А небо по-прежнему голубое (СИ)

Перед глазами у Гермионы всё поплыло, и она схватилась за перила лестницы, пытаясь устоять на ногах. Собственная реакция пугала её, но здраво размышлять она сейчас не могла, только лишь, широко распахнув глаза, пристально следила за целующимися, хотя это причиняло ей невыносимую боль.

Наконец, Фред и Анджелина оторвались друг от друга, и девушка, что-то прошептав, повернулась к лестнице в спальню девушек, тут же прищурившись, заметив там Гермиону, из-за чего той стало неимоверно стыдно.

— Простите, — шепнула девушка, разворачиваясь, чтобы убежать, но оклик спутника Анджелины остановил её на полпути:

— Гермиона, подожди!

Она медленно развернулась.

— Обещай, что не расскажешь об этом Фреду.

— Пожалуйста! — умоляюще попросила Анджелина. — Я сама всё ему объясню.

— Да, конечно, — машинально кивнула Гермиона, всё ещё продолжая бессознательно стискивать перила лестницы.

Капитан гриффиндорской сборной торопливо проскользнула мимо старосты и поднялась на два этажа выше, в спальню семикурсниц. Джордж внимательно следил за нею вплоть до тех пор, пока она не скрылась за дверью, после чего посмотрел на Гермиону.

— Ты чего, Гермиона? — спросил он удивлённо. — Такая бледная, будто призрака увидела. Хотя их ты тут каждый день видишь… Мы договорились? — На этот раз вопрос был задан с тревогой, и Гермиона вновь подтвердила своё согласие кивком. — Тогда ладно. Спокойной ночи.

Только когда за юношей закрылась дверь спальни, Гермиона с неожиданным облегчением поняла, что это Джордж несколькими секундами ранее был с Анджелиной, что это он стоял перед ней с затуманенными после поцелуя глазами, а не Фред. Напряжение, из-за которого внутри всё сжалось, медленно исчезало прочь, оставляя почему-то чувство странного опустошения. Значит, это вовсе не Фред незаметно ухаживал за Анджелиной, он даже не собирался снова с ней встречаться и добиваться её внимания. Это был Джордж.

И только теперь она, наконец, осознала простую истину, которую столько времени упорно отгоняла прочь: она действительно увлечена Фредом Уизли и абсолютно не понимает, что с этим делать.

Той ночью Гермиона не сомкнула глаз, ошарашенная собственным открытием. Откуда что взялось? Она никак не могла объяснить себе, что умудрилась влюбиться в самого неподходящего человека на свете. Точно знала она лишь то, что сейчас испытывает совсем иные чувства, гораздо более сильные, нежели симпатии, что питала к Виктору Краму. Ощущения разнились как небо и земля.

«Настоящее безумие, сумасшествие!»

Но теперь стало понятно, почему в присутствии Фреда ей становилось не по себе, почему его взгляды и улыбки так странно на неё действовали, почему ей было так важно его одобрение и то, как он её воспринимает, почему она обращала внимание на незначительные детали, на его дружеское к ней отношение, поддержку и шуточки, то повергавшие её в смущение, то заставлявшие искренне смеяться.

Неудивительно, что утро Гермиона встретила с разболевшейся головой. Одевшись с непривычной медлительностью, она спустилась вниз, в Общую гостиную, дрожа при мысли о том, что снова увидит Фреда. Казалось, что он сразу же догадается обо всём по её поведению, а это означало одно: неприятие, насмешки и унижение. Фред бы не обидел её, она точно это знала, но отказ, пусть и в шутливой форме, хуже, чем едкое оскорбление.

Стискивая пальцами ткань форменной юбки, Гермиона нетерпеливо и со страхом поглядывала в сторону спален мальчиков. Мимо прошло множество учеников, но ни Гарри, ни Рона, ни кого бы то ни было из Уизли в их числе не было. Даже Джинни, которая обычно вставала рано, ещё не спускалась, что было очень странно.

Когда ждать уже было невозможно, Гермиона, опаздывая, поспешила на завтрак. Но едва она только вошла в Большой зал, как её подозвала профессор МакГонагалл.

— Мисс Грейнджер, — торопливо и взволнованно заговорила она, — вам нужно поговорить с профессором Дамблдором. Это очень важно и касается мистера Поттера и членов семьи Уизли… — Не закончив свою речь, декан Гриффиндора обернулась на стол преподавателей. Оттуда уже поднялась Долорес Амбридж, явно нацелившаяся разузнать поподробнее о предмете разговора. — Идите же, мисс Грейнджер! Пароль «Мятные леденцы».

Поняв, что вопрос, в самом деле, важный, Гермиона поспешила в кабинет директора, где раньше ей бывать не приходилось. Дорогу она знала по рассказам Гарри, а потому, ловко лавируя средь учеников, добралась очень быстро. Сообщив пароль стражам-горгульям, староста поднялась по узкой винтовой лесенке наверх, в круглую комнату, где её уже ожидал профессор Дамблдор.

— Присаживайтесь, мисс Грейнджер, — пригласил он, прохаживаясь по кабинету. — Мне нужно сообщить вам кое-что очень важное. Это касается ваших друзей. Наверняка вы уже заметили их отсутствие?

Гермиона торопливо кивнула, не понимая, что же всё-таки случилось. Профессор Дамблдор внимательно смотрел на неё, и казалось, что проницательные голубые глаза видят её насквозь.

— Вы не должны никому об этом говорить, но у Гарри было видение — одно из тех, о которых вам известно. Это секретная информация, и никто не должен об этом знать. Сейчас Гарри вместе со всеми Уизли находится на площади Гриммо, 12, и я настоятельно рекомендую вам тоже отправляться туда. Вам лучше меня известен характер Гарри, и в силу некоторых обстоятельств вы, как мне думается, можете благотворно на него повлиять. К сожалению, подробности я не могу вам раскрыть, но вы сами всё узнаете на месте. А теперь к нам торопится гость, и я считаю целесообразным немного сменить курс разговора.

В подтверждение его словам в кабинет ворвалась запыхавшаяся Долорес Амбридж; складки на её обрюзгшем лице дёргались в такт прерывистому дыханию.

— Что это за секреты, Альбус? — недовольно просюсюкала преподавательница (сочетание несочитаемого из её уст было просто ужасно), переводя дух. — Куда исчезли мистер Поттер и компания Уизли?

Судя по безмятежному выражению на лице Дамблдора, грубость Амбридж его нисколько не волновала. Со спокойствием, выводящим Генерального инспектора из себя, он заговорил:

— Дело в том, дражайшая Долорес, что утром к нам поступило важное сообщение: Артур Уизли ранен и находится в больнице Святого Мунго. Я посчитал, что будет правильным как можно скорее переправить их в «Нору».

— Кто дал вам такое право? — мигом рассвирепела Амбридж. — Почему меня не предупредили?

— Пост директора школы представляет мне некоторые привилегии, вам так не кажется? — с лёгкой улыбкой спросил Дамблдор. — Вы можете идти, мисс Грейнджер.

Поднявшись с места, Гермиона поспешила покинуть кабинет директора. Её всю колотило. Что случилось? Какое видение? Насколько серьёзно ранен мистер Уизли? Как это вообще случилось и при чём тут Гарри?

Бежавшая по коридору и занятая своими мыслями, девушка не заметила, как столкнулась с кем-то. Отдышавшись, подняла глаза и, узнав Чарити, застыла, растерянно прошептав:

— Что же мне делать?

Вместо ответа волшебница по-отечески приобняла девушку и повела за собой в свой кабинет, где, предложив чашку горячего чая, внимательно выслушала её сбивчивую речь.

— Вот что, — произнесла Чарити позже. — Сегодня уехать ты точно никуда не сможешь, так как необходимо дождаться официального завершения семестра. Завтра рано утром вместе со всеми, кто уезжает, направишься в Хогсмид, выйдешь, не доезжая до станции, и вызовешь автобус «Ночной рыцарь». — Гермиона кивнула, давая понять, что знает, о чём говорит приятельница. — Он довезёт тебя к родителям, а с дома можешь написать Гарри, только очень осторожно.

— Но я не могу ехать домой, — покачала головой девушка. — Мне нужно на площадь Гриммо.

— Понимаю, — отозвалась Чарити, внимательно разглядывая свою юную приятельницу. — Тогда что насчёт Болгарии?

— Я вынуждена буду опять отказаться, — обречённо вздохнула Гермиона.

— Уверена, что Виктор поймёт, — пробормотала Чарити, но уверенности в её голосе всё же не было.

Раздавшийся звонок на урок заставил Гермиону покинуть уютный кабинет преподавателя маггловедения и отправиться на историю магии. Учебный день прошёл как в тумане из-за нервных размышлений обо всём происходящем. Последним был урок Защиты от Тёмных Искусств, и Амбридж, конечно, не могла этим не воспользоваться.