Красавец и чудовище (СИ)

Люциус готов был поклясться, что василиск пожал плечами, хотя, конечно, никаких плеч у него не было.

– И что теперь делать?

Василиск грустно вздохнул и принялся, зажмурившись, лакать коньяк из бочки.

***

Самым сложным оказалось не смотреть друг на друга. Когда Люциус держал глаза открытыми, Северус закрывал свои смертоносные гляделки, и наоборот. Люциус бывал с открытыми глазами чаще. Во-первых, именно он читал отобранные в библиотеке фолианты, глаза василиска не очень-то разбирали буквы. А во-вторых, Люциус не мог высунуть язык и тут же узнать, что происходит вокруг. Ещё немного напрягала невозможность нормально поговорить. В остальном, общение удавалось не хуже, чем в прежние времена. Во всяком случае, молчание у камина было таким же уютным, как и раньше.

Люциус был счастлив. Его друг был жив, и неважно, как тот выглядел. Северус, понятно, малфоевскую эйфорию не одобрял, но чувствовалось, что ему тоже было приятно.

Потихоньку выяснялось, почему Снейп выжил так… замысловато. Похоже, что маменька усопшей Нагини, Моргану ей в няньки, в девичестве имела сношения с кем-то из василискова племени. А антидот Северус отладить не успел. Случайная комбинация неиспытанного зелья и неизвестного яда загнала Снейпа в эту аниформу. И это была именно что аниформа, а не полноценное перерождение. Правда, аниформа какая-то капризная и необратимая.

Через пару недель они, наконец, нашли рецепт зелья, сулящего слабую надежду на успех. Накануне Нарцисса прислала сову с ультиматумом. Она и Драко возвращаются домой, поскольку их тошнит от шотландцев и овец, а Люциус вместе со своим воображаемым чудовищем могут сами ехать в Шотландию. Или ещё куда, овец везде хватает.

Приятели, как смогли, посовещались и решились на рискованный эксперимент.

– С-с-сё-о-о!

– Сам осёл! Не видишь, зелёное уже? А, точно, не видишь… Ну, посмотри, я глаза закрыл.

– С-с-с-с!!!

– И это слово мне тоже не нравится, хоть я его и не понял. Убери хвост от котла.

– Фф-сс с-с-с-щщщ!

– Мешать нужно в другую сторону? Раньше сказать не мог? Я уже помешал.

Василиск тяжко вздохнул и легонько стукнулся головой о стену лаборатории. Потом подумал, примерился и треснулся сильнее.

– Но-но! Я у Слагхорна в клубе состоял, можешь не изображать тут розу в лопухах.

Василиск фыркнул и в воздухе описал хвостом сложную фигуру, долженствующую объяснить Малфою всю глубину его вопиющих заблуждений касательно способностей к зельеварению блондинов вообще и Малфоя в частности.

У Малфоя хвоста не было, и поэтому он просто показал оппоненту средний палец. Потом сообразил, что тот жеста не увидел, и озвучил его:

– Имел я тебя. Тоже мне, Ужас Подземелий. А, кстати, в этой форме преподавать лучше. Дети будут тихие и послушные. А Маккошка сдохнет от зависти, точно.

Снейп пригорюнился и наладился ползти в дальний угол, обижаться на Люциуса.

Малфой вздохнул и погладил тёплые блестящие чешуйки на голове:

– Северус, у нас всё получится, не нервничай. Спорим на поцелуй?

Василиск изобразил на морде крайнюю степень отвращения, но кивнул.

– Во-о-т, отстоялось, вроде. Посмотри, я глаза закрыл. Можно пить? Хорошо, теперь ты зажмурься. И пасть открой, – Люциус полюбовался на сотню идеально-белых клыков. – Итак, ложечку за Лорда, пусть его Мордред сношает насухую. Ложечку за Альбуса, суку драную, Дамблдора. Ложечку за Поттера, горе мне окаянному, будущего хахаля моего бессовестного отпрыска. Ложечку за Нагини… Ну, тут хуже судьбы не придумаешь, скончаться под Лонгботтомом, надо же. И ложечку за меня. Прости, пожалуйста, я не успел тебя тогда предупредить.

Малфой не успел понять, как на каменном полу вместо огромной зубастой змеюки с задорным хохолком разноцветных перьев очутился худой обнажённый мужчина. Люциус подхватил Северуса под мышки, поставил на ноги, придержал, сдул со знаменитого носа отросшую чёлку и засмеялся:

– Проиграл, профессор. С тебя поцелуй.

Снейп пошатнулся на нетвёрдых ногах, привалился к Люциусу и устало просипел:

– Да хоть сотню.

– Замётано, – хмыкнул Люциус и полез целоваться со своим чудовищем.