Сorvum nigrum (СИ)

Мерно вздымающиеся и опускающиеся легкие завораживали, вводили меня в глубокую задумчивость, так что я усилием воли оторвался от созерцания этой поистине чудесной картины и улыбнулся толстяку, встретив его взгляд в зеркале.

Работы у Черных Вестников было много, так что у меня хватало подопытных кроликов для все новых и новых изощренных убийств, которые с каждым разом все больше напоминали исследования. Я мог разобрать человека по частям, практически не глядя. Если бы мне хватило человеколюбия, из меня вышел бы неплохой хирург. На крайний случай патологоанатом.

В библиотеке деда имелся целый стеллаж, отведенный под медицинские трактаты. Немного покопавшись, я понял, что это весьма ценные знания как в плане спасения чьей-либо жизни, так и в умерщвлении.

Легкие толстяка воспарили над развороченной грудной клеткой и улеглись на плечах, окруженные едва заметным маревом. Передо мной осталась практически чистая полость, которую я собирался заполнить.

Я вскрыл одну из урночек с мелочью. Монет оказалось не так уж много, так что пришлось увеличить их численность, просто скопировав. Такое заклинание продержится несколько дней. Вполне достаточно.

— Угощайся, — я поставил перед ним кубок, наполненный доверху деньгам.

Толстяк без лишних слов начал глотать монеты одну за другой, в перерывах напевая детские песенки ни о чем. Я оглядел всю картину в целом, то остался не совсем доволен. Не доставало несколько штрихов, чтобы композиция была завершена. Толстяк таращился на меня с улыбкой своими бледно-голубыми глазками и мне это не нравилось.

— Дай мне твои глаза, — я протянул к нему руку.

Должен признать, что человек, распевающий детские песни и вырывающий собственные глазные яблоки, выглядит довольно жутко. Даже для меня. Пришлось помочь бедняге остановить кровотечение, и только после этого снова взяться за работу.

Оглядев свою жертву я решил, что одежда будет лишней и просто удалил ее. Работать с нагим телом намного легче, ведь так доступ открыт абсолютно ко всему. Еще ни разу в своей жизни я не занимался кастрацией, но все бывает впервые. Это оказалось не так уж сложно. Почему-то мне казалось, что яички должны быть обязательно желтого цвета, как куриный желток, но они оказались кремовыми со множеством капилляров, что делало их больше розовыми. Добытые ранее глаза я поместил в аккуратные разрезы мошонки, оставив рану не закрытой так, чтобы зрачки выглядывали наружу, словно он все смотрит ими. Яички же заняли пустующее место в глазницах.

Меня беспокоило пустующее место в грудине, так что я решил заполнить его оставшейся мелочью и закрепил монеты при помощи магии, чтобы они не высыпались. Слушать дурацкие песни больше не хотелось, так что губы его уже через секунду склеились и все, что он мог — это мычать.

— Встань и подойди к алтарю, — приказал я.

Мужик на ощупь стал пробираться к нужному месту. Даже упал, потеряв по дороге одно глазное яблок, так что пришлось срочно «ремонтировать» свою работу. При каждом шаге монетки забавно позвякивали внутри него, а ребра, словно крылья, покачивались, создавая иллюзию полета. Я поставил его на колени в молитвенной позе прямо перед алтарем. Безмолвный ангел. Толстоват, конечно, но общая композиция выглядит неплохо. Легкие на его плечах продолжали работать. Чары, поддерживающие в нем жизнь разрушатся примерно через сутки, но вся прелесть в том, что как только маглы начнут пытаться спасти его никчемную жизнь, эти же самые чары начнут его убивать. Увы, магия и магловская техника не совместимы.

-

Проснулся я ближе к вечеру. Точнее меня разбудил шлепок по лицу. Надо мной возвышался дед, лицо его выглядело непроницаемым, но я уже и так догадался, что он крайне недоволен. Либо сильно устал.

— Жду тебя в гостиной, — сказал он и вышел из спальни.

Вчера я снова не мог уснуть, так что пришлось прибегнуть к давно проверенному способу — напиться. На моей груди осталась лежать газета. Обычная, магловская, с цветной передовицей на которой большими буквами значилось: «Акт вандализма и зверское убийство священнослужителя в местечковой приходской церкви (подробности на странице 3)». На третьей странице я увидел то, чего никак не ожидал. Убийство, что приснилось мне этой ночью оказалось намного более реальным, чем я мог предположить.

— Я не буду спрашивать тебя где ты шлялся эти три дня, потому как знаю. Однако ответь мне на один вопрос: Зачем ты убил того священника?

— Я не убивал его, — ответил я, присаживаясь в кресло напротив.

— Действительно, но ты создал все условия, чтобы маглы сами убили его. Так за что?

В газете не было видно лица погибшего, но я отлично запомнил внешность, когда убивал его в своем сне. Якобы сне, как оказалось все случилось на самом деле. Все это начинало мешать мне. Провалы в памяти стали длиннее. Если раньше я не помнил только одну ночь, то теперь выпадали несколько суток. Получается, что все это время я не спал, а пил и, с большой вероятностью, закидывался героином. Если бы в этот период не случалось ничего из ряда вон выходящего, это бы не насторожило меня, но подобный расклад вызывал беспокойство. На что я еще способен, прибывая в дурмане? Николас все еще ждал ответа, так что, глубоко вздохнув, я начал:

— Раньше тетушка все время таскала и меня и Дадли в эту церковь. Каждое воскресенье мы надевали аккуратные чистые вещи и слушали проповеди этого мужика. Тетушка все надеялась, что «бес» выйдет из меня и я стану обычным мальчиком, а не чокнутым волшебником. Я помню как она боялась стихийного проявления моей магии, когда предметы неожиданно перемещались или волосы отрастали за одну ночь. Частенько она просила пастыря побеседовать со мной, «наставить на путь истинный», приказывала мне покаяться, заставляла молиться несколько часов к ряду. Иногда мы разговаривали со священником в специальных кабинках, но чем старше я становился, тем чаще беседы стали проходить в его кабинете, где он почти не стесняясь, усаживал меня к себе на колени и гладил мои ноги. Последний раз, когда мы виделись с ним, он предложил мне погладить его член, пообещав, что похвалит меня перед тетей. Тогда я удрал оттуда, а на следующее воскресенье, когда тетя снова хотела отвести меня в церковь, я устроил дома такой погром… Короче после этого в доме тему о походе в церковь не поднимали, так как я еще не мог сдерживать собственные силы и заслышав о чем-то таком, она вырывалась наружу, разбивая то зеркало, то чашки. После этого меня стали водить к миссис Фигг. Не знаю почему я сделал то, что сделал, видимо в какой-то момент воспоминания детства выплыли наружу. Может быть я просто встретил его на улице или случайно оказался по близости…

— Ты даже не соизволил убрать за собой, — заметил Николас. — У магловской полиции теперь есть твои отпечатки. В аврорате, впрочем, тоже, так как они выезжают на все подозрительные преступления, выискивая магическое воздействие. Ты засветился на камерах видеонаблюдения, благо изображение не четкое и узнать в них тебя невозможно. К тому же тебе хватило ума надеть маску и несколько подправить черты лица. Так больше не может продолжаться, Гарри. Ты теряешь авторитет в магическом обществе. Никто, слава Мерлину, не догадывается чем ты занимаешься помимо министерской работы, но твои частые отлучки «по-болезни»… На этот раз я написал от твоего имени, что у тебя отравление экзотической едой и тебе предоставили несколько дней отгулов. Однако, ты не слишком интересуешься светской жизнью, политикой, настроением масс. Практически нигде не бываешь, не переписываешься с однокурсниками. Такое чувство, что кроме развлечений тебя ничего больше не радует. Ты не налаживаешь связи с нужными людьми, не пытаешься зарекомендовать себя как хорошего специалиста…

— А зачем мне все это, если я все равно буду стоять в тени? Ты сам сказал, что Гарри Поттер исчезнет из этого мира, — недовольно поморщился я. — Зачем улыбаться и расшаркиваться перед омерзительными и не интересными мне людьми, если через несколько лет я испарюсь и возглавлю шайку наемников?