Не имея звезды (СИ)

— Да, это я, — встал Проныра.

В глазах Хмури все еще плескалось узнавание, но это было какое-то другое узнавание...

— У вас фамилия «Ланс»?

— А должна быть другая?

— Нет-нет, — тут же покачал головой Хмури. — Все верно. Итак! Мистер Ланс! Какое Непростительное заклинание вы знаете?

— Проклятье импотенции, сэр, такое точно нельзя простить!

Несмотря на то что шутка вроде была не самой ужасной, в классе никто не засмеялся. Народ просто не мог поверить, что Ланс осмелился шутить с Грозным Глазом.

— Шуточки, мистер Ланс... Сесть! — Проныра сел, все еще принюхиваясь и мысленно штурмуя эту задачку. — Ты, рыжий, встать!

Уизли поднялся, дрожа при этом как девственница, снявшая платье перед гусаром на сеновале.

— Имп-пе-р-рио, — с заиканием произнес юноша.

— Верно! Сесть! Пять баллов! Твой папшка в свое время знавал проблем с этим проклятьем. Первое непростительное — Империо, полное подчинение.

Грюм достал из банки одного из трех тараканов, потом при помощи увеличительных чар раздул его до неслабых размеров, а потом четко произнес:

— Imperio!

Ни вспышки, ни света, даже легкого ощущения магии не было, только ужасная вонь на миг скрутившая Ланса. Тот мигом узнал запах Черной Магии. Жук вдруг стал дергать усиками, словно дирижер руками, а потом и вовсе принялся отбивать чечетку.

В классе засмеялись. Все. Даже грифы. Ланс ужаснулся и отодвинулся. Ему стало страшно. Юноша, против воли протянулся к шляпе, которая надежно защищала его разум.

— Вам смешно?! — рявкнул Хмури и народ воткнул. — Откуси себе ногу!

Таракан послушно как-то изогнулся, хрустя хитином и действительно отгрыз себе одну из лап.

— Полное подчинение, вот что это! Мой личный раб! А наложи я это заклятье на вашего отца. Вам будет приятно видеть, как безвольная кукла насилует вашу сестру, режет вашу мать, а потом вскрывает себе брюхо?! А ведь это и означает одно слово «Империо». И знаете что вас от него сбережет?... Постоянная бдительность!!!

Кто-то сглотнул, кто-то позеленел, Ланс вцепился в шляпу.

— Второе проклятье, кто мне назовет второе проклятье?!

Робко руку протянул Лонгботтом.

— Ты, — спокойно произнес Хмури. — Лонгботтом, да? Сын Алисы и Фрэнка?

— Д-да, с-сэр. Проклятье К-к-руц-цатуса с-сэр.

— Все верно, — тихо произнес бывший Аврор и достал второго таракана.

Того постигла та же участь увлечения, а затем очередной приступ вони и слово:

— Crucio!

Таракан упал на спинку и начал судорожно то поджимать, то распрямлять лапки, бешено круча усиками.

— Боль, самая дикая боль, какую вы только можете себе представить, вот что будет ждать вас если вы не будете... Постоянно бдительны!!!

Грюм отменил заклинание и убрал дрожащего таракана в банку. Лонгботтом был бледен, как и многие другие.

— Ты, мертвая девочка, назови мне последнее проклятье.

Грейнджер замотала головой, сглатывая слезы.

— Назови!

Девушка молчала.

— Что ж, — Хмури взял третьего таракашку и вновь увеличил его.

Он положил его на парту Поттера и Грейнджер, а потом наставил палочку.

— Avada Kedavra!

Ланс узнал этот запах, а потом и холод, когда с чарами в кабинет на миг заглянула смерть.

— Никакой прямой защиты. Самое страшное. Самое непреклонное. История знает лишь одного человека, который выжил после него... Постоянная бдительность!!! Вот ваша защита от всех этих проклятий!

С этими словами Хмури вдруг достал из кармана своей пальто флягу и отвинтил крышку. Тут же Ланса скрутило, тот мигом узнал амбре от Оборотного зелья. Хмури, кривясь, сделал пару глотков, а потом убрал фляге. Герберт вновь ощутил лишь далекое послевкусие, но теперь он знал... Знал, что он должен расплачиваться на с этим бывшим фараоном Алостором Хмури. Хотя бы просто потому, что этот человек не был Грозным Глазом. Урок продолжился, а Геб унесся куда-то глубоко в свои мысли.

Один учебный день спустя

Проныра стоял в своей берлоге. Он расстегнул сумку и вытащил оттуда маленькую деревяшку. Взмах палочки и вот деревяшка вдруг обернулась большущей доской. Парень повесил её на крюк в стене и внимательно вгляделся. Здесь были какие-то вырезки газет, даты, фотографии, имена, записки, цифры и знаки, символы и снова вырезки. В каждый была воткнута булавка, от которой шла нитка того или иного цвета.

Проныра примерился и приложил новый листок. «Алостор Хмури(?) Как? Когда?» вот что значилось на ней. Юноша закрепил этот листок на свободном месте, а потом. Воткнув булавку, пустил новую нитку к переплетению остальных.

Тем не менее, все эти нити всех цветов радуги сходились в самом верху схемы. Там, в вышине, красовалась лишь одна фотография. Изображение безумной женщины со всклоченными волосами и гнилыми зубами, вот где сходились все нити.

Герберт уселся на пол и стал внимательно вглядываться в доску.

— Я уже ближе к тебе, — произнес юноша.

На замок опускалась ночь, но парень и не думал спать. Герберт Ланс всегда умел отдавать долги, но так же умел их и забирать. Афера столетия была куда как шире, чем вы могли подумать сначала...

====== Глава 37 ======

31 сентября 1994г Англия Хогвартс

Герберт стоял в берлоге напротив зеркала. Красивый юноша прикрыл глаза и чуть покачивался на пятках. Секундная стрелка медленно ползла по циферблату, нехотя оставляя позади деления и числа. Мгновение, удар сердца, и вот ударил неслышимый колокол в ушах слизеринца. Настало тридцать первое, день открытия регистрации.

Ланс словно почувствовал, как в холле возникает из воздуха Кубок Огня, вокруг которого разворачиваются отложенные защитные чары. Нет, ну правда, не думали ли же вы, что после трехгодичной подготовки, защиту будут накладывать непосредственно в замке? Нет, скорее всего это сделали уже давным давно. А сейчас кубок просто явил себя уже при полном параде и с полным пулом барьеров. Но не беда.

Проныра все продолжал раскачиваться. В голове проносились какие-то образы. Лес, бег, ветер, хвост... Юноша все глубже погружался в себя, медленно окутывая сознание тонким саваном волшебства. Его мир дрожал, как сердце влюбленного пацана. То он был готов охватить все сущее и осознать все тайны мироздания, то в мыслях юноши не могло уместиться и самое серое и обыденное воспоминание. Назад, вперед, назад, вперед. С пятки на носок и обратно. Удар сердца, еще, и все изменилось.

Проныра открыл глаза. Все вокруг вдруг стало таким большим, но в то же время легко достижимым. Словно кто-то хитрый увеличил реальность, но сделал её простой и понятной. Хочешь забраться на занавески — напряги лапы, расслабляя подушечки, и сделай прыжок. И что, что от тебя до них почти два метра. Ты справишься, ведь это даже проще чем дышать.

На улице уже давно ночь, а в зале не горит даже простецкой лучины? Тебе плевать. Ты видишь все так же четко, как если бы освещал каждую пядь военным прожектором. А запахи, они больше не спутываются в хитрую паутину. Они словно говорят с тобой. Нашептывают. Вот пролитое кофе, когда Проныра пытался одновременно заниматься и поедать свой ленч.

Герберт повернулся к зеркалу и потянулся. Там, по ту сторону обычного, совсем не волшебного зеркала, потягивался кот. Он был совсем не породистый, даже довровый, какого можно найти в любом районе, в любой подворотне. Не самых больших размеров и обычной шерсткой. Наверно она должна была лосниться, но видно весь лоск вышел.

Кот был черным, как сердце проклятого мертвеца, но на шее виднелся белоснежный воротничок, да и подушечки на лапках были белее девственного снега. Проныра немного напрягся и приподнял свой хвост. Такой простой и обычный, без кисточки или иного украшения. Да, Геб превратился в дворого кошака, которого, встретив, либо подманишь, обидев пустой рукой, или пришикнешь, дабы прогнать подальше.

И тем не менее, парень еще долго катался по полу, гоняя заранее заготовленный клубок ниток. Этот клубок, ранее не вызывавший в Лансе ничего, кроме скуки, теперь казался живой мышкой. А может даже и птичкой, или невероятной игрушкой, давней подругой, дорогим другом и словно ангелом. Так забавно было его гонять одной лапой, а когда тот приближался к морде, то фыркать и отскакивать, словно от огрызнувшегося врага.