Горизонты (ЛП)

— Грейс? Грейс! — Закричал Сплендид ей в след. Его голос становился всё тише и тише, заглушаясь звуками стрельбы. Дверь со скрипом отворилась и шум усилился многократно.

— Мэм? Что вы здесь делаете? — спросил жеребец с явным изумлением в голосе. — Я думал, что… ну… разве вы не должны…?

«Ты думал, что я собираюсь сбежать. Чтобы спасти свою шкуру. Бросив тебя… всех вас… потому что именно так поступают аристократы».

— Королева Блекджек избрала меня регентом Общества, — чопорно ответила Грейс. — С моей стороны было бы недостойным сбежать, пока за него идёт противостояние. Кто-то должен проявить выдержку и встать рядом с вами в этот трудный час. Теперь же, если вас не затруднит, сударь, не могли бы вы объяснить, как пользоваться сим инструментом? — Раздался выстрел и вскрик. — О, Богини! Вы в порядке? — встревожено ахнула пони.

— Лучше… не бывает… мэм… — просипел жеребец, сквозь стиснутые зубы. — Во-первых… пожалуйста, положите ружьё на землю… мэм… и передайте мне зелье, если вас не затруднит?

Шум сражения превратился в отдалённый гул, заглушаясь гудением двигателей трамвая. Я приоткрыла один глаз. На границе зрения мелькали пляшущие образы, но я постаралась сосредоточиться на Рампейдж, П-21 и Скотч Тейп возле двери. Голова кружилась и чувствовалась онемевшей, будто была завёрнута в несколько слоёв ткани.

Вагончик теперь полз мимо нагромождений лунного камня, возвышавшихся вдоль путей, словно колоссальные надгробия, нависшие над нами под немыслимыми углами. С одной стороны зиял огромный провал, где чистое белое сияние нарушалось тёмно-фиолетовыми и чёрными полосами. Впереди я едва могла разглядеть приплюснутое строение. Его верхняя терраса располагалась как раз на уровне края обрыва.

— Я могу сделать так, чтобы трамвай отвёз её обратно к терминалу и остался там. Она не может сражаться в таком состоянии, — объясняла отцу Скотч Тейп, тыча в меня копытом.

— Ещё чего. Погляди-ка на это, — невнятно проворчала я, поднимаясь на ноги. Все трое встревожено смотрели, как я встала, покачиваясь на месте. — Тадааа…

П-21 и Скотч бросились ко мне, чтобы не дать упасть.

— Богини… что ты с собой творишь, Блекджек?

— То же, что и всегда, — пробормотала я. — А сейчас, мне нужно идти пинать… задницы…

— Тебе нужно вернуться в ракету и позволить нам всё закончить, — запротестовал П-21.

— Нет, — внезапно угрюмо возразила Рампейдж. — Нам нужно доставить её в Астройстойло.

— О чём ты говоришь? — рявкнул П-21.

Рампейдж заглянула мне в глаза.

— Блекджек, ты чувствуешь онемение, слабость или паралич? Мушки перед глазами? Головная боль? — Я промычала что-то прохожее на «да», и Рампейдж оглянулась на остальных. — Я думаю, у неё кровоизлияние в мозг или что-то очень похожее.

— Излияние? П-21 умеет отлично изливаться, — хихикнула я, чувствуя себя немного пьяной, и повалилась на него, всё ещё роняя кровь из носа и уха.

Рампейдж сунула мне в рот бутылочку лечащего зелья, и я рефлекторно её высосала. Это немного приглушило боль, но мне всё ещё было нехорошо.

— Откуда ты об этом знаешь? — недоверчиво спросил жеребец.

— Шесть лет в мединституте и ещё два года ординатуры, — ответила Рампейдж, взглянув на меня. — Пусть моя специальность — психология, но когда я вижу серьёзные симптомы, я могу их узнать. Нам нужно немедленно доставить её в медотсек Стойла. Надеюсь, у них есть что-нибудь посущественнее, чем просто бинты.

— Доктор Октопус? — предположил П-21.

— Если в мисс Пепперминт не затесался другой специалист по медицине, то да, — сухо ответила она. — Для всех присутствующих это были несколько абсолютно паршивых дней.

— Вы были в курсе всего, что происходит? — осторожно поинтересовалась Скотч Тейп.

— Да. Поддерживать концентрацию и пробиваться через помехи Ангела было довольно сложно, но теперь, когда она ушла и дорогая Пепперминт вернулась, я могу решить эту проблему. Выпей ещё восстанавливающего препарата, — полосатая пони поднесла к моим губам новое зелье. Оно едва заметно приглушило боль. — Я помню, такое часто случалось в Министерстве Тайных Наук, когда исследователи подгоняли сами себя, стремясь уложиться в сроки. Выгорание, это своего рода защитная реакция, чтобы единорог не нанёс себе более серьёзный ущерб. Некоторые единороги пытались обойти выгорание с помощью талисманов и химии. Результат всегда был неприятным.

— С прошлыми выгораниями такого не бывало… — проворчала я.

— Нет, но ты только что слишком активно использовала исключительно экспериментальное устройство, да ещё и с повреждённым рогом, покрытым сверхмагопроводящей лунной пылью. Совершенно другие условия, — ответил он с ноткой сарказма. — Кроме того… — Кобыла внезапно прильнула и заключила меня в крепкие, но осторожные объятия. — Спасибо тебе, Блекджек. Спасибо, спасибо, спасибо, — прошептала она мне на ухо.

— Твист?

— Я никогда не желала зла своей малышке. Я лишь хотела, чтобы она жила. Чтобы была счастлива. Я не знала, что на самом деле скрывает этот талисман. Что в нём заключены призраки, — всхлипнула она. — Я думала, что у неё будет счастливая жизнь. Это всё, чего я хотела. Пожалуйста. Прошу, передай ей это, — попросила она и отстранилась.

— Почему теперь они все выходят наружу? — удивился П-21.

Всё ещё осторожно удерживая меня, Рампейдж вытерла глаза и её тон вернулся к докторскому.

— Ангел увидела в Когнитум наилучший способ прекращения боли для Пустоши. И даже лучше, если Легат был прав. Её желание было столь велико, что она встала между Пепперминт и всеми нами. Шок от осознания правды и ментальная атака Блекджек пробили наведённые Ангелом помехи.

— Вы дрались не правильно, — слабо пробормотала я. — Безо всяких особых боевых приёмчиков.

Она дала мне ещё одно зелье. Сколько же у нас осталось? Я порадовалась, что П-21 настоял на том, чтобы мы загрузили их побольше.

— От того, что я теперь тоже всё вспоминаю, мне не легче, — пробормотала Рампейдж. — Теперь все эти призраки пробудились и… ух… — пони потёрла лицо копытом. — Я ощущаю внутри себя маму. И мамочку Шуджаа… и… теперь я уже не могу перестать их чувствовать. И мама желает мне счастья, а Рейзор хочет, чтоб я прекратила хныкать, и… я не уверена, стало меня больше или меньше, чем было раньше, прежде чем ты, Блекджек, запихнула всё это дерьмо обратно мне в башку.

Она легко перетекала от одной личности к другой. Мне казалось, что это улучшение, хотя я и не могла толково это объяснить.

— Изни, — выдавила я, сама не понимая, что я хотела сказать: «извини», или «это жизнь».

Вагончик подошёл к платформе. Там, куда вели рельсы, я видела край обрыва и пропасть, усеянную разнокалиберными монолитами из лунного камня. На дне ущелья возвышалось огромное куполообразное строение, окружённое радужным сиянием. К основанию этого строения подходил второй наклонный подъёмник.

— Давай, Блекджек. — П-21 подошёл, чтобы поддержать меня. — Если в его названии есть слово «Стойло», значит, здесь должен быть и медотсек.

Двери вагончика открылись в тамбур, в дальнюю стену которого была встроена знакомая огромная вращающаяся дверь. Скотч Тейп помогла мне выпить очередное лечащее зелье, пока Рампейдж нажимала клавиши на консоли. Над воротами замигал маячок и по тамбуру прокатился звук сирены. Дверь позади нас плотно закрылась, а затем огромная шестерня ворот сдвинулась на нас и откатилась в сторону. Я хотела бы держать во рту Бдительность, чтобы быть готовой выстрелить во что-нибудь, что может угрожать неприятностями. Я хотела быть готовой ко всему.

Но я не была готова к виду пяти десятков белых пони в праздничных колпаках, с глазами, заполненными звёздами, счастливо улыбающихся и завопивших хором: «Добро пожаловать на луну, Принцесса Луна!». Когда сверкнули рога и в воздух взметнулись тучи блестящих конфетти, я решила докопаться до самой сути этой тайны наиболее эффективным и действенным способом: я грохнулась на пол Астростойла и потеряла сознание.