The White Tiger Extrapolation (СИ)

И неожиданно Леонард почувствовал себя чертовски одиноким среди всех этих людей, в этом доме, где в их распоряжении было совершенно все, о чем только можно было мечтать, и подумал, что все они были куда счастливее в Пасадине.

В отличие от предыдущих выходных, на этот раз Леонарду не хотелось даже выпивать. Ему было душно, он задыхался в спертом воздухе, среди незнакомых людей, поэтому в конце концов, проведя пару бесполезных и скучных часов, с головой погрузившись в эффект одиночества в толпе, он сбежал ото всех и в поисках уединения забрел на второй этаж. Он наткнулся на ту самую комнату, в которой, по словам Родстейна, обычно останавливался его дядя, увлекавшийся наукой.

В комнате было тихо, отголоски музыки доносились едва-едва, похожие скорее на смутные вибрации, нежели на полноценный звук. Комната каким-то странным образом успокаивала, и Леонард неторопливо прошелся вдоль книжных полок, рассматривая корешки книг, доставая то одну, то другую, и возвращая их обратно по местам.

Его заинтересовала книга по несимметричным теориям гравитации. Он неторопливо пролистнул несколько страниц, раздумывая о том, чтобы сесть в кресло и погрузиться в чтение по-настоящему, когда в коридоре раздались чьи-то отчетливые шаги. Они все приближались, и прежде, чем успел хорошенько обдумать эту мысль, Леонард уже одним стремительным движением выключил свет, а в следующую секунду обнаружил себя прячущимся за длинными, до пола, темно-зелеными портьерами, и по-прежнему сжимающим в руках томик по несимметричным теориям гравитации.

Он выругался про себя: прятаться за портьерами казалось невероятно глупой затеей. С другой стороны, сюда, вероятно, направлялся Родстейн: он сам говорил, что ему нравилась эта комната. А у Леонарда не было ни малейшего желания объяснять ему, какого черта он торчит здесь в одиночестве в разгар очередной вечеринки.

Дверь отворилась, и внутрь на самом деле вошел Родстейн с бокалом вина в руке, но не один. С ним был Шелдон, и Леонард мысленно застонал, думая, что последнее, что ему нужно – это в очередной раз наблюдать за тем, как Родстейн ухлестывает за его лучшим другом, который по-прежнему полагал, что тот заинтересован исключительно в его интеллекте.

– Я все еще не понимаю, почему мы пришли сюда, – услышал он голос Шелдона. – Ты говорил, что устраиваешь вечеринку, чтобы встретиться с друзьями, а вместо этого мы здесь одни. Как правило, никто не хочет оставаться со мной наедине.

Родстейн мягко рассмеялся в ответ на это заявление и щелкнул выключателем, зажигая торшер, свет которого лишь слегка рассеивал полумрак. Леонард немного переместился в своем укрытии, чтобы можно было следить за происходящим в комнате в щель между портьерами. Не то, чтобы он собирался подглядывать, но может быть, ему удастся улучить подходящий момент, чтобы… «Чтобы, собственно, что?» – спросил себя Леонард. Теперь-то было ясно, что у него не осталось ни единого шанса выйти из комнаты незамеченным. А значит, оставалось сидеть за портьерами и помалкивать.

Он видел, как Родстейн пожал плечами и сказал:

– Не знаю, Шелдон, меня всегда успокаивало это место, есть в нем что-то… надежное, защищенное. Постой, я растоплю камин, и ты сам увидишь.

Он отставил в сторону бокал, который держал в руке, и присел на корточки, растапливая камин. Когда пламя заплясало, потрескивая поленьями, Родстейн выпрямился и выключил торшер, оставляя из освещения только зыбкие отсветы живого огня. Затем он повернулся к Шелдону и протянул бокал ему.

– Вот, выпей это.

Шелдон покачал головой и сказал:

– Спасибо, но я склонен отказаться. В последнее время потребляемое мною количество алкоголя возросло, и, должен отметить, молекулы этанола не лучшим образом воздействуют на мозговую активность…

– Только этот, всего один, – перебил его Родстейн. – Я не прошу пить все, просто сделай несколько глотков. Тебе понравится, обещаю.

Он подошел к Шелдону и прислонил бокал к его губам, положил вторую руку ему на затылок, чтобы тот не отстранился, и запрокинул бокал, заставляя Шелдона выпить. Он был немного ниже Шелдона ростом, но властный и уверенный в себе, казался выше. И хотя Родстейн действовал мягко, происходящее отчего-то выглядело для Леонарда так, словно он применял силу.

Леонард прикрыл глаза, мечтая оказаться где-нибудь еще. Для него происходящее было насилием, потому что он слишком хорошо знал, что Шелдон практически неспособен противостоять любому виду физического давления, что он непременно поддастся, если его будут уговаривать вот так, терпеливо и настойчиво, как ребенка, не предлагая никаких очевидных путей к отступлению.

Шелдон сделал несколько глотков и немного покачнулся, встряхнул головой, бросил настороженный взгляд на Родстейна.

– Я не слишком хорошо себя чувствую, – сказал он, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Все хорошо, это пройдет, – заверил его Родстейн. – Просто сядь вот сюда.

Он взял его за руки, вынуждая отступить на несколько шагов, а потом надавил ему на плечи, и Шелдон тяжело опустился на толстый ковер на полу, упираясь в край кровати спиной. Родстейн опустился рядом с ним и запрокинул голову, допивая остатки вина из бокала, который давал Шелдону, затем отставил опустевший бокал в сторону и повернулся к Шелдону лицом.

– Знаешь, ты самый удивительный человек из всех, что я встречал, – задумчиво сказал он, а потом очень нежно провел рукой по щеке Шелдона, и тот повернулся к Родстейну, вскинув на него непонимающий взгляд.

– Я все еще чувствую себя нехорошо, – сказал он. – Возможно, мне нужна медицинская помощь.

Леонард видел, что к щекам Шелдона прилила кровь, он немного задыхался, и Леонард почувствовал растущее беспокойство. Он даже приготовился выдать свое укрытие, если потребуется, хотя не сомневался, что сделав это, попадет в весьма неловкое положение.

– Все в порядке, Шелдон, – Родстейн взял его лицо в ладони и посмотрел ему прямо в глаза. – Это напиток, который ты только что выпил, он дает такой эффект. Но ты должен расслабиться и не паниковать, иначе все станет только хуже, ты меня понимаешь?

Шелдон медленно кивнул, не сводя с него взгляда.

– Если это напиток, который заставляет чувствовать себя так странно, то зачем ты дал мне его, в первую очередь? – спросил он.

Родстейн не ответил. Вместо этого он подался вперед, жадно целуя Шелдона, раздвигая его губы своим языком, чтобы сделать поцелуй более глубоким. Леонард оцепенел в своем укрытии, зная совершенно точно, что ему нужно, просто необходимо прекратить это прямо сейчас, или хотя бы закрыть глаза, а лучше еще и уши, если он найдет способ сделать это, не выпуская из рук томик несимметричных теорий гравитации. Но почему-то он продолжал просто стоять там, смотреть и слушать, он словно оцепенел.

Шелдон издал приглушенный протестующий звук, и Родстейн отстранился от него. К его щекам тоже прилила кровь, он дышал чаще, чем обычно, и продолжал гладить Шелдона ладонями по лицу и волосам, словно не мог остановиться. Шелдон смотрел на него сконфуженно и почти испуганно.

– Я не уверен, каков социальный протокол для подобных ситуаций… – начал он, но Родстейн прижал палец к его губам, вынуждая замолкнуть.

– Тссс, – сказал он. – Социальный протокол – получать удовольствие. Как ты считаешь, Шелдон, ты сможешь сделать это для меня?

Все, что было в глазах Шелдона – это недоумение.

– Не думаю, что понимаю… – начал он, но Родстейн не позволил ему закончить. Он снова наклонил голову, накрывая губы Шелдона своим ртом, и в этот раз Шелдон попытался оттолкнуть его, отшатнулся в сторону, врезавшись в стену с другой стороны от кровати, и выставил перед собой руки в защитном жесте.

Родстейн посмотрел на него немного раздраженно и вздохнул, Шелдон пялился на него во все глаза в очевидном замешательстве. Но Родстейн ничего не предпринимал, и Шелдон немного успокоился, сделал глубокий вдох, явно стараясь взять себя в руки. Когда он заговорил, его голос немного дрожал.