Любовь без памяти (СИ)

– Откуда ты знаешь, что Магнус тоже посещает вечера? – нахмурился Лайтвуд.

Он не стал отпираться, потому что с Тессой это всегда бесполезно. Серые глаза обладали крайне полезной и, как это часто бывало, направленной против Алека способностью видеть правду.

– Ну, знаешь… – Тесса лукаво ухмыльнулась.

Алек повернулся обратно к монитору.

– Да, он там будет, – сказал он через несколько секунд молчания. – И в этом нет никакого подтекста, так что, прошу, не выдумывай.

– Майя тоже посещает вечера поэзии, – сказала девушка. – И она очень удивилась, когда увидела бегущего за тобой Магнуса.

Алек проигнорировал её, продолжая щёлкать по клавиатуре. Тесса сидела в кресле на колёсиках, но, оттолкнувшись от стола, подкатилась к другу почти вплотную.

– Что происходит? – спросила она. – Ты передумал насчёт процедуры?

– Нет, – отрезал парень.

– Тогда зачем ты себя мучаешь? Я ведь вижу, каким болезненным становится твой взгляд, когда Магнус заходит в эти двери. Если и обрубать связь, то сразу. Одним ударом топора.

– Что плохого в том, что перед окончательным стиранием памяти я проведу с ним несколько дней? – спросил Алек, резко повернувшись к Тессе.

– То, что ты только мучаешь себя, – девушка покачала головой. – Я немного порылась на сайтах подобных клиник…

– О, нет… – выдохнул Алек.

– …и нашла огромное количество случаев, когда память возвращается. Ты понимаешь, как устроена наша память? Это не вырезать ненужную информацию из документа, – Тесса указала пальцем на монитор компьютера. – Не нажать «delete». Если воспоминания связаны с сильными эмоциями – в твоём случае, любовью – они вернутся, как бы ты ни пытался от них избавиться.

Алек смотрел несколько долгих секунд в её глаза, а потом отвернулся.

– Что-то я не видел, чтобы они возвращались к Магнусу, – пробурчал он. – Он не помнит.

– И всё же таскается за тобой, – Тесса улыбнулась и протянула руку, чтобы потрепать Лайтвуда за шевелюру. – Возможно, он не помнит и не понимает, но, бьюсь об заклад, чувствует, что ты что-то особенное.

– Ага, – Алек невесело хохотнул. – Нечто особенное, что можно стереть из своей жизни.

– Может, уже хватит жалеть себя? – спросила Тесса. – Я только и слышу от тебя, что Магнус стёр, да как он мог, он не любил, я был для него никем. Ты сам знаешь, что это не так. Если бы он не чувствовал к тебе ничего, то и стирать было бы нечего.

Алек посмотрел в её глаза и кивнул, прикрыв ладонью лицо.

– Кроме того, – продолжила Тесса, – ты виноват не меньше, и, как бы я ни любила тебя, это правда, Алек. Ты испугался и совершил ошибку. То же самое сделал он.

– Ты вообще на моей стороне? – спросил парень, глядя на неё между пальцев.

– Я на стороне твоего счастья, – улыбнулась Тереза.

– Тогда какого чёрта ты строила тут из себя невесть что? Магнус решил, что чем-то обидел тебя.

– Пусть немного помучается, – она пожала плечами и провернулась вокруг своей оси, откинувшись на спинку кресла. – Не одному же тебе сейчас страдать. Так что я пытаюсь восстановить баланс, не благодари.

Алек широко улыбнулся и помотал головой.

– Спасибо, что сохраняешь баланс в этом хрупком мире, о, великодушная Мать Тереза!

Тесса хохотнула и окинула его оценивающим взглядом.

– Что наденешь?

– Боже, это вечер поэзии, а не свидание! – воскликнул Алек и попытался подняться с кресла, но Тесса опустила руки на его плечи, заставляя остаться на месте.

– Нужно что-то обтягивающее твои сильные руки, – Тесса провела ладонями по плечам парня. – Он с ума сойдёт от твоих мышц.

– Хэй-хэй, – Алек отбился от пальцев, принявшихся его щекотать. – Я сам разберусь, ладно?

Девушка широко улыбнулась и закинула ногу на ногу, обнимая замком из пальцев коленку.

– Обещай мне, что ты позволишь себе расслабиться? – попросила она.

– Только если до конца смены ты больше не поднимешь эту тему, – поставил условие Алек.

Тесса кивнула и откатилась к своему месту.

***

Алек застегнул верхнюю пуговицу рубашки из тонкой джинсы, что сидела по его фигуре: не слишком обтягивала, но подчёркивала рельеф. Он помнил, как нравилось Магнусу, когда он надевал её. Танцор буквально не мог отнять от него руки: постоянно касался, поглаживал, прижимался.

Он взъерошил волосы и сел на край кровати, продолжая смотреть на своё отражение. Голубые глаза смотрели в ответ с осуждением. Это не было хорошей идеей. Впустить Магнуса в свою жизнь, пусть и ненадолго, не было хорошо. Совсем-совсем. Но вот он закрывал глаза, а перед взором – лицо Магнуса. Смуглое, мягкое на ощупь, такое красивое, такое любимое.

Алек помотал головой и распахнул глаза. Осталось меньше недели. Уже в следующий понедельник от боли и смятения, которые он ощущает, проводя с Магнусом время, не останется и следа. Всё будет хорошо. Солнце засветит ярче, трава на улице станет зеленее, а жизнь перестанет быть такой удручающей.

Взгляд Алека скользнул к двери гардероба, и он передёрнул плечами, сгоняя с них эту прохладную дрожь. Там, за деревянными створками, выкрашенными в тёмно-коричневый цвет, лежало всё то, чего он опасался. Эпицентр боли. Все вещи, которые так или иначе были связаны с Магнусом и могли напомнить о нём. Он собрал их ещё в выходные – просто неразборчиво запихал всё сюда, на самом деле – и теперь не мог набраться мужества, чтобы выбросить.

Алек вытащил самую необходимую ему одежду, чтобы не лазить в гардероб, но всё равно каждый раз, когда взгляд касался двери, он останавливался на несколько секунд и смотрел. Он чувствовал себя глупо, словно воздвиг памятник прямо посреди квартиры, в спальне, где он всегда помнил о том, что когда-то ровно половина всего принадлежала Магнусу.

Парень встряхнул головой, отгоняя назойливую, словно муха, мысль, и поднялся. Вечер поэзии должен был начаться менее, чем через полчаса.

***

Алек мялся у главного входа уже десять минут, прыгая с одной ступени на другую, пытаясь немного согреться. Холодный ветер забирался под его не до конца застёгнутое пальто, и он отбивал зубами ритм крутившейся в голове песни. Магнус уже должен быть внутри, а вот парень не мог собраться с духом. Он наблюдал за тем, как скрываются за высокими двустворчатыми дверьми посетители библиотеки, и выпускал клубы пара, шумно выдыхая.

Ещё была возможность сбежать. Можно было уйти, взять отпуск на работе, наконец, уволиться оттуда, ведь очень скоро начнётся новая жизнь. Это всё лежало на его ладони, только дождись понедельника, но это притяжение, тянущее его к Магнусу вопреки здравому смыслу, повисло перед ним магнитом. Ноги так и норовили побежать внутрь, но разум тормозил их.

«Подумай, Лайтвуд», – говорил внутренний голос.

Он уже думал. По тысяче раз за день прокручивал в голове разные сценарии, говорил сам себе, насколько это плохая идея, но что поделать, когда ты видишь человека и твоё сердце вдруг становится громче разума?

«Прежде чем совершить ошибку, подумай, как скоро ты сможешь оправиться после очередного провала?»

Парень помотал головой. Почему должен случиться обязательно провал? А вдруг… получится… Почему нет?

Он рванул вперёд, не давая голосу разума что-либо сказать ещё, и практически влетел в холл. Тёплая волна обдала его щёки, и Алек остолбенел, когда увидел Магнуса.

Вечер поэзии уже начался, если верить часам, висящим в холле, а танцор стоял у двери и терпеливо ждал его. Растрепанные от ветра волосы, рубашка в мелкий цветочек, жилет и мешковатые брюки. Ухо украшал кафф. У Магнуса их было два: один сейчас при нём, другой – у Алека в вещах, избавиться от которых он никак не решался. Он озирался по сторонам, скучающе оглядывая светлые стены холла, и, когда его взгляд остановился на Алеке, его глаза засияли.

– Александр, – прочёл парень по его губам и двинулся к нему навстречу.

– Прости за опоздание, – пробормотал Алек, когда оказался возле него на расстоянии вытянутой руки.

– Всё в порядке, – Магнус нежно улыбнулся, – главное, ты пришёл.