Пятый угол (СИ)

Отвалите. Не понимаете. Как мне в какой момент знал только один человек. Стоп, заткнись. А, ладно, уже укурен, так что доведу этот нелепый внутренний монолог до конца.

Только его я допустил в себя… и в общепринятом душевном смысле. Только он увидел меня открытым: кобельком с мягким брюхом. Ни Майкл, ни Дэбби, - это блондинистое чудовище. Блядь, мыслю как лесби. Пофиг, расслаблюсь, перед надеванием забрала можно. Последний раз.

Он, натыкаясь на шипы и уворачиваясь от ударов, настойчиво отвоевывал себе пространство внутри меня. Он ошибался. Я ошибался. Он уходил. Я гнал его и ждал. Он требовал. Я желал. Он учился – я учился. Он манипулировал мной. Я – им. А больше всего хотелось сомкнуть руки в кольцо и не выпускать. Он пытался заставить принять свои правила. Я выставлял свои условия. Он возвращался. Я знал.

Пока взрыв в Вавилоне не разметал сомнения, страхи к чертям собачим, не порвал душу на ошметки, оставив биться в мозгу только одну мысль: «Все отдам. Все сделаю: сдохну, женюсь. Господи, я не верю в тебя, но ради тех, кто верит – сохрани. Люблю его».

Он с первого раза не поверил, но я убедил, заставил, ведь в самом деле этого хотел. Потом было «это только время», наш Нью-Йорк в первые семь месяцев…

Все, хватит душевного стриптиза. Дешево и сопливо, не мой формат. Кинни, отключи мозги и эмоции. Ты умеешь. Полуулыбку на физиономию, тело вытянуть, встать, собраться, домой переодеться и в Вавилон, где горячие задницы дрочат о всемогущем хозяине клуба.

Шорох за спиной заставил вздрогнуть. Блядь, я же вроде один.

- Брай…

Черт, Тед, думал, все уже ушли…

- Теодор Шмидт… Если ты решил похитить мой член, то остынь, твои яйца не выдержат его размера.

Но пробить Теда подобными остротами невозможно, - он неплохо меня знает и немало выслушал колкостей на грани оскорбления.

- Рекламу принесли днем, ты видел?

- Что? У нас валяется мало бумажной хуйни?

- Это выставка Сары Ллойд. Через два дня открытие, она собрала все лучшее, что наснимала за последние пять лет: и рекламное, и художественное, и сумасшедший креатив. Выставляет все в Питтсе.

- Сара? Здесь?

Рассматриваю рекламу, да, все так «Поле чудес Сары Ллойд». Фотография. Черно-белый прямоугольник, нарочито примитивный. Но ей и не надо быть яркой. В мире современных фотографов Сара почти что прима-номер вот уже несколько лет. Она из тех единичных мастеров, которые виртуозны и в рекламной съемке, и в художественной фотографии, да, черт возьми, Сара Ллойд хороша в любом фотожанре…

Но что она забыла в Питтсбурге? После всевозможных выставок в Штатах, Европе, даже России… После престижных наград и премий, контрактов с ведущими рекламными агентствами, печатных альбомов и фан-сайтов?

Да, Тед прав, на это стоит обратить внимание. Хотя бы затем, чтобы получить ответ.

- Спасибо Теодор, иди спать со спокойной совестью. Или не иди, - с мягкой задницей и твоим членом в ней.

- Да ну тебя, Брайан. После недели валюсь с ног, ты заездишь кого угодно.

- Да, я такой… но справедливый босс и…

Хочу добавить «неплохой друг», - слова застревают в горле. Решил - маска. Исключений ни для кого… Я должен быть самодовольным гадом, которому наплевать на всех и вся, кроме себя, без привязанностей, без друзей, без… любви.

Тед понимающе улыбается, обещает попробовать сегодня вытащить Эммета и Дрю в Вавилон, прощается.

А я разглядываю рекламу Сары и вспоминаю, как пересекался с ней в Нью-Йорке после первой персональной выставки Джастина… и того ебаного благотворительного приема, с которого все и началось.

POV Джастин.

Малага. Февраль 2008. В этот же вечер.

Ночное небо над Малагой темно-фиолетовое, а если прищурить один глаз, кажется, по нему идут сизые всполохи. Тихо. Последний глоток виски, последняя затяжка и… Что и? Да ничего. И пойду в дом. Снова смотрю в небо, вижу его фоном картины, на котором сизое – тонкий дым от его сигареты, а линия всполоха – размытый профиль лица. Или тела.

Все, Джастин, не увлекайся. Там, - все кончено. Он сказал – ты услышал. Он объяснил – ты понял. Он хотел – ты сделал. Я поежился, - нахуй воспоминания. Ничего, ничего, все проходит и это пройдет. Надо только переждать. Время ведь залижет, правда?

- Джастин, ты идешь?

Хриплый, полный желания голос Гектора. Мой бойфренд. Он хороший человек, Гектор, с ним спокойно. Испанская страсть и эмоции дополнены умом, образованностью. Он добивался меня… И мы, кажется, подошли друг другу.

- Джастин, иду похищать…

Резко встаю. Неба больше нет…

- Я здесь…

Руки Гектора перехватывают, обнимают, прижимают, губы беспорядочно теребят мои: то нежно, то больно, он стонет и стягивает майку. А я вижу фиолетовое… с сизыми всполохами…

2 глава

POV Брайан.

Нью – Йорк. Май 2006. Воспоминания.

Сначала был благотворительный прием.

- Брайан, она – нечто невообразимое. Ты должен обязательно познакомиться, завтра открывается ее выставка, мы делим галерею, - и я, черт возьми, так горд. Сара дала приглашения, жалко, ко мне не смогла прийти. Вот, посмотри каталог. Она фотограф или фотохудожник, ни одно слово не подходит.

Он болтает без умолку.

- Джастин… Джастин, стоп. Спокойно. Черт, сам закроешь рот или помочь? Сара Ллойд, безусловно, заслуживает пристального интереса хотя бы потому, что ты так возбужден. Эмоционально возбужден… Да, кстати, знаю, кто она. Какой рекламщик не мечтает о Ллойд.

Джастин хмыкает:

- Эмоционально? И только? Фи, Брайан, какое изощренное оскорбление. Скууучный миииистер Кинни… Когда мое эмоциональное возбуждение не было прелюдией или продолжением физиологического? Особенно…

Он зарывает руку мне в волосы…

- …когда ты…

Второй рукой начинает медленно обводить по контуру лицо, чуть царапая кожу и одновременно скользя по бедру возбужденном членом.

- …разыгрываешь из себя…

Резко прижимается, - мы вместе, как сплавы в доменной печи.

- …этакого серьезного…

Поцелуй как выброс кобры. Жадный, сильный. Я ловлю его язык, прикусываю, глубже, еще глубже… ближе, еще ближе… Снизу поднимается цунами. О, блядь, дайте мне сил остановиться! Отрываюсь, откидываясь назад. Черт, это почти невозможно, особенно, когда мозг вспыхивает зарницей, показывая картины последующей сексуальной феерии. Джастин рядом как сжатая пружина, только прикоснись, взорвется и… Стоп, никаких и…