Не имея звезды (СИ)

Поприветствов зал, Проныра произнес:

— Из-за тебя у меня куча проблем, но мне на это плевать. «Against the taid».

(п.а. Гербертисполняет Celldweller — Against the Tide — http://www.amalgama-lab.com/songs/c/celldweller/against_the_tide.html

Можно не открывать переводы остальных песен, но этой — просто обязательно!!)

И Ланс снова заиграл и снова все, что было кроме музыки, отошло куда-то на задний план, затерявшись на фоне отзвуков и переливов. Померкнув по сравнению с бушевавшем морем и все теми же эмоциями. Герберт вновь потерялся в музыке, оставаясь при этом неподвижно стоять у микрофона.

В этот же момент, дом №12 на площади Гриммо.

— Как успехи, мой старый друг? — спросил Дамблдор в тот же момент, когда Грюм допил чай и доел лимонные дольки.

Директор был рад тому, что и вовремя лета может угостить кого-то своим любимым лакомством. Кто-то бы мог даже сказать, что старый Аврор и Великий Светлый Маг подружились именно на почве любви к одним и тем же угощениям. И, возможно, это было бы правдой.

— Полный галяк, — покачал головой Грюм. — Позвал старых приятелей, прочесали все по следу. Нашли дом Либефлемов — одно пепелище. Потом опросили соседей, вернее — аккуратно покопались в их сознании, дело то давнишнее. Свидетелей мало, народ подумал, что банда местных серферов бушует и попрятались. Но некоторые запомнили женщину, убегавшую со свертком на руках. Она следовала к пляжу Вайкики, и там, если верить картинкам, исчезла в пламени. Все, на этом след потерян. Ни каких данных по приютам, школам, интернатам. Существа, по имени Артур Либефлем не существует в природе.

— Так я и думал, — покивал головой Дамблдор. — Если бы его было так легко найти, Темный Лорд уже справился бы с этой задачей.

Грюм огляделся, понял, что никого нет рядом и перешел на тот неформальный тон, которым он разговаривал почти семьдесят лет назад.

— Слушай, Альби, я могу понять зачем эта сопля сдалась Лорду, но тебе он за каким?

— Все просто — чтобы помочь ему.

— Помочь?! — шепотом взревел Грюм. — Старческий маразм замучил? Ты забыл, кто его отец?!

— Нет, — покачал головой директор. — Я прекрасно помню. Но это не имеет никакого отношения к его сыну. Я просто хочу дать ему выбор. Если Темный Лорд нас опередит, то сумеет убедить паренька в своей правоте и тот потонет во тьме. Я же просто хочу дать ему выбор между Светом и Тьмой, хочу дать ему свободу.

— И если он все равно выберет Тьму, ты отпустишь его?

— Да, — твердо кивнул Дамблдор. — Если это будет его осознанный выбор, то отпущу.

Грюм лишь покачал головой, порой он не мог понять своего друга, даже не смотря на то, что они были знакомы почти век.

Маги замолчали, каждый думая о своем. В это время их соседней комнаты, где в плюй-камни резались Тонкс и Блэк, зазвучала музыка.

— Не по уставу! — рявкнул Грюм и уже пошел было чинить расправу над рядовыми, но его остановил Дамблдор.

— Давай послушаем немного.

— Тебе нравится такое? — удивился Грюм.

— У меня мало студентов, чья музыка транслируется на весь мир. Имею право на гордость.

— Ну, — пожал плечами Аластор, садясь обратно и закидывая в рот очередную лимонную дольку. — Как знаешь.

Грюм, смотря на своего старого друга, который прикрыв глаза слушал то, что обычно не слушают в его возрасте, осознавал, что Дамблдор знал больше, чем говорил. Но таков уж был этот человек, от того и друзей у него по жизни было очень мало. Зато, если и были — то на всю жизнь. Какая бы это жизнь не была.

— Ты знаешь, — наконец произнес Альбус, когда музыка сменилась громом апплодисментов, в том числе рукоплесканием Блэка и Тонкс. — Мне кажется, что мир станет намного лучше, когда уйдет наше поколение.

— С чего бы?

— Ты видел современных детей? А я видел. Большинству из них нет никакого дела до Тьмы, Света, власти и прочего. Они просто любят само волшебство. И, мне кажется, что это то, что мы когда-то упустили. Упустили нечто очень важное и из-за этого сейчас страдают те, кто к нашим дрязгам не имеют никакого отношения.

— Альби, ты же понимаешь, что я как всегда не имею понятия, о чем ты талдычишь?

Директор улыбнулся и взмахом палочки левитировал себе в рот мармеладку.

— Об этом и говорю, — только и сказал старый волшебник.

19 июня 1995г Англия, Лондон

Сегодня Герберт нервничал. Он выступал на крупнейших площадках мира, он выступал будучи обкуренным в одних трусах и с повязкой на голове, но сегодня нервничал как в первый раз. Играть дома, на «родной» сцене было для него самым сложным испытанием.

Юноша тщательно репетировал, постоянно меняя звучание, казавшееся ему мало техничным, но все равно нервничал. Роджи, разделявший эмоции друга.

— На, — зашедший в уборную Бобби, протянул Лансу какой-то лист.

— Что это?

— Испанская песня в ритмах уличной самбы.

— И нафига?

— Поверь мне, Геби, ни что так не успокаивает перед выступлением, как разучивание какой-нибудь неизвестной композиции.

Ланс немного подумал, а потом принял лист. Он посмотрел на неизвестный ему язык, но благо к каждому слову была транскрипция на английском, так что не пришлось лезть за испанским словарем. Он, оглядевшись, без всякого смущения сел на крышку унитаза, достал Малышку и стал разучивать неизвестную ему песню на испанском языке. Бобби, довольно кивнув, ушел по своим делам.

И действительно, время до выхода на сцену пролетело незаметно. Казалось бы, Ланс только-только начал учить, как в дверь постучались с привычным:

— Герберт. Пять минут.

Ланс, прислушавшись к себе, не нашел ни следа волнений и переживаний. Он спокойно засунул нотный лист в сумку, выходя из уборной оставил её менеджеру и прошел к сцене, попутно оставив подпись на плакате.

Дождавшись сигнала звукарей, Герберт вышел на сцену с широкой улыбкой. Толпа встречала его как родного. Кричала, аплодировала, свистела и размахивала плакатами. Герберт подошел к микрофону, стараясь тепло улыбнуться всем и каждому, и плевать что их было больше двадцати тысяч. Это уже не столь важно.

— Хорошо быть дома, — произнес он в микрофон.

Зрители встретили это высказывание дружным одобрением, вылившимся в аплодисменты.

— Я слышал, «Сестрички» дали жару, так что думаю для разрядки необходимо нечто веселое и позитивное?

Море грохнуло шквалом крика.

— Crazy all my life!

(п.а. Гербертисполняет — Daniel Powter — Crazy all my life)

В этот самый момент Ланс понял, где живет его любимая публика — она живет на его родной земле. И, даже если Герберт когда-то уедет туда, где всегда лето, то будет с нетерпением ждать возможность вернуться и еще раз сыграть для «своих». Потому что на всей земле, нет никого лучше, чем «свои».

24 июня 1995г Франция, Марсель

— Где мы? — пропыхтел Тремонт, спускаясь по трапу.

— Где-то в Европе, — пожал плечами Ланс, который напялил бриджи, что выглядело несколько комично, но ему было все равно.

— Умник, — пробурчал Алико. — А мне кажется, что мы в Африке.

— Не, — отмахнулся Доктор Зло. — Африка это уже ближе к осени, а Геби отчаливает в середине июля, так что мы точно в Европе.

— А ведь верно, — согласилась Вики. — А ты чего, Геб, сваливаешь то? Турне только начинается.

— Мне, господа, учится надо, а не только на гитаре бренчать, с девками развлекаться и виски в себя вливать.

— Уууу, — протянули музыканты. — Тяжелая у тебя жизнь.

— И не говорите, — печально вздохнул юноша. — Плюс меня в Вегасе друзья будут ждать. Мы отмечаем окончание учебы.

Впередли, за терминалом, уже стояла толпа, орущая и размахивающая предметами, требующими немедленной подписи. Среди них стояли и репортеры, жаждущие урвать хоть пару словечек четырех звезд, не считая анимага.

— Что-то я не понял, — задумался Алико. — Как вы можете отмечать выпуск, если тебе еще учится?

— Ну так друзья-то выпускаются, — развел руками парень.

— Хватит болтать! — вклинилась менеджер. — Улыбайтесь и машите!