Невеста Алдуина

Лицо эльдара потемнело. Было видно, что он ожидал несколько иного ответа. Его легкий оскал показывал далеко не добрые намерения.

Моё сердце сдавил звериный ужас. Всем нутром я ощущала опасность, исходящую от Тхара. Так загнанный олень чует приближение голодного волка. Ужас сковывает его, он не в состоянии убежать или оказать сопротивление своему убийце.

— А ты это как-то по другому представляла, Лилит? Думала, что мы, полные сил, сытые и до зубов вооруженные без всяких потерь сразимся с драконом? Да?! Смешно. Путь к победе всегда очень сложен. В нем можно потерять даже себя, впрочем это принято считать за поражение. На таком пути ты ни то что безумно устанешь, загонишь своё тело и каждый орган будет ныть от боли. Путь к победе радужным не бывает, Лилит. Всегда приходиться чем-то жертвовать. И чем больше ты пожертвовал, тем больше шансов на победу.

Боль существует только в сопротивлении, радость — только в принятии. Даже события, наполненные болью, становятся радостными, когда мы принимаем их с открытым сердцем. Даже события, наполненные радостью, превращаются в болезненные, если мы не принимаем их. Дороги назад нет, моя дорогая. Мы либо победим, либо умрем. Чего ты стоишь, если сейчас развернешься и уйдешь? Чего стоит вся дорога, которую мы прошли? Ты просто растопчешь в прах то, ради чего мы бились, страдали, изнуряли себя. И что ты будешь делать потом? Найдешь себе новую цель? Так ты снова её бросишь, как и эту. И разве ты просто сможешь жить дальше после всего? Твое сознание наверника изменится. Нам незачем бежать. Всё равно ничего не изменится. Нам не спрятаться от этого неба.

Я внимательно слушала Тхара, отмечая, что он везде прав. Но все же его эта правота не избавляла меня от вопроса: а как мы вообще его победим?

Да, отступать некуда и дорога назад сожжена. Но все же откуда мы будем черпать силы для схватки? Мы ведь оба изнурены!

— Ладно, пошли, — это все, что я смогла сказать и не стала Тхара утруждать вопросами. Мы молча поднялись и перед нами встала картина: каменная стена, что образовывала полукруг и на ней сидел дракон. Он был светлого серо-зеленого цвета, а глаза его были похожи на тот самый туман, что нас окружал. Он не выглядел злым и от него не хотелось бежать. Этот дракон вызывал во мне добрые чувства. Даже расхотелось драться.

— Пунах… Твой сладостный запах распространился повсюду. Я слышу в воздухе рычание моего брата. Неужели Алдуин жив? Не понимаю, что его возвратило к жизни. А ты… Зачем ты пришла, пунах? Хочешь бросить мне вызов? — он повернул голову к Тхару. Его голос был медленным и слова он немного растягивал. Создавалось ощущение, что он старше Алдуина на очень много лет. — А ты… Пришелец из другого лейн. Тебя не должно здесь быть!

— Я давно здесь, сын Акатоша. И меня никто не заметил. Я менял мир своим присутствием. Заставлял среду измениться. Но больше всего всё поменяла Лилит. Даэдры имеют большее влияние даже если это не чистая Даэдра, что в природе не должно, в общем-то, быть. А вы слепые. Слеп ты и твой отец. Вы ничего не заметили. И что ты делаешь на этом камне целую вечность? Сидишь и слушаешь крики драконов?

Дракон пропустил оскорбление мимо ушей и задрал голову вверх. Как такому милому существу причинять вред? Мне лично хотелось постичь у него мудрость.

— Это не моя роль — следить за пришельцами. И что я делаю тут веками не очень важно. Пунах родилась, но из-за многих событий, вероятно, мы не ощутили её появления. Я не намерен вестись на запах и на идею слияния полукровки и дракона. Может быть, мой старший брат рад пойти на такое, но я нет. Мой туум предан делу, а разум принадлежит законам. Но сперва я хочу спросить: что угодно здесь пунах?

Я бы сказала, что не принадлежит законам, а скован ими. Этот дракон просто подчинялся делу его отца. Но что развело их с Алдуином? Почему мой любимый другой?

— Я бы хотела знать твоё имя и… Я пришла сюда, чтобы бросить вызов твоему отцу, Хранителю Времени — Акатошу.

На мгновение время замерло. Дракон изучал меня с таким удивлением, будто думал, что я шучу. Впрочем, если бы вы были истощены, голодны и выглядели очень отвратительно, то заявление о вызове очень могущественному существу мог только рассмешить. Я медленно повернула голову к Тхару. Инкуб молчал, наблюдая за драконом.

Казалось, он выжидал момента, чтобы прыгнуть на шею ящеру и воткнуть в него меч.

— Моё имя Партурнакс, пунах. Твои слова очень смелые. Ты бросаешь вызов Борма и идешь на динок. Разве ты осилишь его в таком состоянии? Ты думаешь одолеть того, кто стоит за этот мир очень долгое время. И оно не исчислимо. А ты, недавно появившееся, хочешь пойти и убить его? В тебе нет силы, пунах. Ты проиграешь.

Тхар посмотрел на меня и, протянув руку, схватил меня за локоть.

— Помни о моих словах, Лилит. Если ты приложишь все усилия и пусть они будут последними, но у тебя будет больше шансов на победу. Только смотри, этот самый отец драконов имеет три сущности. Тебе придется сразиться с каждой из них. Не пугайся, количество ничего не значит. Всё в твоих руках.

Я открыла рот от удивления. Три сущности? Это почему он только сообщает мне об этом?! То есть мне придется сражаться с тремя Акатошами? О, великие Даэдра! Можно мне развернуться и бежать прочь? Мир матери бы спас меня от всей этой борьбы. Спас бы от будущей гибели.

— Подбодрил, — процедила я сквозь зубы. А раньше сказать было нельзя? Надо было отказаться от этой идеи раньше. Становится все хуже и хуже. Что же ждет меня дальше? Сюрпризы на каждом шагу.

— Я открою тебе портал, пунах. Сразишься с моим отцом. Тебя ждет динок и очень вряд ли лаас. Пусть ты из другого мира, пусть ты дочь Даэдра, но его тебе не победить. Жаль, что этот сладостный запах скоро я перестану чувствовать в воздухе. Он развеется… Навсегда.

Ещё один. Я с сожалением склонила голову. Что ж, бежать некуда. Идти на верную смерть тоже смешно и глупо. А есть выход другой?

— Ты прав, Партурнакс. Всецело прав. Но ты не договорил. Ты перестанешь чувствовать её запах, потому что погибнешь сам. Я бросаю тебе вызов, дова. Крылатая ящерица. Я оборву твои крылья и разорву зубами толстую шкуру у тебя на шее. Твоя кровь придаст мне силы. Я стану могущественным инкубом. И заберу твою душу, — инкуб оскалился, демонстрируя острые зубы. Он был готов идти на бой с драконом. И откуда в нем столько силы? Несмотря на свои раны, он был готов драться и драться. Неужели в его мире… Мире моей матери война основное занятие? Неужели они не знают мирной жизни? Что-то мне просто захотелось провалиться и исчезнуть навсегда. Ни мир матери, ни бой с Акатошем меня не радовал. Возможно мир матери ещё хуже предстоящего боя.

========== Часть 20 ==========

Я осталась сражаться с Партом, помогая инкубу. И откуда в нем такая сила? Он сражался, не зная усталости, хотя я вот, к примеру, была изнеможена. Откуда он черпает силу и почему скрывает от меня свой источник?

Кстати говоря, дракон открыл портал и теперь туда оставалось только шагнуть. Одной что-то не хотелось туда соваться. Неизвестное всегда пугало меня. Я не спешила покидать Тхара, хотя и помочь ему тоже особо не могла.

— И чего ты тут пытаешься драться? Не трать силы! Прыгай в портал, Лилит. Дракона я одолею сам, — Тхар кинул на меня требовательный взгляд прежде чем снова пуститься в бой. Странно, но дракон меня будто не замечал. Он яростно шпарил огнем напарника и пытался его укусить.

“Не трать силы”…ага…не трать то, чего у тебя на данный момент нет. И как Тхар представлял мою битву с Акатошем? Ну вот я войду в портал, тот расстроится сразу. И я буду драться сразу не с одним Акатошем, а тремя!

Я подниму меч, раз ударю и упаду на землю. И все. На этом битва окончена. Наблюдая за битвой, я подумала даже о том, что завидую Тхару. Он дрался в полную силу, находил в себе мощь и гнал её по венам. А я? Стояла, пошатываясь, думая о том, как бы хорошо сейчас развернуться и пойти к алтарю отца. Там попасть в Мертвые Земли и зажить жизнью принцессы. Тхар, ранив дракона, резко кинулся ко мне. Он схватил меня и потащил к порталу.