Горизонты (ЛП)

— Вы там идёте? — прокричал Шторм Фронт, махая в их сторону крылом.

— Ага, ага. Держи свои пёрышки наготове, — произнёс Тостер, отпуская Кендлвика и бормоча себе под нос:

— А этот мудила будет особо хрустящим. — Покрытый шрамами жеребец вновь сурово и решительно посмотрел на Кендлвика. Затем ухмыльнулся и похлопал его по голове, после чего повернулся, и порысил к остальным. Даззл с тёплой улыбкой посмотрела на Кендлвика, и жеребец затянул своё пальто пони пожарника. Когда оба пони присоединились к группе, он кивнул неряшливому ржаво-красному жеребцу в тяжелом полном латном доспехе, который должно быть являлся вторым по мускулистости единорогом в Пустоши. — Даров, Хаммер. Как житуха?

— Тепе не пхонять, — ответил единорог с едва заметным, странным акцентом, левитируя в сторону Тостера массивный молот. Мощно сложенный единорог непринуждённо нёс на себе вес усиленной металлической брони. — По-прешнему используешь мою бхоню, понятненьхо, — произнёс он, оглядев покрытого шрамами земнопони.

— Хаммерсмит, я всегда ношу самое лучшее, приятель. Всегда только лучшее.

— А ты собираешься мне за неё запхлатить хотя бы в этхом ходу? — кисло произнёс единорог. Тостер засмеялся, но его веселья никто не разделил. Единорог перевёл взгляд на Большого Папочку и указал на находящийся внизу бункер. — Остальные?

— Нам нужно, чтобы пара бойцов из Первой Десятки присматривала за Стадионом, — ответил Большой Папочка. — А остальные будут в расположении войск, где бы они не понадобились этому шрамированному сучёнышу. Я могу не доверять Шторм Чайзер, пока ставлю на неё, но у Голденблад нет иных ставок, кроме как на победу. — Он пожал плечами. — Он не собирается жертвовать наземниками ради летунов. И это я уважаю.

— Так значит Флаттершай не придёт? — слегка нахмурившись, спросила Даззл.

— Психо ушла в отставку. У неё теперь есть свой мышекрылый пони, и они сражаются за собственный замок, — произнёс Большой Папочка, качая головой. — Но я точно знаю, что если они поженятся, то этому серому пискуну лучше быть в состоянии выжить во время свадебной битвы. Я не отдам её какому-то придурку, который не в состоянии продержаться трёх раундов против Папочки.

— И так, мы это делаем, или где? — спросил с издёвкой Тостер.

Большой Папочка несколько долгих секунд пристально смотрел на двух Поджигателей, и его солнцезащитные очки не выдали выражение находящихся за ними глаз.

— Ну ладно. У нас нет карты внутренних помещений. Мы не имеем представления об их количестве и войсках. Поэтому мы вломимся в дыру прямо сквозь их ряды, и продолжим всё ломать, пока ничего не останется. Тостер будет по центру. Хаммерсмит, ты будешь его поддерживать. Я буду справа, а Брут слева.

— Оооу, в чём дело? Большой Папочка, неужели ты становишься староватым, чтобы возглавлять атаку? — произнёс Тостер с усмешкой и едва скрытой издёвкой.

— А дело в том, Тост, что это важнее чем наши обычные словесные разборки. Ты мне нужен. Чтобы это провернуть нам нужен Каждый находящийся здесь жалкий ублюдок. И поэтому ты у нас по центру… если конечно, ты для этого подходишь, — возразил Большой Папочка.

— Хех, а то. Я хорош, БП. Реально хорош. Я, так же, как и ты, хочу превратить в пепел этих киберполосых мудаков, — произнёс Тостер, кивнув, и глянул на Кендлвика. — Ведь так, Братишь? — Кендлвик отвёл взгляд.

Большой Папочка тряхнул головой и посмотрел на Кендлвика, Даззл, и Шторм Фронта.

— А вы трое будете нас поддерживать. Вы нужны нам, чтобы устранять всё то, до чего мы не можем дотянуться. Кендл, я рассчитываю на тебя в том, что ты будешь поджигать любыё отряды какие только сможешь. — Откровенность старого земнопони заставила покрытого шрамами жеребца сглотнуть и кивнуть. Большой Папочка кивнул в ответ, и повернулся к остальным.

— Жнецы всегда были сильнейшими и крутейшими ублюдками в Хуффе. Если кто-то из нас погибал, то лишь для того, чтобы более сильный мог подняться, становясь величайшим из великих, и сильнейшим из сильных. Горгон, Деус, Грим, Блитз… и пусть их больше нет, но я просто знаю, что Кендлвик, Даззл, и Шторм Фронт будут сиять лишь ярче. — Он указал копытом в низ по склону холма. — Жнецы! — проревел он. — Что мы делаем?

— Мы пожинаем слабых! — прокричали в унисон все, кроме Тостера. Затем семеро пони ринулись вниз по склону холма, по направлению ко входу в бункер.

В то время как Тостер возглавлял атаку, украшающие его броню тостеры начали светиться всё ярче и ярче. Когда он перешел на галоп, они начали выстреливать струи пламени во всех направлениях, в сторону от него, превращая его в огненный шар на громыхающих копытах. Зебры, перетаскивающие мёртвых Отродий, побросали трупы и попытались сбежать, но одна пара оказалась слишком медлительна, чтобы уклониться, и была растоптана пылающими копытами Тостера. Отродья развернулись к пылающему образу и нацелили всё своё оружие на несущегося жеребца.

— Горите, ублюдки! Горите! — проорал он, а затем маниакально рассмеялся, врезавшись в строй Отродий. Покрытый шрамами жеребец обхватил передними ногами одного из противников, в которых врезался, и киборг издал самый похожий на вопль звук, который я когда-либо слышала от них. Тостер метнул полыхающий труп, боезапас которого уже начал детонировать, поливая всё пылающей шрапнелью, в другой отряд, а затем вновь засмеялся, оглядываясь в поисках следующей жертвы. Толпа ещё не успела открыть огонь.

Некоторые Отродья попятились, периодически постреливая в стремительно атакующих пони, но другие бросились внутрь с уже знакомой мне сноровкой зебр-коммандос.

— А вот хъенушки вам, дамощка! — проревел Хаммерсмит, хватая копытами одну побитую киберзебру и бросая её на землю перед собой. — Эй, вперети! — крикнул он, и махнул своим громадным молотом, талисман в бойке разрядился при ударе, посылая голову Отродья в полёт, вниз по склону холма. — Это наущит вас как заявляться к нам дхомой, гхъясные шлюхи!

Отродья принялись поливать двух жеребцов потоками свинца, но там уже были Большой Папочка и Брут. Старый земнопони использовал против них свою собственную псевдозебринскую манеру ведения боя — он нападал подобно ракете, нанося быстрые удары копытами, от которых дробились любые кости, в которые они попадали, и, в тоже время, уклонялся от пуль Отродий, подобно саженцу на сильном ветру. Ну а Брут просто игнорировал получаемые раны. А не знала его или его манеру ведения боя, за исключением того факта, что он был огромным, но хоть пули и вгрызались в его шкуру, он всего лишь ворчал и сокрушал копытами ближайшего противника. Осуществляя спокойное, терпеливое истребление, он перемещался к следующему Отродью в пределах досягаемости, вставал на дыбы, и обрушивал на него копыта, превращая того в кровавое месиво. И снова, и снова, и снова, с незначительными вариациями. Мне пришел на ум бьющийся Биг Макинтош, противостоящий надвигающейся на него пучине, словно бы не способный сдаться и отойти.

Из-за их спин донёсся треск винтовки Шторм Фронта. Возможно, снайперская стрельба являлась специализацией Анклава, при каждом выстреле охотничьей винтовки синевато-стального пегаса голова какого-нибудь Отродья дёргалась, и оно валилось на землю. Возможно и не навсегда, но время, необходимое исцеляющим талисманам для восстановления их тел, было тем периодом, который можно было использовать, чтобы убить их более необратимым способом. Энергомагическая винтовка Даззл испускала сразу по три луча за выстрел, ярко-красные линии поражали Отродий то тут, то там, превращая их в кучки пыли. А Кендлвик сжал зубами ручку своего огнемёта и крутанул её, из раструба донесся влажный, сосущий звук, потом «Вхуууушшшшш», а затем огненный поток излился на группу отродий. Горящая жидкость залила всё вокруг, превращая землю в огненный ад, а противников в пылающие силуэты.

И меньше чем за минуту Отродья у основания бункера были истреблены.

— Не останавливаемся! Внутрь! — проревел Большой Папочка.

— Хех! Именно это она и гово… — начал было разглагольствовать Тостер, когда из-под потолка тоннеля рухнула чёрная дверь и, громко ударившись о землю, почти снесла шрамированному жеребцу голову.