Горизонты (ЛП)

* * *

Проблема была в том, что я не была полностью без сознания, потому что мозг продолжал работать. Ну, не очень хорошо работать. Все, что я сделала с собой, было очень серьезным, и мой разум продолжал прыгать от одной мысли к другой, которые просто… ну… не имели особого смысла.

Я видела генерала Шторм Чайзер и отряд пегасов Анклава, которые бились с Легатом в Небесном Порту. Он перемещался от одного пегаса в силовой броне к другому, подобно дикой стихии, круша, ломая и раздирая в клочья все, что попадалось ему под копыто. Разряды энергии поражали его раз за разом, но каждый раз стоило лишь, поврежденной части его тела растаять в кучку слизи, как она тут же возвращалась в исходное состояние, а будучи сожженной дотла, она словно феникс, возрождалась из него. На самом краю битвы лежал Голденблад с раздробленными ногами и потрескавшимся рогом. Он пытался оттащить свое разбитое тело от гущи сражения.

Но тут произошло нечто, что заставило Легата несколько умерить свой пыл: пыльные окна терминала выбило внутрь фонтаном осколков, а между зеброй и его жертвами появились магические щиты. Вельвет Ремеди с десятком аликорнов пришла на помощь. Но щиты не могли сдержать Легата, под его ударами они разбивались словно хрусталь, лица аликорнов искажала боль, но они восстанавливали щиты так же быстро, как их крушила неистовая зебра. И вот, когда он повернулся к Вельвет наполовину ухмыляясь, наполовину рыча от ярости, ее рог засветился и и каким-то образом, даже Легат стал двигаться пошатываясь. Почему я не знаю такого заклинания?

Но затем эту сцену в вихре калейдоскопа сменила другая: военно-морская база Айронмэйр, с видимыми позади причала, лежащим на боку, КЕВ «Селестия». Еще там был проржавевший сухогруз с надписью «Эпплджек» на борту, выведенной краской из баллончика, и развевающимся над ним флагом Стальных Рейнджеров Эпплджек. Этот корабль буквально штурмовали отчаянные беженцы. Позади них появился танк зебр и направился к берегу. Стальные Рейнджеры открыли шквальный огонь по боевой машине, которая медленно, но верно выходила на огневой рубеж. Вокруг меня все толкались и кричали, пару пони даже столкнули в пенящуюся воду.

Орудия извергли дым и пламя, и рядом с кормой «Эпплджек» взмыли вверх два гигантских фонтана. Пена на воде не исчезла, отнюдь, под водой начали работать гребные винты судна, и это возмущение пришло на смену тому, что принес с собой залп танка. Трап начал медленно уходить в сторону и накреняться, когда корабль принялся медленно отползать от причала. Пони на нем начали ещё яростнее толкаться и кричать, им хотелось во что бы то ни стало оказаться на борту. Пони, в чьем теле я была, остановился на краю бетонного пирса перед тем, как трап упал в море между ним и сухогрузом вместе с теми, кто не успел по нему подняться на борт. Но по инерции толпа продолжила напирать сзади и я упала в соленую воду, а «Эпплджек», груженная сотнями удачливых беженцев продолжала уходить все дальше от пирса. Как вдруг кубрик сухогруза исчез во вспышке огня и шрапнели, пораженный метким выстрелом из танка.

Затем из дыма, качаясь на волнах, появилось чуть накренившееся почерневшее судно, скользящее по воде. Морской конек, потрепанный, но не разбитый, полетел к берегу и сделал лихой вираж, который создал по одну строну судна импровизированное цунами, понесшееся к берегу, а с другой тучу брызг. Из импровизированной огневой точки над мостиком загрохотал автоматический гранатомет, танк накрыло морем огня и дыма, и следующие его снаряды упали рядом с бортом «Эпплджек». Застрекотали пулеметы: как танк, так и пехота Отродий начали стрелять по надоедливой патрульной лодке, которая дала ещё один залп уже по пехоте, и начала зигзагами улепетывать вдоль берега.

Меня окутал сиянием и поднял из холодной воды единорог в довольно забавной робе. Затем я уже ковыляла по пирсу под эскортом Стальных Рейнджеров в сторону массивных останков базы вместе с теми, кто так же не попал на борт.

— Живее! Живее! — ревел рэйнджер в силовой броне. — Пошевеливайтесь, твари! На юг! На юг, я сказал! Живо!

— За Эпплджек! — взревели остальные и понеслись к укреплениям между беззащитными жертвами и неравным противником. Тем временем на воде Морской конек сделал новый заход и окатил Отродий волной гранат. А на суше урчащий двигателем танк катился вперед, и лучи установленных на башню прожекторов рыскали в облаке дыма, а пулемёты выискивали новую цель.

Я хотела узнать, что будет дальше, но не смогла. Сцена снова изменилась. Море и беженцы расплавились, словно воск, и превратились в стены и раненых пони. Триаж шла по коридору в Коллегиуме, сильно налегая на сигарету.

— Мне все равно! Это выбор между спасением сотни жизней и, возможно… возможно, одной жизни! — резко сказала она.

Перед взором пронеслось белое крыло и золотистая грива, и перед единорожкой приземлилась неотразимо прекрасная Монинстар.

— Одной жизни? Одной жизни?! Как ты можешь так говорить?! Эта жизнь стоит тысяч пони, на которых ты её променяешь!

— Эти пони — мои пони! — крикнула ей в ответ Триаж. — И эта установка тоже моя! И последнее слово тоже за мной, а не за тобой! Я не собираюсь позволять тебе воспользоваться регенерационной установкой посреди битвы. Сейчас это единственная причина почему мы теряем единицы, а не десятки пони!

— Наука сделает свое дело! Не важно понимаешь ли ты теорию или нет! — выпалила Монинстар.

— Нашла время! Если бы Хуфф не был под атакой, то я бы лично с интересом наблюдала за ходом эксперимента, но сейчас не время для этого! — гаркнула Триаж.

Мимо них проносились пони, даже не уделяя паре внимания. Многие волокли за собой носилки. Раненые нестерпимо кричали, сидя в старых креслах-каталках, пока остальные отчаянно пытались им помочь.

— За каждую минуту простоя установки будут умирать пони! Мои пони! Пони, которые нам нужны. Я не буду её отключать ради проверки теории, в которой ты, еще к тому же, не уверена на все сто процентов!

— Все сработает! Крыло тому доказательство! Наука может все! — прокричала Монинстар прямо в лицо единорожки. — Что бы сказала Блекджек, узнай она, что ты позволяешь…

Рог Триаж засветился, и планшет сильно шлёпнул Монингстар по лицу. Ошарашенная пегаска тряхнула головой, и качнувшийся назад планшет снова ударил её по лицу. Сила удара была такова, что Монингстар рухнула на пол, а из ее носа потекла кровь. Триаж посмотрела на нее сверху вниз и пустила клуб сигаретного дыма.

— Она либо скажет, что тысяча жизней стоит больше одной, или мне насрать на ее слова. А теперь прочь с дороги и из Коллегиума. Мне ещё нужно спасти как можно больше жизней, прежде чем мы здесь все подохнем.

Я хотела увидеть, что будет дальше. Возможно, Монинстар сказала бы еще чего, но всё снова унеслось от меня. Я увидела… это сражалась Ксанти, Саггитариус или Кендлвик? Может и все трое. Мне хотелось броситься и помочь им всем разом, и одновременно отпрянуть от вида сражения, которое я не могла остановить.

Словно исполняя второе мое желание, как эти ужасные картины полные жестокости стали исчезать, и им на замену пришли слабое сияние, разлившееся подо мной, и успокаивающая тьма, окружившая меня со всех остальных сторон. Мирное и спокойное бело-голубое свечение уносило прочь мою боль, капля за каплей. Оно чувствовалось знакомым… То же самое чувство я испытала, лежа в пыли рядом с терминалом. Сочувствующие понимание. Сострадание ко мне и к тому, свидетелем чего я стала.

— Кто ты? — спросила я у сияния.

— Друг, прошедший длинный путь, — мягко ответило оно.

— Ты можешь мне помочь? Я навредила себе. Серьезно навредила, — проскулила я, ощутив, что меня что-то поддерживает.

— Нет. Не больше, чем я уже сделал для тебя. Прости, — искренне ответил мне голос.

— Ничего, — прошептала я, представляя, будто нахожусь в объятиях мамы. — Мне ведь пора обратно?

От этой мысли мне стало страшно, и я услышала эхо далеких сражений.