Второй шанс (ЛП)

— Ну всё. Сдаюсь. Хайтауэр победил, — простонала я слабым голосом. — Одержимый шёлк-убийца, это уже перебор.

Грейвис и Стигиус хлопотали над свернувшейся клубком Психошай, сосредоточившейся на дыхании. Раны Лакуны исцелялись на глазах. Радиация положительно влияла на аликорна.

— Жаль только, что между нами и дорогой назад гигантский сопливый монстр, комната проклятых игрушек и тысячи шипящих диких гулей, — подбодрила меня Рампейдж, усаживаясь рядом.

— Мне нужен Готовый Обед. И рубины. И металлолом, — прохныкала я. — Прошу, скажи, что мы в безопасности хотя бы на пять минут.

— Может ты мне скажешь? — отозвалась Рампейдж, повернувшись и ткнув копытом в светящуюся серую броню, сидящую в углу. Та отшатнулась, спрятавшись за одной из разбитых витрин и выглядывая на меня. Должно быть, это был один из самых странных костюмов, какие я когда-либо видела. По большей части чёрный, с серым нагрудником и странными белыми схематичными полосами по бокам.

— Ты в порядке? — спросила я, чувствуя себя немного странно от того, что обращаюсь к костюму. Интересно, что подразумевает это «в порядке» для сосуда души в виде брони?

На его поясе выдвинулся маленький динамик, послышалось шипение и синтезированный голос кобылы произнёс:

— Сражение закончено. Лечения или медикаментов не требуется.

— Ого, ты и говорить можешь? — удивилась я и костюм закивал.

— Вот и всё. Ты мой лучший друг навсегда. Прячусь, тссссс, — отозвался костюм, набором вроде как случайных фраз. Ксанти медленно подобралась ближе, чтобы получше рассмотреть.

— О, ты можешь произносить только фразы, заложенные в программу костюма, так? — спросила я и воротник костюма заходил вверх и вниз, кивая.

— Это… — начала Ксанти, затем нервно взглянула на меня, прежде чем снова перевести взгляд на странную броню. — Я думаю, это зебринский костюм проникновения — она обернулась ко мне. — Но они должны самоликвидироваться, если их удаляют от носителя без специальных инструментов и процедур! — затем зебра отступила назад, бормоча под нос, — И почему оно разговаривает на языке пони? — броня только покачала своей… воротником.

— Мы не удаляли её от носителя — пояснил Шиарс, глянув на костюм и тот снова отпрянул назад. — Естественно, зебрам было любопытно, чем мы тут занимались. Но ни от одной из них они не получали докладов назад. Рарити, конечно, всегда оставалась модельером, стараясь вносить некоторые изменения в свой костюм — сказал гуль, обводя копытом витрины. — Но это было первым провалом Вечности. Броня души. Неуязвимая, вечно действующая броня с заключённой внутри душой — он разочаровано взглянул на костюм. — Мы думали, что без разума, душа — это просто… вещь. Что-то особенное, что заставляет пони быть пони, или грифона — грифоном. И когда мы полностью передали душу в объект, мы заметили, что он начал несколько… своевольничать. Даже частица души может наделить инструмент странными свойствами. — Шиарс взглянул на меня. — И хуже того, душа, заключённая в объекте, может повлиять на разум владельца.

— Что? — переспросила я, переводя взгляд с него на броню.

— Владельцы могут чувствовать себя некомфортно. Будто за ними наблюдают. Они демонстрируют изменения личности, больше свойственные заключённой душе, — тихо проговорил Шиарс, обходя броню. — А так как большинство душ мы брали у заключённых из зоны сверхстрогой изоляции…

— Вы творили монстров, — закончила я. Лицо Кэрриона медленно вытягивалось обратно, но я не представляла, от лечащей магии это, или от радиации.

Шиарс кивнул.

— Видимо, это можно подытожить как «Упс», — заметила Рампейдж.

Я сосчитала витрины. Всего восемь.

— То есть ты говоришь, где-то здесь бродят ещё семь неразрушимых бронекостюмов с душами внутри?

— Да. Думаю, так и есть, — ответил Шиарс.

— Но… почему вы их не использовали? — спросила я и моё зрение снова заволокло белым.

* * *

Послышался голос Рарити и я увидела чистую боевую броню на обугленном трупе.

— Тест один… броня не защищает от вражеского огнемётчика.

Та же боевая броня на неповреждённом трупе жеребца, за исключением сквозной дыры в лице.

— Тест два… броня не защищает от вражеского снайпера.

Кусок серой боевой брони со шлемом и совершенно неповреждённым забралом.

— Тест три… броня не защищает от дробящих ударов, нанесённых в горло.

Та же броня. На сей раз в голосе Рарити слышится разочарование.

— Тест четыре… броня не защищает от пищевого отравления!

Кружевное фиолетовое платье с вуалью на розовой кобыле-единорожке с почерневшим лицом.

— Тест пять… броня не защищает от удушения собственным шарфом!

Раздавленный и переломанный жеребец в смокинге.

— Тест шесть! Броня не защищает… снова… не защищает от выбрасывания из окна.

Наконец, комплект заляпанной грязью силовой брони. В голосе Рарити сквозит усталость и апатия.

— Тест седьмой… броня не может… защитить… от погребения заживо… под оползнем…

* * *

Запись угасла и моё зрение вернулось в норму.

— Броня не давала то, что хотела Рарити, — объяснил Шиарс. — Ей было нужно, чтобы броня обеспечивала владельцу полную безопасность. Точно так же, как Эпплджек была одержима идеей создания силовой брони после смерти Биг Макинтоша, Рарити была одержима созданием безупречной защиты для себя и своих друзей. Какой-нибудь надёжный, дуракоустойчивый метод защиты.

— Но её тесты провалились, — заметила я, чем, похоже, удивила его. — Даже если ей удавалось создать броню для защиты от пуль, кто-нибудь всегда находил какой-нибудь другой способ убить владельца.

— Откуда ты можешь это знать? — выдохнул Шиарс. Я не ответила. Серьёзно, учитывая то, как часто я видела что-то, что больше никто не видел, не было особого смысла объяснять. Наконец гуль взял себя в копыта и продолжил.

— Да. Когда мы впервые создали броню, она казалась идеальной. Неуязвимая, она казалась лучшей защитой для своего владельца. Но когда мы вывели её на полевые испытания, мы начали замечать необъяснимые несчастные случаи. Солдат легко обнаруживали в засадах. У бойцов появились мысли о самоубийствах, или убийствах. Они были относительно редки и сложно было предположить, что они связаны с бронёй… но всё же это было неприемлемо.

Я потёрла копыта, прислушиваясь к ощущениям от магии медленно восстанавливающих и лечащих меня талисманов.

— Так что же случилось потом? Как поступила Рарити? — спросила я.

— Она запрела на замок результаты своих неудачных попыток и перешла к плану «Б»… — начал было Шиарс, но тут над нами пролетела Психошай и встряла в разговор.

— Эй. Тик-так, не забыли? Или щёлк-щёлк-щёлк. Может и круто быть гулем, но я им становиться не спешу! — заметила жёлтая пегска.

Я оглянулась на сестру Грейвис и Лакуну, заведующих лечением и раздачей Антирадина всем, кто в нём нуждался. Рядом с ними сидел Кэррион, его глаза уже восстановились и лицо приняло прежнюю форму. Надеюсь, это у него была какая-то своя исцеляющая магия, потому что если радиация здесь так сильна…

— Верно. Нам стоит поторопиться, — пробормотала я.

— Подождите! А как же она? — заволновалась Ксанти, указывая на одержимый комплект разведброни. — Мы не можем просто оставить её здесь.

Я оглянулась на остальных и снова взглянула на разведброню. Она?

— Эм… я не зебра, но разве эта броня не наберёт больше девяти по стандартной шкале проклятий?

Ксанти, закусив губу, потупила взгляд.

— Меня коснулась Звёздная Дева… не думаю, что я могу получить проклятие, страшнее этого — затем взглянула на зебринскую броню. — По крайней мере, так я не буду здесь единственной проклятой.

— Что ж… это твой выбор. Но если броня подчинит тебя… — встревожено заметила я. Комплект брони помог выбраться нам из той комнаты… Я не то чтобы очень волновалась, что он окажется злым… но всё же.