Люди, Бооги и Монстры (СИ)

Он, кажется, перестал дышать, смотря куда угодно, но только не Куперу в глаза. Джон, видимо, что-то уловил и сделал шаг назад.

— Я буду за дверью.

Бен натянул кофту и, прежде чем выйти, взглянул в зеркало. В ответ на него уставилась жертва боксерского ринга с фиолетовым заплывшим глазом и полоской пластыря через весь лоб. Ну, по крайней мере, теперь к вопросу «а не ебнулся ли он головой, чтобы так реагировать на Джона Купера» можно было честно ответить «о да, и было чертовски больно».

— Мальчик мой, иди-ка к папочке, — Бен не успел сесть на переднее сидение, как со спины его заграбастал Дьюи в крепкое объятие своими длинными, жилистыми руками. — Спасибо тебе, парень. Слышишь? Спасибо. — Он уткнулся лбом ему в щеку, в нос ударил запах кофе и ментоловой жвачки. — И О’Доннелу передай. Если бы у меня был сын, я бы хотел, чтобы это был ты. Понял? — Дьюи смачно поцеловал его в щеку. — Я люблю тебя, чел.

— Изменяешь мне, старик? — улыбнулся уголком губ Купер, садясь за руль и заводя Додж.

— Ни за что, дорогая.

Бен вырвался из объятий и обернулся, стерев влажный след со щеки.

— Ты что тут забыл?

На заднем сидении Дьюи закинул руки за кожаные подголовники и вздохнул.

— Да что-что, ждал, пока кончится операция. Ты врачей не знаешь? Ничего не обещаем, бла-бла-бла. Состояние тяжелое, бла-бла. Первые сутки самые непредсказуемые. Бла. Суки, кишечник ей своими членами порвали. Кастрировал бы, нахуй, прямо в зале суда, а не отпускал пол залог.

Улыбка слетела с лица Бена, и он тихо переспросил:

— В смысле, отпускал?

Он заметил, как Купер и Дьюи переглянулись в зеркало заднего вида. Так вот почему ему показалось, что Джон что-то от него скрывает.

— Давай тебе Джон объяснит, а? Мне тут выходить буквально через два квартала, а семейных разборок мне и дома хватает от души.

Бен чувствовал себя преданным. Не ими, а всей жизнью в целом. Как будто он был тем несчастным из легенд, который тащил огромный валун на верхушку горы, а валун раздавил его на обратном пути по склону.

Да, в мире не было чистого добра и зла, но отпускать насильников, которые чуть не убили полицейскую? Которые сломали ей жизнь? Даже если она выживет, ей потребуются годы, чтобы вернуться к нормальной жизни. Или всю оставшуюся жизнь она будет делать вид, что все в порядке. Будет бояться заводить детей. Хранить пистолет под кроватью. Пить таблетки, чтобы хоть немного поспать. Ходить к психотерапевтам, мучиться от паранойи, стоит какому-то типу зайти сзади. И ей будет стыдно до конца своих дней за то, в чем она даже не виновата.

— Бен, — голос Джона вырвал его из вихря отчаянных мыслей. Он уставился на Купера единственным открытым глазом. — Поговорим, когда приедем.

Сжав изо всех сил кулаки и с трудом удерживая их на коленях, Бен отвернулся к окну, не мигая уставившись на ночные фонари. Глотать получалось с трудом, в горле застрял непробиваемый ком.

— Так, тут мой выход, Джон, выпусти меня. Парень, — прежде чем выйти, Дьюи крепко сжал плечо Бена. — Не бесись. Мы на твоей стороне.

Бен судорожно кивнул и проводил взглядом Дудека, который ушел в свой приветливый, горящий теплым светом дом. В окне его жена накрывала стол к ужину. Бен вжался в пассажирское кресло и закрыл глаза. Глупо ненавидеть людей только потому, что они хотели забыть произошедшее.

Если никто не слышал, что дерево упало — падало ли оно? Имя Сандры прозвучит еще несколько раз по телевизору, а затем его забудут. Уже забыли, стоило ее коллегам разъехаться по домам.

Пятое шоссе, полный газ, тихий шум мотора в напряженной тишине. Дороги были пустые, и вскоре Купер припарковал Челенджер на подъездной дорожке у своего дома. Бен моргнул. Какого рожна они тут делали?

— Я попросил отвезти меня в отель, — напомнил он, не отстегиваясь и чувствуя, что терпение было на исходе.

— Чтобы я потом ловил тебя возле дома Райта? Нет, спасибо. Сегодня останешься здесь, — ответил Джон, даже на него не взглянув.

— Они отпустили Райта?

— У детективов с ним сделка. Он сдаст тех, кто не успел трахнуть Ньявес, но тоже находились в доме. Включая того, кто ебнул тебе битой по лицу.

— Сделка, — повторил Бен, отстегнул ремень безопасности и вышел из машины, хлопнув дверью. — Сделка, твою мать. Ну просто охуеть, — он прикрыл рот кулаком и сделал несколько быстрых шагов, как загнанный зверь.

Купер медленно вышел из машины и закрыл Челенджер на брелок.

— Ну, и как ты хотел мне все объяснить? — Ярость бурлила в нем, подталкивая на неразумные поступки.

Джон устало на него посмотрел, будто осунувшись за те пятнадцать минут, что они ехали от дома Дьюи. Морщины прорезали его щеки от носа к тонкому рту. Стоять на улице было прохладно, и он засунул руки в карманы пальто.

— В дом.

С этим тоном было лучше не спорить, но и запугать Бена уже было не так легко. Не тогда, когда изнутри клокотало желание отомстить.

— Учти, тебе понадобится что-то большее, чем пространные разговоры о мире, в котором мы живем.

— Иди уже.

Они поднялись по ступеням и неловко разошлись в дверном проеме. Джон снял с себя пальто и кинул на спинку кресла.

— У меня сегодня отец умер.

Бен прошел в гостиную и сел на диван, безразлично заметив:

— Я слышал.

Купер присоединился к нему, ухватив с собой из барного шкафчика стакан для виски, само виски и бутылку воды. Диван крякнул пружинами, но выдержал, прогнувшись под его весом.

— Это что?

— Нельзя мешать психотропные с алкоголем, так что ты пьешь минералочку, — едко улыбнувшись, Джон открыл бутылку и налил себе виски.

— Говнюк.

— Я же говорил, что его посадили за то, что он изнасиловал и убил кое-кого?

Бен сложил руки на груди и молча кивнул.

— А теперь то, что не слышал. Отец спалил меня с мужскими журналами в пятнадцать. — Джон залпом выпил полстакана и громко выдохнул. — Ох, крепкая зараза. И именно тогда я начал встречаться с Моникой из параллельного класса.

— Зачем?

— Это был 92-ой, — скривился Купер, утирая губы. — Если ты был открытым геем, ты был никем. Ни в армию не возьмут, ни уж тем более на престижную работу, если будет хотя бы подозрение, что ты по сосискам. Про школу я вообще молчу. Тем более, к тому времени мне пришлось устроиться на ночные смены грузчиком в порт — отец все пропивал, а сестре постоянно нужны были деньги на ребенка. Так что Моника была, как это, — он махнул рукой, — самое оно для прикрытия.

— Где твоя сестра сейчас? — Бен подозревал, что где-то в этой истории крылись демоны намного страшнее тех, что встречал он сам.

— В Калгари. Канаде. С Джошем и своим новым мужем Мэтью, — последнее имя он издевательски протянул. — Джошу уже сколько? Двадцать четыре скоро стукнет. Чуть младше тебя. Тогда он только орал и обмазывался говном с головы до ног. Я называл его «дерьмогном». Но не суть, — Купер потер лоб ладонью, — ты должен знать, что Моника была охренительно красивой. Большие глаза, длинные ноги, такая девочка-серфер, с упругим задом и клевыми буферами. Хотела стать спасателем после школы.

— Но не стала.

Джон посмотрел на него, не донеся стакан до рта, и в глазах его отразилась боль.

— Нет, — он сделал глоток и сощурился, глядя куда-то перед собой. — Не стала. Я ушел из дома, не появлялся в школе. Хотел даже бросить все и уехать куда-нибудь на заработки — например, в ту же Канаду, ловить в Онтарио щуку или судака. Тогда там вообще нормально платили. За три месяца сезона почти 30 тысяч баксов. Местных, конечно.

— Что случилось?

— Моника искала меня, а потом пришла ко мне домой.

Глаза Купера остекленели под цвет льда. Сердце Бена разрывалось на куски, как будто это он был там, вместо Джона, в тот день.

— Все как-то дерьмово сложилось. Джесс уехала к родне, а я пришел только на третий день, когда мне дозвонилась ее мать. — Он облизнул губы и, тяжело вздохнув, спокойно произнес. — Конечно, я сразу все понял. Он спал в блевотине на полу. Мон валялась в ванне. Врачи потом сказали, что она умирала почти сутки, истекая кровью.