на мое место. С ней сейчас лучше не спорить, – Как дети, прости господи. Я поцеловал руку Блэр и отправился к полностью охреневшему священнику, дрожащими руками сжимающему какую-то книжечку. Я обернулся на Блэр и Серену. Эс принесла туфли и помогала Блэр их одеть. Затем она за руку провела Блэр ко мне под снова заигравшую музыку и встала на свое прежнее место. – Простите, святой отец, – с нежнейшей улыбкой сказала Блэр священнику, – Прошу вас, продолжайте с того места, где вы остановились. Он кивнул ей и продолжил читать. Наконец, он сказал слова, о которых я думал все это время: – Чарльз, согласен ли ты перед лицом Господа взять Блэр в жены, заботиться о ней, быть вместе и в горе и в радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, и любить ее до конца дней своих? – И не изменять, – прошептала Би, сжимая мои руки. – Согласен, – сказал я и хотел поцеловать Блэр, но вспомнил, что еще Блэр должна сказать. Священник кинул на меня быстрый возмущенный взгляд и продолжил, повернувшись к Би: – Блэр, согласна ли ты перед лицом Господа взять Чарльза в мужья, заботиться о нем, быть вместе и в горе и в радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, и любить его до конца дней своих? – Согласна, – выдохнула Блэр и перестала так сильно сжимать мои пальцы в ладонях. Я ободрительно ей улыбнулся и начал считать секунды до разрешения, данного самим Господом, поцеловать мне мою жену. – Объявляю вас мужем и женой... – Ура! – взвизгнула Серена, но тут же закрыла рот рукой. Элли, Мила и Джорджи тихо захихикали, а парни сзади меня сделали вид, что поперхнулись. – Простите, – пролепетала Эс. Блэр, наверное, было все равно, потому что она не обратила на Эс внимания. Она продолжала смотреть мне в глаза, как и я в ее. – Вы можете поцеловать свою жену, – услышал я эти радостные слова. Я немедленно потянул Би к себе и накрыл страстным поцелуем эти улыбающиеся губки. – Я люблю тебя, родная, – прошептал я сквозь поцелуй и, не дав ей ответить, так сильно обнял ее и поцеловал. – Чак, дай ей вздохнуть, – сказала мама, а Эс продолжила: – И обнять нас! Бииииииии! Серена оторвала Блэр от меня и начала обнимать ее, чуть не запрыгнув на мою жену с ногами. Потом и все остальные поздравляли Блэр, пока я пожимал руку своим шаферам(кстати, вы удивитесь, но мы с Уиллом друзья. И я не уверен, что он гей. Максимум, би). Затем я обнял девочек, даже эту идиотку, пока парни тискали Блэр. – Би, пока все еще здесь и не пьяные, – начал я, а она повернулась, и все гости сразу притихли, – я хочу тебе кое-что подарить, – я залез в карман и достал оттуда свой маленький подарок, перевязанный красной лентой. – Что это? – Блэр с улыбкой взяла его в руки и развязала бант, – United States of America, Passport, – прочитала Блэр, – Чак, зачем ты притащил мой паспорт? – Открой, – с улыбкой сказал я. Блэр послушно открыла первую страничку с личными данными. – Ну и ч... Аааааа! – закричала Блэр, увидев, что там вместо фамилии. Девочки сразу испугались и начали спрашивать что такое, но Блэр не обращала на них внимания. Она подошла ко мне и обвила мою шею руками. – Как ты это сделал? – спросила она, – Чтобы сделать новый паспорт необходимо мое присутствие. – Не забывай, какая у нас фамилия, – я подмигнул ей, – А у Бассов возможности безграничные. – Теперь не забуду, – она показала мне маленькую книжечку. – Тебе осталось поставить только подпись, – я поцеловал ее в нос. – Ах да, – вспомнила Блэр и открыла паспорт, – Нейт! Дай, пожалуйста, ручку, – попросила Арчибальда она. Всем известно, что он носит во внутреннем кармане ручку. Всегда. – Блэр, а ты не хочешь сначала потренироваться? Ну, новую роспись, с новой фамилией? – спросил я. А Блэр, приняв ручку, посмотрела на меня как на идиота: – Ради бога, Чак. Я эту роспись придумала в первые дни нашего знакомства. Сначала я стоял молча, но потом засмеялся и притянул ее к себе, крепко прижимая к своей груди. – Как я тебя люблю, малышка, – прошептал я. – Хорошо хорошо, теперь дай мне расписаться, – она устроила на моем плече паспорт и сосредоточено вывела свою роспись. – Вы закончили? – воскликнула Мила, – У нас как бы программа, если вы не забыли! – Давайте, бегите на улицу, как только все выйдут, – командовала Джорджи, – Вперед, ребята, я беру Кэма! Парами сначала вышли Элли и Барт, Серена и Нейт, Мила и Уилл ну и Джорджи с Кэмом. Потом все гости, а потом мы выбежали за руку из церкви, бежали по лестнице, на которой был белый ковер, а нас обсыпали рисовыми зернышками. Мы с Блэр сели в машину одни, а все остальные в три лимузина, что мы заказали. В Palace Hotel нас ждут еще триста человек гостей, против которых была Би, но ничего не поделаешь. В общем, мы оба хотели только друзей и родных, но так получилось бы только в том случае, если бы мы не были Бассами, ну или хотя бы если бы Блэр не была той Блэр, о которой уже несколько месяцев пишут все издания Америки, возможно, и Европы. Только за нами закрылись дверь машины, Блэр выдохнула и опустила голову мне на плечо. Она продолжала восстанавливать дыхание, и ее сердце билось все так же сильно. – Эй, ты чего? – спросил ее я, поднимая ее голову к себе за подбородок. Она не ответила, а просто улыбнулась. – Скажи мне, Блэр, что такое? – Просто... не знаю, – она засмеялась и обняла мою шею. Я тут же обхватил ее талию и прижал к себе. – Детка моя, – прошептал ей в шею я, – Я так рад, что ты теперь моя до конца дней. – Ты уверен? – Абсолютно. А ты что, нет? – Ну мало ли, тебе надоест... – Глупая, хватит, – сказал я и усадил ее себе на колени, одной рукой держа ее талию, а второй – животик. – Ладно, – ответила она и положила голову мне на грудь, – Нам надо приготовиться. – К чему? К родам? Так еще же рано... Блэр засмеялась. – К этому мы будем готовиться чуть позже, а сейчас – к выходу из машины возле Palace. – Зачем? – не понял я. Блэр выдохнула и взглянула на меня из под бровей, а потом сказала: – Помнишь, сколько папарацци и прессы было на юбилее? – Да, – вспомнил я, как пытался минут двадцать пройти ко входу, пока охранники мне не помогли. – Так умножь это количество в пятьдесят раз. – Может сразу домой? – предложил я. – Я бы с радостью, но что скажут все? Так нельзя. Наш Rolls Royce остановился возле белой ковровой дорожки, которая была ограждена, чтобы мы смогли пройти ко входу в отель. Блэр по привычке улыбнулась камерам, которые тут же защелкали. Несколько минут мы позировали фотографам (если бы не Блэр, которая заставляла меня это делать, я бы послал их ко всем чертям) и ответили на несколько вопросов. – Чак, будь, пожалуйста милым, – сказала мне на ухо Блэр. – Зачем все это? – Затем, что мы должны сделать имя. Один неверный взгляд – завтра будет статья, что мы убили фотографа! Так улыбаемся и машем. – Мисс Уолдорф, два слова! – начала какая-то репортерша, которую удерживали охранники. – Поправочка. Я миссис Басс, но вообще Блэр, – улыбнулась Би девушке, а я, как всегда, смотрел на мою девочку. – Итак, Блэр... И началось! Кто дизайнер платья, туфель, кто организатор, появятся ли фотографии из церкви и прочее. Как Блэр это выдерживает?! Я чуть не сорвался после трех минут вопросов. Тем временем какую-то ерунду спрашивал у меня другой репортер. Я что-то отвечал, улыбался, чтобы не быть “убийцей фотографа”. Еще через неделю каждый день у нас будут интервью для сотен журналов и интернет-сайтов. А так же нам нужно будет поехать на десятки радио и теле-шоу, где Блэр еще и должна будет спеть. Как трудно быть нами. Ну, надеюсь, что скоро это уляжется. До рождения ребенка, я думаю, все. Ах черт! Ребенок! И опять все по новой! Ладно, я смотрю, мы медленно двигаемся ко входу. – Блэр, больше никогда так не делай, – попросил я, как только мы оказались внутри. – Ты хочешь сказать, что я виновата, что там столько папарацци?! Этого всего бы не было, если бы ты вел себя немножко скромнее раньше, а не впадал во всякие скандалы, за которыми желтая пресса и гоняется, если ты заметил! – Все-все, прости, детка, – сказал я и обнял ее, – Прости, любимая, я... – Ну что вы копаетесь?! – заорала Элли, подбегая к нам вместе с Сереной, – Чак, быстро к залу, там Арчибальд, и жди у дверей, ни в коем случае не заходи. Тебя растерзают поздравлениями, а когда мы с Блэр вернемся, тебе придется перетерпеть все это заново. Мы с папой это уже проходили, – предупредила мама, – Блэр, переодеваться в ту же гримерную! – подмигнула она. – Ох, опять твои подколы про диванчик и четырнадцать лет? – Была бы ты моей дочкой, такое бы тебе устроила, – добавила она, схватив Блэр за руку. Я, шагая за ними, держал в руках лицо Блэр и шептал ей на ухо: – Нам нужно как-нибудь повторить в том туалете. Я отпустил ее, а она игриво подмигнула и, поднимая платье, побежала с девочками туда. Я, когда они скрылись из виду, улыбнулся и отправился в зал. Мама меня убедила, поэтому я не стал заходить. Арчибальда у входа не было, ну и ладно. Подожду здесь. Через несколько минут появилась Блэр. На ней уже было совсем другое платье. Короткое и с рукавами. Она выглядела такой нежной и милой в нем. И волосы были распущены. – Зачем ты переоделась? – спросил я, крепко прижимая к себе, как только она до меня добежала. – Так сказала Элли, – ответила она и придвинула мое лицо к своему, чтобы поцеловать. – Давайте, вы потом будете нежничать! Все гости ждут первого танца! – сказала Серена. Но я не стал ее слушать, поэтому поцеловал мою девочку и оторвал от пола, чтобы покружить. – Ну все, ребят! – подтвердила Элли, – Я все никак не привыкну, что ты кого-то любишь. Все, давайте, вперед. Чем быстрее зайдете, тем быстрее уйдете. – Пойдем? – прошептал я в губы Блэр, – Нам нужно со всеми поговорить, станцевать, и я хочу домой. – Кстати, знаешь, почему я согласилась переодеваться? – тихо спросила Блэр, чтобы слышал только я. – Почему? – Потому что под то платье нельзя одевать белье, а я такое классное выбрала для первой брачной ночи, – улыбнулась Блэр. Я сглотнул и тут же поставил ее на пол. – Нам нужно немедленно туда пойти. Как ты, мам, сказала, чем быстрее зайдем, тем быстрее выйдем? Так чего мы ждем? Блэр, пошли! – я обнял ее за талию и потянул к дверям. Нас встретили громкие аплодисменты и вспышки камер. И здесь эти козлы есть! Надоело! Не хочу никаких вопросов и лишних фотографий! Мы наняли фотографа – ОДНОГО!!! – только для нашего семейного архива. Пусть он и работает! Все поздравляли, кричали “Горько”, хотя я считаю, что ничего горького здесь нет. Все очень даже сладко. Особенно моя девочка и водка, которую мне пить нельзя. Мы ведь беременны. К тому же нужно быстрее оттанцевать танго(для классического вальса наша жизнь слишком яркая и неспокойная), которое мы тогда танцевали в Дубаи, только теперь с нами работал профессиональный танцор, которому мы показали, что сами придумали, не замечая этого. Ведь тогда ни я, ни, по-моему, Блэр не думали о движениях. Тогда существовала только наша маленькая вселенная. Как сейчас. Только Блэр и я. И скоро наш малыш. – Би, я тебя люблю, – прошептал я ей в самое ухо. Она повернулась ко мне и удивленно сказала: – Это ты к чему? Ты хочешь выпить? Чак, я тебе не запрещала, ты сам решил, что будешь придерживаться диеты из-за того, что я беременна. Можешь пить, если хоч... – Нет-нет, я не хочу! Я просто сказал тебе, что я люблю тебя! Я что, не могу сказать своей жене эти три слова?! – Конечно можешь, – улыбнулась Блэр и обняла меня, – И я тебя люблю. – Хорошо. Я крепче ее обнял и провел дальше. Нам нужно поговорить со всеми гостями. Когда это закончилось, заиграла музыка того танго. Вы не представляете, что мне пришлом перепробовать, чтобы найти эту песню. Правда, если бы я с самого начала додумался позвонить в тот отель, все было бы проще, но мы не ищем легких путей. Вот мы уже станцевали наш танец и под аплодисменты сели за наш столик. Нам нужно было еще немного посидеть там, а потом можно было бы и уехать. – Расскажи мне, как прошел вас девичник? – спросил я, целуя в щеку мою любимую, которая сидела у меня на коленях. – Самое веселое это игра в Твистер, – улыбнулась она. – Вы были дома, никуда не ходили? – все убеждался я. – Да, разумеется, а куда мы могли пойти? – наивно ответила Би. Я хотел сказать, что слышал о стриптиз клубах, в которых вместо голых женщин голые мужчины и разные другие увеселительные места, но промолчал, поцеловав ее в губы. – Вы даже не пили? – снова начал я. – Чак, как я могу пить, когда я ношу нашего ребенка?! – разозлилась Блэр. – Да-да, все, прости, – поспешно сказал я и снова поцеловал, – Какая ты у меня красивая, – прошептал я, вглядываясь в эти родные глаза. Блэр улыбнулась и снова приникла к моим губам. – А как там мальчишник? – спросила Блэр. – Мальчишник? Сейчас расскажу. Значит так, мы вышли из дома с Нейтом и Уиллом. Арчибальд при этом был уже готовый и орал на всю улицу что-то вроде: “Басс! Последний день свободы! Надо оторваться!”. Я не знаю, какую свободу он имел ввиду, потому что я ему ничего такого не говорил, когда у него был мальчишник. В общем, он сказал Артуру, чтобы вез нас в “Виктроллу”, потому что нам “необходимо оторваться”. Ну, мы приехали туда и... – Чак, лучше замолчи, если дальше будет хуже, – перебила меня Блэр, отстранившись от меня, но я все равно чувствовал, как быстро бьется ее сердечко и как она неровно дышит от злости. – Нет, совсем не хуже. Блэр, ты что мне не веришь? – Верю, но иногда нет. – Как это – иногда нет? – я был очень огорчен, что она мне не верит. – Потому что я боюсь, что в один день я тебе перестану нравиться, как девушка, которая тебя возбуждает, и ты мне изменишь. Я обреченно выдохнул. Если мне до конца жизни придется слушать, что я когда-нибудь это изменю, моя жизнь закончится очень скоро. – Блэр, сколько раз я должен тебе повторить, что я люблю тебя?! Тебя, понимаешь?! Только тебя! Мне никто больше не нужен! – я яростно держал ее лицо в руках, пытаясь заставить ее поверить в мои слова. – А вдруг однажды ты проснешься и поймешь, что я тебе больше не нужна. – Тогда я ударю себя по лицу, что разбудит меня от этого ужасного кошмарного сна. Блэр слабо улыбнулась и погладила меня по лицу. – Я ведь тоже могу тебе каждый день говорить: “Блэр, а если ты в один день перестанешь меня любить, что тогда?” – Я тебе уже говорила, что такого никогда не будет. – Ага! Вот! Вот! Не нравится! Так мне тоже не нравится, когда ты так говоришь! Блэр снова улыбнулась и положила голову на мое плечо. – Расскажи мне дальше про ваш мальчишник. – Дальше ей рассказыть, – фыркнул я, – Дальше мы приехали в этот долбаный клуб. Нейт хотел запихнуть меня на сцену к тем полуголым девушкам. Но я сказал ему, что никакая свобода мне неинтересна. Что я люблю тебя и не хочу, чтобы рядом со мной стояла какая-либо голая девушка. Кроме тебя, разумеется. Нейт стал сопротивляться, но Уилл меня поддержал, – я отсалютовал ему бокалом с яблочным соком, – и мы поехали в пентхаус Арчибальдов. Он все орал на меня, что я не понимаю ничего, что это последний день, что сегодня я могу еще делать что хочу, но я ясно дал ему понять, что я не хочу ничего, кроме моей девочки. Потом я ему напомнил, что когда был его мальчишник, его мысли были заняты только Сереной, как мои – тобой. Он не пил, ничего не делал. Мы сидели у него в номере и смотрели телик, поедая орешки. Так, теперь о моем мальчишнике. Дальше мы говорили о тебе. Кстати, Уилл очень даже не плохой мужик, несмотря на то, что он гей. И он, в отличии от тебя, признался, что тогда, в Дубаи, когда я приносил тебе телефон, который ты забыла в ресторане, ты мне соврала. Я краем глаза увидел, что Би чуть-чуть покраснела, а грудью почувствовал, что ее сердце забилось быстрее. – И он сказал, что он на тебя кинулся из-за того, что ты очень сексуальная, даже для гея, у которого много времени не было секса, – я от отвращения на секунду скривился, вспоминая, как геи занимаются сексом, – А ты, чтобы оправдать свои крики, придумала эту гребаную ролевую игру. Но я на тебя не злюсь, потому что все уже позади и потому что я очень люблю тебя, моя глупенькая девочка, – я крепко обнял ее, поцеловав в щеку, лоб, носик и снова в щеку, – А еще я случайно проболтался Нейту, что ты потеряла девственность со мной. – Что?! – воскликнула Блэр, резко поднимая голову с моего плеча, – Ты сделал что?! – Не волнуйся, он отреагировал спокойно, только усмехнулся и... – Чак, ты не понимаешь! Ты разбил ему сердце! Мы клялись друг другу, что будем первыми! Чаааак, зачем?! Зачем ты это сделал?! Я-то думаю, почему это он так холоден со мной? Впервые! Даже когда мы расстались, мы остались друзьями! Я должна с ним поговорить. – Нет, Би, стой! – я конкретно приревновал свою жену к своему лучшему другу, который еще и женат. – Чак, я должна решить это, пока мы не уехали домой, – уверенно сказала Блэр, а мне ничего не осталось, как отпустить ее. Она устремилась к соседнему столику. Нейт сидел там один. Все уже танцевали. Я внимательно следил за каждым ее движением. Блэр села рядом с ним, а Арчибальд демонстративно отвернулся. Она положила руку ему на плечо и наклонилась, что-то говоря ему на ухо, потому что была громкая музыка. Через некоторое время Нейт повернулся и что-то говорил ей, скорее даже кричал, ярко жестикулируя. Сначала указывал руками на себя, потом на Блэр, потом на меня, даже не посмотрев в мою сторону, а затем взялся руками за голову. От следующего движения Блэр меня передернуло. Она взяла в ладони его лицо и, видимо, начала успокаивать. Если бы мы не клялись друг другу в бесприкословной верности, я бы размазал гребаного Арчи по стенке. Строит из себя обиженного идиота. Ну, подумаешь, не первый был у Блэр, так какая ему разница?! Все равно, он уже никогда ее не вернет! Зачем ворошить прошлое? Я бы убил его, правда, убил бы, только жаль Серену, которая осталась бы одна, без любимого мужа. Я надеюсь, у Нейта все чувства к Блэр закончились. Потому что если нет – это плохо для него. Они о чем-то поговорили, Нейт улыбнулся, обнял ее, она, естественно его тоже обняла, встала и отправилась ко мне. Я был все еще страшно зол. Она села на стул рядом со мной и радостно сказала: – Он больше не злится. Я ничего не ответил, потому что я, как раз таки, злился. – Чак, что с тобой? – она положила руку мне на плечо, но я зачем-то ее скинул. Блэр испуганно на меня посмотрела и мне стало безумно стыдно, что я так сделал. Она медленно встала и собиралась куда-то уйти. Мысль о том, что она пойдет к Нейту, взорвала мой мозг, и я немедленно повернулся к ней, схватил за талию и посадил себе на колени. – Прости, прости меня, – прошептал я ей, – Я приревновал тебя к Нейту, прости меня. – Приревновал к Нейту?! – Блэр резко повернула ко мне голову, – Чак! К Нейту?! К Арчибальду?! Чак! Он же женат! На моей лучшей подруге! Это равносильно тому, если бы ты меня к Барту приревновал! – Я просто очень тебя люблю, – оправдался я. – И поэтому ревнуешь меня к каждому столбу?! – Нейт – не столб. А вполне сексуальный и красивый мужчина. Блэр обреченно выдохнула и, потерев виски, открыла глаза. Она снова выдохнула и со злостью схватила меня за лацканы пиджака. – Басс, как ты меня заколебал! Когда ты уже поймешь своим тупым мозгом, что ты мой единственный мужчина в жизни?! Когда?! Когда ты уже соединишь все точки и нарисуешь картинку?! Я ношу ТВОЕГО ребенка! Я за ТЕБЯ вышла замуж! И живу я под одной крышей с ТОБОЙ! Неужели, тебе мало?! А еще прими к сведению, что я каждый день говорю тебе, как сильно я тебя люблю! Даже я уже поверила тебе! Неужели так трудно ответить тем же?! Я ничего не отвечал, а просто смотрел в ее глубокие и взволнованные глаза. Через несколько секунд я прижал ее к себе и упал головой в ее грудь. Надеюсь, она не почувствовала, что одна моя слеза упала на ее кожу. – Чак, я тебя люблю, – прошептала она, зарываясь носикиком в мои волосы и крепко прижимая мою голову к себе, – Я хочу, чтобы ты перестал вести себя как подросток. Мы взрослые люди, – она целовала меня в голову и одной рукой гладила мои волосы. Через секунду она подняла мою голову и посмотрела на меня. Она мягко поцеловала тот глаз, из которого и скатилась одинокая слеза, и провела большими пальцами по моим щекам. Она подтянула мою голову к себе и поцеловала меня. Я тут же обхватил ее талию и прижал к себе. – Ты у меня самая лучшая, – прошептал я,