Второй шанс (ЛП)

* * *

Чёрно-белая Рарити смотрела на меня с усталым, но счастливым выражением лица. За её спиной, двое серых единорогов в мантиях, склонились над лежащей на столе кобылой-земнопони.

— Хммм… итак, как бы получше это сделать? «Дорогой дневник» звучит ужасно ненаучно. «Протокол?», «Проект Вечность, раздел первый?». Уф… — Великолепно выглядевшая кобыла сокрушённо покачала головой. — Я думала, это будет намного проще. У Твайлайт всё это выглядит так легко.

Сиренево-гривая кобыла вздохнула и чуть нахмурилась.

— Твайлайт Спаркл. Я надеюсь, она сможет понять. Я хотела бы делать это вместе с ней. Но после того, как я провела здесь маленькую экскурсию для Селестии, она была категорически против. — Рарити вынула чёрную книгу из сумки и поднесла её к свету. Чуть сузив глаза, она продолжила. — Я действительно никогда не завидовала её способностям и умениям, но было довольно обидно, когда она предположила, что я не должна заниматься магией просто потому, что она так сказала. Я ведь тоже единорог, или нет? И если есть вероятность, что я смогу сотворить это колдовство, чтобы защитить своих друзей, разве я могу даже не попробовать?

— Итак, — Рарити отвернулась и подбежала к столу. — Всё готово?

— О да, ваша прекраснейшая неотразимость, — протянул высокий, тощий жеребец.

— Ага! Прекраснейшая красавица во всей Эквестрии! — пискнул второй, короткий и толстый. Своим рогом он поднял большой квадратный отрез шёлка. — Мы поместили душу сюда, как вы и велели. Шёлк души!

— О, Богини! — ахнула Рарити, протянув копыта. — Он великолепен… какая прекрасная текстура. — затем она схватила его ртом и принялась дёргать и тянуть. — Хааа! И он крепкий! Именно такой, какой и должен быть — она левитировала ткань к единорогам. — Посмотрим, сможете ли вы повредить его. — Они немедленно бросились играть в перетягивание каната куском ткани, в то время как Рарити пыталась разрезать её ножницами.

— Ладно… то, что он неразрезаемый, добавляет проблем с его обработкой, но, думаю, я справлюсь, — сказала она, убирая ножницы. — Теперь уже можешь вставать, Петунья, — обратилась она к кобыле на столе. Кобыла не двигалась. — Петунья? — Рарити обернулась к ней со встревоженной улыбкой. — Тунья, дорогая. Ты выбрала не лучшее время, чтобы вздремнуть! — беспокойство возросло, когда двое жеребцов прекратили дурачиться с шёлком и уставились на Рарити. — Петунья?! — единорожка встряхнула её копытами.

Тело чуть сдвинулось со слишком хорошо знакомой мне вялостью.

Тощий жеребец прижал ухо к её груди. Его глаза расширились.

— Она… она…

— Что? Нет! Нет-нет-нет! — Рарити бросилась к книге. — Верни её обратно! Верни её душу обратно! Должен быть способ вернуть её обратно! — рыдала кобыла, пока её рог сиял, снова и снова в исступлении перелистывая страницы. Её зрачки сузились и она замолотила копытами по тексту. — Скажи мне, как вернуть её обратно!

Но какого бы ответа она ни ждала, его не было. Её губы задрожали и слёзы побежали по лицу.

Ничего не произошло и Рарити, рыдая, упала рядом с книгой. Минутой позже, она всхлипнула, утирая глаза.

— Я… должен быть способ. Мы просто должны быть… быть более осторожными. Да… более осторожными. Я не позволю, чтоб её жертва осталась напрасной — вдруг она взглянула на меня и, казалось, поняла, что я за ней наблюдаю. Смутившись, она протянула копыто, чтобы нажать клавишу на клавиатуре и всё снова потемнело.

* * *

Эта внезапная вспышка заставила меня споткнуться и я повалилась вниз лицом, загремев бронёй между полками. Это не было похоже на те видения, что случались у меня прежде. Может быть, когда Вечность был распечатан, мне передался ряд видеозаписей и теперь они просто воспроизводились по мере распаковки?

Как же это было замечательно, когда я могла смотреть на мир нормальными глазами, безо всякого Стойл-Тек-усиленного зрения.

— Ты в порядке, Блекджек? — шёпотом спросила Рампейдж. Я её едва расслышала. Я ненавидела эту комнату. Я бы скорее ещё раз связалась со слизистыми пони. По крайней мере они были угрозой, которую я могла увидеть и понять. Но я взглянула на маленькую фарфоровую гарцующую лошадку и почувствовала, что её глаза смотрят на меня.

— В порядке. Я в порядке, — проворчала я, отыскав глазами Шиарса. — Каждая из этих вещей — сосуд души?

— Нет. Большинство здесь — неудачи того или иного рода, но все они были каким-то образом тронуты душами, чему мы не смогли найти объясн… — его прервал Цербер, открыв огонь, целясь между стеллажами.

— Обнаружено вражеское передвижение! — гаркнул робот, поливая зелёными зарядами и струёй огня по полками. Кэррион развернулся, подняв пулемёты. Я открыла беспорядочную стрельбу надеясь попасть во что-то… что-нибудь… что может быть угрозой. На десять секунд в комнате разразилась дикая пальба.

— Стоп! Стоп! Прекратить огонь! — заорала я, и выстрелы прекратились. Три ряда стеллажей повалились в кучу. Некоторые предметы были разбиты. Некоторые остались совершенно неповреждёнными. Мы все уставились на опустошение, которое устроили на простых деревянных полках. Огонь, зажжённый огнемётами Цербера, угасал на глазах.

За нами вдруг заиграла музыкальная шкатулка. Я прекрасно помнила эту мелодию. Грива у меня встала дыбом, я развернулась, уставившись на крошечную фарфоровую коробочку с двумя танцующими на ней фигурками, медленно поворачивающимися по кругу. «Тише, Не Шуми…» Я облизнула губы, не отрывая взгляда от шкатулки.

— Ладно. Кто это включил? — никто не ответил. Моя магия засветилась, и я повернула маленький рычажок на «выкл».

Она не выключилась. Она начала кричать, но не тем криком, какой я могла бы услышать ушами. Это было похоже на вой ХМА, истерический вопль взорвался в моей голове. Игрушки запрыгали. У книг начали перелистываться страницы, десятки голосов забормотали одновременно.

— Заткнись уже нахрен! — завизжала Психошай, отмахнувшись копытом и сбив музыкальную шкатулку и несколько других предметов с полки на пол.

— Нет! — крикнул Шиарс.

— Почему нет! Какого хрена они мне сделают? Бросятся на меня? — закричала жёлтая пегаска в ответ.

Внезапно отрез шёлка метнулся с полки и мгновенно один его конец обернулся вокруг её горла, а другой зацепился за металлическую потолочную балку и туго натянулся. Замолчав на полуслове, пегаска выпучила глаза, вцепившись копытами в шёлковую полосу. Она забилась, пытаясь освободиться, и её ноги оторвались от земли, молотя в воздухе. Сбоку подскочила Рампейдж, кромсая шёлк копытными лезвиями, в отчаянной попытке разрезать его. Зонтик распахнулся, поворачиваясь мне в лицо, затем с щелчком схлопнулся, запустив себя вперёд и вонзаясь мне в шею. Ахнув и отшатнувшись, я упала обратно к полкам, заливая пол кровью из раны, пробитой дико бьющимся зонтиком.

Проблемы были не только у меня. Кэрриону в лицо вцепился плюшевый медвежонок, пытаясь, похоже, проломить ему череп. Ксанти свернулась клубком, защищаясь от четырёх летающих и топчущих её ботинок. Ковпоньская шляпа нацепила себя на голову сестры Грейвис и теперь пыталась открутить её. За уворачивающимся Цербером носилась отвёртка, пытаясь разобрать его на запчасти. Один глаз робота уже свободно болтался на кабеле.

— О, ты за это поплатишься, ты, диверсионный инструмент зебринских захватчиков!

Как только зонтик снова закрылся, а обхватила его копытами, но он тут же с невероятной силой распахнулся и вонзил свой шип ещё глубже, отбрасывая меня на спину, будто крепкий жеребец лягнул меня изо всех сил. Наконец, он снова схлопнулся и я, двигаясь так быстро, как только могла, засунула его ручку в узкую щель между полками и полом. Как только он попытался раскрыться, я отскочила назад и вытащила металлический наконечник из своей шеи. Зонтик затрясся, пытаясь освободиться, от чего зашатались даже тяжёлые полки. Я прижала копыто к шее, стараясь остановить кровотечение и надеясь, что смогу восстановиться достаточно быстро, чтобы не истечь кровью.