Не имея звезды (СИ)

В просторной гостиной было пусто, и только сдвинутые кресла и одинокое пятно на ворсе ковра говорили о том, что этой ночью здесь что-то произошло. Скорее всего не убийство, а вялая вечеринка на несколько персон. Может чей-то день рождения, или просто спонтанный сабантуйчик.

Герберт потер шею и подошел к стене. Та, словно двери в магловском супермаркете, при приближении стала прозрачной и неосязаемой. Юноша вышел в коридор и мигом поежился от ласканий холодного ветра.

Обычное осеннее утро, уже почти зимнее, но пока еще не снежное. И столь же поганое настроение, уже почти малахольное, но пока еще без раздражительности. Впрочем, юноша, прокручивающий в голове одну из самых знаменитых композиций, обладательницы одних из самых потрясающих ножек, знал, что сегодня что-то произойдет. И это было какое-то потустороннее осознание того простого факта, что нельзя ни на секунду расслабляться.

Проныра дошел до входа в Большой Зал, где его уже ждали друзья. Близняшки о чем-то весело болтали с Крамом, а Миллер в очередной раз аргументировал свое желание женится на Анастасии. Причина аргументации, в лице ледяной красавицы, сохраняла свое абсолютное равнодушие.

— Доброе утро кошак, — поприветствовал друга Крам.

— Здорово, — уныло ответил Геб, понуро плетясь вперед.

Собственно, плелся он ровно до тех пор пока не схватили за плечо.

— Валерьянки с утра не было, — сочувственно протянул Миллер, ответственный за внеплановую остановку транспортного средства для фетровой шляпы.

— И даже виски, — притворно всхлипнул юноша. — Нет чтобы бар в Хоге открыть.

Виктор и Давид переглянулись и синхронно кивнули друг другу.

— Тебе нужно бабу! — хором выдали они, под столь же солидарное фырканье близняшек и Яковлевой.

— Ромовую бабу? — мигом оживился парень, буквально чуя носом извечно пиратский напиток.

— Живую бабу, — покачал головой Давид.

— Вооот такую бабу, — поводил руками в воздухе Виктор, описывая весьма соблазнительные формы.

Но Проныра, мгновение назад светившийся предвкушением, вновь понурился и отмахнулся.

— Где ж тут такую возьмешь... — вздохнул парень.

— Даааа, — вновь хором протянули Крам и Миллер, чем вызывали новый поток фырканий подруг.

Теперь уже понурыми стояли трое парней, выражавших собой разве что не вселенскую тоску. Девушки, по-своему обыкновение, продолжали фыркать, выказывая свое полное несогласие с данной позицией. В который раз Ланс понял что женщины слишком сложные существа. Ведь и им тоже нравились «вооот такие» парни, и они тоже любили заниматься этим. Так что вся разница была лишь в том, что одни это якобы скрывали, а другие нет.

— Ланс, — словно сплюнул кто-то.

Геб поднял усталые глаза и увидел всю честную компанию. Хотя, если признаться, эту честность еще нужно было проверить. Желательно с применением жесткого допроса, а возможно даже пыток. Впрочем нет, пытки это не гуманно и противоречит политике прогрессивного человечества.

Перед Гебом стояли те люди, которых он видел намного чаще, чем хотел бы. А поскольку хотел бы он видеть их.. никогда, то получалось что часто превращалось в слишком часто. Как вы уже догадались, это были одногрупники Проныры.

— Чего тебе Гринграсс? — устало протянул Герберт.

Но ответа так и не последовало. Лишь только довольные и даже злорадные улыбки Паркинсон и Булстроуд. Впрочем, надо признать, именно эти улыбки и навели Геба на мысль. А мысль была весьма проста, какой бы сучкой не была Дафна, но воспитана она была относительно правильно. Проиграла — надо платить.

— Оу, — протянул юноша.

Он мигом отлип от стены и принял свой наиболее разбойный облик. Геб надвинул шляпу на глаза и засунул руки в карманы, он словно немного ссутулился, но при этом сохранял идеальную осанку, держа лицо в игривой, дрожащей тени. Юноша плавными, скользящими шагами медленно приближался к спокойной, но бледной, почти скривленной от отвращения Гринграсс.

Юноша обошел её по кругу, беззастенчиво, даже пошло разглядывая. Там, у стены, за ним смотрели усмехающиеся друзья и несколько разочарованные подруги. Наконец Ланс остановился прямо напротив девушки. Мерлин, она была так красива, что, наверно, любой был бы счастлив не только выиграть подобный спор, но и попросту стоять в подобной близости. Проныра повернулся к подрагивающим от еле сдерживаемой злобы Нотту и приветственно приподнял шляпу.

Ланс стал медленно наклоняться к девушке. Он пристально вглядывался в её глубокие, голубые глаза. Чувственно втягивал чуть раздувшимися ноздрями тончайших аромат дорогих духов. Он приподнял свою руку, словно стремясь приложить ладонь к резному, прекрасному лицу. Медленно, но размеренно и завораживающе приближалось одно лицо к другому.

Наконец произошло то, чего так ждал Геб. Гринграсс прикрыла веки и подалась чуть-чуть вперед. Это было мизерное, еле заметное движение, и все же его заметили все, кто наблюдал за развернувшимся действием. Ланс приблизился еще ближе, настолько, что ощущал на своей коже дрожащее дыхание леди, а та, вероятно, ощущала его.

Дафна приоткрыла губы, а юноша приблизился к ним почти вплотную. Такие чувственные, такие горячие, маняще сладкие и красные, словно недавно пролитая кровь. И все же юноша словно прошел мимо, он наклонился к ушку девушки и жарко прошептал:

— Ты никогда этого не забудешь.

С этими словами по-пиратски ухмыляющийся юноша резко отодвинулся от Гринграсс. А та медленно приходила в себя, впрочем её с головой выдавали красные щеки и участившиеся дыхание.

— Со змеями не целуюсь! — громко, под всеобщее(тех, кто не носил соответствующий герб на груди) улюлюканье крикнул Ланс. — Да и после тебя, Нотт, я даже на столь прекрасную леди не соблазнюсь.

И Геб смело отвернулся от разворошенного змеиного гнезда. Юноша, разве что не чеканя шаг, отправился к друзьям. И если близняшки и Анастасия выглядели озадаченными, то Миллер и Крам прекрасно поняли своего друга. Ланс, пусть и на мгновение, держал в полной власти эту надменную красотку. В полной и безоговорочной. Это была абсолютная победа обаяния над красотой.

— Отжег братишка, — подставил ладонь под «хаф-файв» Миллер.

— Высший сорт, — кивнул солидарный Крам.

Ланс, приложив большой палец к ноздре, громко шмыгнул другой и подмигнул. Этим он высказал все, что думал по данному поводу. Словно такой финт не стоил ни капли усилий.

— Может вы нам уже объясните? — хором спросили и близняшки и Яковлева.

— Женщины, — покачал головой Миллер. — Как говаривал мой товарищ моряк — трахнуть красотку стоит денег за один презерватив. А вот поиметь её в душу —

— Бесценно! — гаркнули Крам и Ланс.

Кривые физиономии леди красноречиво говорили о том, что они думают по поводу подобной грубости формулировки в частности, и философии в целом.

— Теперь, — завел шарманку повеселевший Проныра, закинувший руки за голову. — Каждый раз, целуясь с кем-нибудь, она будет думать о том, каков был бы мой поцелуй. Но никогда уже этого не узнает.

— И даже больше, — заговорщицки подмигнул Миллер. — Тот шнур, Нотт, еще этого не знает...

— Но только что от него ушла его девушка, — закончил за друга столь же кровожадный Крам.

Ланс же сохранял спокойствие, словно говорил — «Да мне это как два пальца». Девушки лишь качали головами.

— А потом говорят... — начала Инна.

— Что это мы — женщины, коварны. — закончила за не Жанна.

— Ты хоть понимаешь, кот облезлый, — подключилась Анастасия. — Что, во-первых, обидел девушку, а, во-вторых, вновь себе врагов нажил на ближайшее время.

— На что рвалась, на то и напоролась, — пожал плечами брюнет. — Да и скучно у нас сейчас, «враги» хоть огоньку поддадут.

— Псих, — вздохнули близняшки.

— Варвар, — в тон подругам, подвела итог россиянка.

В этот момент двери Большого Зала распахнулись и народ хлынул на завтрак. Герберт, обернувшись, увидел неподдельную злобу в глазах своих одногрупников. Юноша ухмыльнулся, это было то, что нужно. Словно лекарство от подступающей меланхолии. Конечно от этих рафинированных недоаристократов оттяжного мордобоя не дождешься, но может хоть на палочках пободаться удастся.