Дело Ромео и Джульетты

Юлия Зябрева

Дело Ромео и Джульетты

К-кхрр!

Лена мысленно похвалила себя: хватило сил не поморщиться, когда спутник в очередной — который уже по счёту? Сотый? Двухсотый? — раз смачно хрустнул пальцами. Вот казалось бы, чего плохого может быть в человеке, который сам себя называет «белым магом»? В этом худеньком высоком пареньке с такими честными, чистыми глазами, аккуратном и молчаливом, предпочитающем в одежде классический стиль (и, кстати, не снимающем пиджак даже после шести часов поездки в жарком, душном купе)? Ничего плохого.

Кроме привычки хрустеть пальцами. С такими — длинными, ровными — только на рояле играть или по карманам шарить! А он не умеет ни того, ни другого, а только хрустит, хрустит, хрустит…

Лена ещё в институте славилась стальными нервами, хотя и ей уже сложно было не реагировать на постоянное «ккхрр». А вот у соседки по купе, аккуратной седенькой старушки, нервы определённо сдали:

— Серёженька, вам никто не говорил, что это вредно для суставов?

Серёжа тяжело вздохнул, поправляя рукава пиджака, и помотал головой. Льняные пряди мазнули по широким плечам, а соседка, Наталья Олеговна, принялась с готовностью рассказывать:

— Этот хруст может означать, что у вас уже начинается артрит или, не приведи боже, артроз, или даже — ах! — атеро-склеро-тиза… ция. Если пустить на самотёк, то может быть плохо, но вам повезло, я знаю несколько проверенных способов. Для начала можно взять в равных пропорциях корневища аира болотного, почек сосновых, душицы листиков…

Сергей Скрипка внимательно и уважительно склонил голову к собеседнице. Кажется, он ещё не догадался, что происходит! Лена улыбнулась широко, от души: она знала эту породу бабушек, досконально изучающих все выпуски «Народного доктора» и «ЗОЖ» и не пропускающих по телевизору ни единого выступления Малахова, и была просто уверена в том, что «Серёженьку» ждёт занимательная лекция часика этак на три-четыре.

Ничего. Всё равно ехать ещё семь часов.

— …измельчить, смешать и две ложки смеси на литр воды кипятить на медленном огне в течение сорока минут…

Берёзки перепархивали по пригоркам, сбивались в стайки, улетали в знойное марево. Или знойно было только в душном купе? Лена прислонилась виском к стеклу. С каждой минутой всё ближе становился конечный пункт назначения — небольшой городок под Воронежем, Касторово.

Два года назад там случилось страшное: двадцатилетний Дмитрий Романов застрелил свою невесту Ольгу Сташину и застрелился сам. Многое в этом деле свидетельствовало о том, что не всё так просто. Охотничье ружьё — не самое удобное орудие для самоубийства, да и лежало оно рядом с телом Димы не так, как должно бы было лежать, если б он стрелял в себя сам, и об этом не раз и не два писали в местных газетах…

К-кхрр!

— …в пропорции один к двум взять измельчённое сырьё: шишки хмеля, кору дуба, хвою можжевельника, залить стаканом холодной кипячёной воды, перемешать и оставить в тёплом месте на ночь…

…Романовы и Сташины в один голос говорили: Оля с Димой любили друг друга, с пятого класса гордо носили звание «Ромео и Джульетта», ждали совершеннолетия, готовились к свадьбе. Семьи тоже готовились, но вместо свадьбы пришлось собирать родню на похороны.

Местные следственные органы провели «расследование», в ходе которого проигнорировали и убеждённость родителей в том, что их дети не могли так глупо расстаться с жизнью, и совершенно нелепое положение ружья по отношению к Диминому телу… а интересно, через сколько инстанций прошли жалобы родителей перед тем, как попасть в отдел «Т.О.Р.»?

— …а ещё вам надо встать на учёт к эндокринологу, у вас повышенный сахар, и прямо сейчас вам, чтобы перестала болеть голова, нужно что-то съесть…

Лена удивлённо повернула голову. Собеседники поменялись местами! Вернее, ролями — говорил Сергей Скрипка, а Наталья Олеговна, удивленно округлив рот, смотрела на него, как на живого пророка. А он…

Он сидел с расслабленной улыбкой и полуприкрытыми глазами, разом потемневшими, и медленно вёл раскрытой ладонью с расставленными пальцами снизу вверх.

Сканировал.

Елена прищурилась. Она впервые видела, как работает этот «человек-рентген» и почему-то была уверена, что две трети его «видений» — итог наблюдательности. Разве сложно предположить, что у женщины, которой далеко за пятьдесят, есть диабет?

— Вы ломали ключицу… нет. На вас… на вас напали. Днём? Ого… днём… и сломали… м-м-м… болит, погода меняться будет, да?

— Серёжа… Серёженька!.. — с придыханием приговаривала Наталья Олеговна, и восхищением, пылавшем в её взгляде, можно было разжигать факелы.

Что мелочиться! Олимпийский огонь поджигать…

Лена решила вмешаться:

— А на вас что, правда днём нападали и ломали ключицу?

Наталья Олеговна встрепенулась и подобралась, словно намеревалась всем своим видом проиллюстрировать высказывание «за цыплёнка и курица лютый зверь»:

— А что это вы, Леночка, неужто ставите под сомнение способности своего коллеги?!

Марченко сменила заинтересованную улыбку на кислую. Не ожидала такого отпора.

— Да не ставлю, не ставлю, просто мне всегда интересно, когда… кхм… Серёженька работает.

Скрипка, похоже, пропустил мимо ушей весь разговор своих спутниц: он закрыл глаза и покачивался в такт перестуку колёс, медленно опуская руку. Вдруг сказал невпопад:

— Надо спать ложиться. Быстрее дорога пройдёт.

Елена не удержалась, съехидничала:

— Надо было ночью спать, как все!

Наталья Олеговна одарила её почти гневным взглядом:

— Милочка! Да ведь им, белым магам, по ночам надо заряжать себя позитивной энергией!

Сергей фыркнул, но удачно замаскировал смех под кашель, и Лена обезоруживающе улыбнулась.

Если честно, ей тоже почему-то захотелось спать. Наталья Олеговна и Серёжа продолжили свою увлекательную беседу, а Лена стянула волосы в хвост и запрыгнула на верхнюю полку.

Кхрррр…

— Что значит — уже в пути? Николай Васильевич!

Игорь Валуйский, взрослый-рослый — метр девяносто! — мужчина, казался обиженным ребёнком, которому дали мороженое, но, не успел он даже его лизнуть, как вкусняшку забрали.

— Николай Васильевич!

Горячев соорудил на лице непреклонное выражение и поправил очки:

— Игорь… Игорь Александрович, — он особо подчеркнул отчество интонацией, — искренне прошу меня извинить, но я и так сказал вам больше, чем должен был… и, в принципе, не должен сейчас слушать ваши… мольбы и стенания. Вы задание услышали?

— Услышал, — понуро отозвался Валуйский.

— Выполнять готовы?

— Ну, готов…

— Тогда не смею вас долее задерживать.

— Ага. Слушаю и повинуюсь. Есть. Так точно.

Валуйский сидел на краешке стула, сгорбив плечи и сцепив пальцы, и, судя по всему, не собирался сходить с этого места.

Горячев делал вид, что очень занят происходящим на мониторе ноутбука.

Игорь чего-то ждал. Терпеливо и неподвижно.

Дождался:

— Игорь, пожалуйста, не надо искать злой умысел там, где его на самом деле нет. Я вижу, что вы с Леночкой… что она вам нравится. И я, действительно, не намеренно разлучил вас.

— Угу. Ну, я пошёл.

Горячев усмехнулся:

— Идите.

— Всё… встал и пошёл.

Валуйский сопроводил слова действием и покинул кабинет.

Простучали подошвы по коридору. Хлопнула входная дверь. В кабинет вошёл Ярослав Краснов:

— Поговорили?

— Поговорили, — Горячев отодвинул ноутбук и посмотрел на него так, словно он — единственная причина всех бед во всём мире.

— Надеюсь, вы не очень далеко его услали?

Николай Васильевич прищурился:

— А что такого? Вы предвидите некие проблемы или…