Любовь без памяти (СИ)

Алек обхватил руку Магнуса и переплёл их пальцы.

– Я могу выйти с тобой.

– Нет, я должен сам, – он поднялся на ноги и посмотрел на Лайтвуда сверху вниз. – Ты не мог бы проводить меня до сцены? – попросил он.

Брюнет улыбнулся и, поднявшись, взял его за руку. Вместе они подошли к сцене, и, посмотрев на выступающую там женщину, Магнус начал паниковать сильнее.

– Хэй, – его внимание привлёк голос Алека, – ты сможешь. Это не так сложно, как кажется.

– Так все говорят, – нервно усмехнулся Магнус и закусил нижнюю губу. – Есть какие-либо советы, как можно справиться с волнением?

Алек улыбнулся и снова посмотрел на него своим загадочным взглядом.

– Я обычно представляю себе человека, которому посвящаю выступление, – сказал он.

Глаза танцора застыли.

– А если он в зале? – прохрипел он, соскальзывая взглядом с голубых глаз на пухлые губы.

– Тогда я смотрю ему в глаза.

– Н-но… во вторник ты смотрел на меня… – еле слышно сказал Магнус и вновь заглянул в глаза парня.

Алек нежно улыбнулся и положил ладонь ему на лицо, большим пальцем поглаживая подбородок.

– Потому что во вторник я выступал для тебя, – и его горячие губы приникли к уголку губ Магнуса.

Мужчина замер, вцепившись ладонью в Алеково плечо, и прикрыл глаза. Его губы раскрылись сами по себе, желая, чтобы их поцеловали по-настоящему, но Лайтвуд отстранился так же быстро, как и приблизился к его лицу.

– Я верю в тебя, – прошептал он и подтолкнул Магнуса к сцене.

На непослушных ногах танцор добрёл до микрофона и уставился взглядом в зал. Он мог различить лица сидящих на первых рядах, присутствие остальных выдавали лишь очертания их силуэтов. Магнус обхватил микрофон пальцами и отрегулировал стойку под свой рост. Его взгляд быстро нашёл Алека, который ждал его у ступеней сцены, и тут же вернулся к остальным слушателям.

Он глубоко вздохнул и начал.

Я здесь.

Я ненавижу себя и всех людей вокруг,

макушки тех деревьев,

что склонились предо мною,

котов на них,

ту музыку в ушах

и этот мерзкий стук

сапог моих,

прохожих в чахлом городском застое.

Ему казалось, что он говорит слишком быстро, но эмоции контролировали его язык, поэтому он не мог что-либо предпринять, чтобы как-то это исправить. Он лишь опустил веки, чтобы продолжить дальше уже дрогнувшим голосом.

И мне противен этот город,

ухо режет детский крик,

и это солнце яркое мне слепит глаз порою.

Магнус открыл глаза и посмотрел на Алека. Парень слушал его внимательно, словно боялся пропустить хоть одно слово.

Я здесь.

Голос больше не дрожал, и он искренне улыбнулся. Весь остальной зал исчез, остались лишь он и Алек.

Я счастлив,

но только в этот миг –

когда к твоим коленям прикасаюсь головою.

Аплодисменты заполонили зал, но у Магнуса кружилась голова не из-за этого. Там, у подножия ступеней его ждал Алек. Такой высокий, в чёрном пальто и рубашке, в прямых брюках, с щетиной на лице, взлохмаченный и с горящими глазами. Такой чертовски красивый, что мужчина боялся упасть.

– Ты большой молодец, – похвалил Алек и взял его за руку, когда он ступил на ровный пол.

– Тебе правда понравилось? – спросил Магнус недоверчиво.

– Даже не представляешь, как сильно, – парень криво улыбнулся, и сердце Бейна воспарило. – Сбежим? – спросил он. – Не хочу тратить время на других, – он кивнул в сторону сцены, – когда могу провести его с тобой.

Магнус лишь кивнул и позволил Лайтвуду утянуть себя в сторону дверей.

Он уже давно так не смеялся. Не выпуская его руки из своей, Алек водил его по городу, показывал смутно знакомые аллеи и не переставая что-то рассказывал. Магнус никогда до этого не чувствовал себя так: тепло, несмотря на декабрьский морозец, уютно, несмотря на чуть влажный шарф и пальто – Алек повалил его в сугроб – и на своём месте.

Алек и сам был чем-то тёплым и уютным. Алек был домом.

***

Алек проводил его до квартиры и поднялся с ним на этаж. Танцор открыл дверь ключом и, развернувшись, замер на месте. Алеку надо было спешить на семейный ужин, приглашать его в дом было глупой идеей, но так не хотелось отпускать его вот так.

Повисшее между ними молчание заставляло сердце Магнуса отстукивать спешный ритм, ладони вспотели, а во рту пересохло.

– Алек, – прохрипел он и прочистил горло.

Парень посмотрел на него и вскинул одну бровь. Его руки были спрятаны в карманах пальто, а пол-лица не было видно из-за поднятого ворота. Он, казалось, скрывался от него, забитый и уязвимый сейчас, как никогда ранее. Магнус и сам был сейчас уязвим. Он потянулся к нему и опустил ворот, открывая себе обзор на пухлые губы, сжавшиеся в тонкую полоску.

– Есть кое-что, – прошептал он, – что я хочу сказать тебе уже несколько дней.

– Что? – спросил Алек и сделал шаг вперёд.

Его лицо было так близко, что Магнус мог рассмотреть в голубых глазах чёртовы галактики с вкраплениями звёзд и затягивающие чёрные дыры посередине. Он сглотнул, сражаясь с внутренним страхом.

– Ты снишься мне, Александр, – признался он. – Давно.

Зрачки парня расширились, и Магнус привалился спиной к дверному косяку. Алек был так близко; его запах заменил мужчине воздух. Он смотрел с огромной любовью в зелёно-златые глаза напротив, и от этого внутри Магнуса что-то сладко замирало. Рука опустилась на его лицо, и пальцы прочертили вертикальные линии от виска до челюсти – Магнус проводил их взглядом – и указательный палец поддел подбородок, заставляя танцора вновь посмотреть в голубые глаза.

– Алек… – выдохнул он, урывками хватая необходимый лёгким воздух, и в следующий же момент их губы столкнулись.

Алек целовал нежно, медленно, тягуче. Магнус ухватился правой рукой за дверной косяк, боясь, что рухнет от накативших эмоций; левая рука безвольно повисла вдоль тела. Парень посасывал его нижнюю губу, и Магнус сдался, раскрыв свои губы и впуская Алека глубже. Алек упёрся правым предплечьем в стену над головой Магнуса, левой тоже вцепился в дверной косяк между локтем танцора и его талией. Их тела разделяли несколько сантиметров – невыносимая преграда, когда жажда захлёстывает огромной волной.

Жажда быть ближе, жажда быть вместе, жажда принадлежать и владеть.

Алек отстранился и раскрыл веки: голубая радужка сузилась до тонкого ободка, губы распухли. Он обернул левую руку вокруг поясницы Магнуса и, подхватив его и заставив обвить свою талию ногами, вжал в стену. Магнус всхлипнул, когда их губы снова встретились, и вплёл пальцы в чёрные волосы. Поцелуй теперь был страстным, требовательным. Губы Алека были такими жадными, сводили с ума, заставляли тело плавиться, а стоны утопали в звуке сочного причмокивания.

Парень опустился к смуглой шее и ощутимо укусил тонкую кожу, отчего Магнус вздрогнул и раскрыл глаза. За спиной Алека подъездная площадка на секунду померкла, и на её месте он увидел проход между книжными стеллажами. В нос ударил запах потрёпанных страниц, древесины и пыли, собравшейся на всех горизонтальных поверхностях, поясницу царапнула полка. Магнус сморгнул виденье и снова очутился в подъезде, прижатый горячим телом к стене. Он откинул голову назад, и жаркий стон сорвался с припухших губ. Алек оторвался от шеи и, посмотрев в его глаза, снова накрыл его губы своими.

– Алек… – выдохнул Магнус в поцелуй.

Парень отстранился. Его дыхание сбилось, взгляд лихорадочно бегал по смуглому лицу.

– Прости, – пробормотал он и отошёл на шаг, опуская Магнуса на пол.

Бейн посмотрел на него с удивлением.

– Не извиняйся, – сказал он тихо. – Я сам этого хотел.

Алек притянул его к себе за талию и прислонился лбом ко лбу. Магнус слышал биение его сердца, чувствовал – под подушечками пальцев, легших на его грудь. У него самого сердце стучало уже где-то в висках, кровь шумела в ушах, приятная дрожь прошивала тело с головы до ног.

– Мне надо идти, – Алек печально улыбнулся. – Но я не хочу.