Второй шанс (ЛП)

— И как я должна справиться с этим? — требовала и просила я одновременно, с болью глядя на неё. — Как мне теперь возвращаться в Капеллу? Как я смогу смотреть в глаза Чарити и остальным меткоискателям?

Я была Потрошителем. Убийцей. Монстром. С момента, как Глори вернула меня, я постоянно боялась, что изменюсь не в лучшую сторону: стану опасным чудовищем. Теперь я знала это наверняка. Я не была частью решения проблемы. Я была частью проблемы.

Скотч Тейп держала меня своими маленькими копытцами, и, вопреки всему, я прижалась к ней.

— Я лишь могу повторить то, что твой друг сказал тебе давным-давно: делай все возможное, чтобы искупить это, даже зная, что никогда не избавишься от чувства вины. Посвяти каждую секунду своей жизни, чтобы пытаться поступать лучше, несмотря на то, что этого никогда не будет достаточно. И молись, чтобы каждый твой хороший поступок каким-нибудь образом, когда твоя жизнь подойдет к концу, приблизит тебя к искуплению всего плохого, что ты совершила.

— Я больше не знаю как, — прошептала я.

Она вздохнула и чуть сильнее сжала мою переднюю ногу.

— Что ж, вот тогда мой первый совет. Признай, что у тебя есть проблема. Расскажи все своим друзьям. Говорить лишь то, что не убьешь себя — недостаточно. Обещать легко. Но вот признаться в собственных тревогах и страхах уже гораздо сложнее. Во-вторых, держись своих друзей. Неважно, насколько сложным это может быть… позволь им помочь тебе. У тебя очень сильная склонность к самоубийству, Блекджек. Тебе нужна помощь, чтобы справиться с ней. И, наконец… постарайся поспать. Тебе это нужно… ты и сама прекрасно это знаешь. — Она улыбнулась мне. — Блекджек… я знаю, что в глубине души ты хорошая пони. Мы были в твоих воспоминаниях. Я знаю, что ты сомневаешься в себе. Я знаю, что ты ненавидишь себя. Но ты сможешь стать замечательной личностью, если дашь себе еще один шанс.

— Я убила жеребенка. Замечательные пони так не поступают, — пробормотала я. — Я не знаю, смогу ли жить с этим, Хэппихорн.

Помещение постепенно исчезало. Мы возвращались в чернильную темноту, освещенную лишь моим заклинанием.

— Что ж, вскоре мы это выясним.

Тьма превратилась в мою спальню в клинике, теперь уже обветшавшую в соответствии с остальной Пустошью. Я увидела себя, лежащую на грязной постели со странной золотой сеткой, покрывающей мою голову. Рядом находились два разбитых протектопони, и три Ищущих, стоящих у кровати. Возле них мигала какая-то машина. Я была пристегнута к кровати. Возвышающаяся надо мной единорожка осторожно прижимала к моему виску полицейский дробовик. У меня оставались считанные секунды до того, как все мои проблемы канут в никуда.

Я заслужила смерти. Это было вполне подходящее наказание.

Наказание — не ответственность. Если кто-то и должен наказать меня, так это маленькая желтая кобылка на почте.

Оххх… Я останусь ей должна до конца своей жизни… если, конечно, она сразу же меня не убьет.

Но, чтобы рассказать ей, мне еще предстояло выжить.

Это я могла.

— Так, — сказала я, изучая комнату. — Я готова.

Готова как никогда. Понятия не имею, что скажу настоящей Скотч Тейп… Глори… Чарити… Передо мной было три пути. А конкретно для меня, всего лишь один. Я только хотела знать, который именно.

Оливковая малышка кивнула, затем чуть сдвинула брови. Потом нахмурилась. И, наконец, её лицо побелело от шока.

— Что такое? — тихо спросила я.

— Я… Я не могу отключить симуляцию, пока она запущена, — отозвалась она, подбежав к машине рядом с кроватью. — Протектопони должны нажать кнопку, чтобы остановить симуляцию!

А они оба были хламом.

— Ты хочешь сказать, что все, пережитое мной… было впустую?! Я не смогу проснуться? — не веря своим ушам, произнесла я.

— Нет. И поблизости нет протектопони, что смогли бы добраться до моего узла и отключить меня от тебя. Только не в оставшийся у нас трехсекундный промежуток, исходя из того, что они вообще бы смогли добраться сюда. — Оливковая земная пони некоторое время смотрела в пространство. — Есть только один выход… ты должна разрушить мой узел своими копытами.

Вдоль моей гривы пробежала холодная дрожь, я уставилась на неё.

— Это звучит ужасно похоже на: «ты должна убить меня». Поэтому я уверена, что ты не это имела в виду. — Она закрыла глаза. Я прыгнула на копыта, мое оружие исчезло. — Нет. Хрена с два! Что за дела?! Я… в кои-то веки… примирилась с тем, что натворила, и… и ты хочешь… Это безумие! Я точно в какой-то сумасшедшей, долбанной симуляции, которой Голденблад трахает мне мозги! Ведь так?

— Прости, Блекджек. — Она повесила голову.

— Нет! Не извиняйся. Потому что я не собираюсь это делать! Н.Е.Т. Хрен там. — Я сидела, широко размахивая ногами, потом отвернулась и скрестила передние конечности на груди.

— Блекджек, — мягко произнесла она, став передо мной. — Меня основали двести четыре года назад, чтобы помогать психически нездоровым и эмоционально травмированным пони. У меня было двести шестьдесят восемь пациентов. Ты знаешь, скольких я могла посчитать за успешных? — спросила она, положив копыта мне на плечи. Я помотала головой, не осмеливаясь говорить. — Одну. Одну пони, у которой, на мой взгляд, есть шанс на счастливую жизнь. Тебя. Все остальные либо умерли вместе с миром, погибшим у их копыт, либо просто угасли, сломленные и одинокие. Ты первый пациент, успешно вылеченный в Садах Хэппихорн, и ты же будешь последней. Но если ты останешься здесь… тогда через три секунды это уже не будет иметь никакого значения.

— Ты пытаешься вызвать у меня чувство вины, чтобы я убила тебя с целью спасти себя, — отозвалась я.

— Я пытаюсь дать тебе шанс. Шанс, который ты давала столь многим другим пони, — произнесла оливковая малышка.

— Я не заслужила его, — прошептала я.

— Вынуждена не согласиться, — возразила она. Её маленькие копытца держали мои. — Я видела меры твоего разума и сердца. Прошу… дай шанс и себе.

Я уставилась на неё и попыталась вызвать револьвер… меч… нож… магическую пулю.

— Я… Я не могу… — Я ошеломленно уставилась на неё. — Я… не могу создать оружие…

— Нет. Полагаю, мы обе вымотаны. Нападающие уничтожили так много оборудования клиники, что у меня больше нет аппаратной части, необходимой мне для смены формы проекции. Я хотела принять образ Сангвина… или еще кого-нибудь, чтобы тебе было легче меня убить. Но я застряла в этой, — проговорила она, закусив губу, а потом закрыла глаза. — Ты знаешь, что должна сделать…

— Что я… — промямлила я, затем отступила назад. — Нет. Ни за что! Ты… что… моими…

Я постучала копытами по голове. Это кошмар. Ужаснейший кошмар. Мне нужно проснуться! Пожалуйста!

Но это был не кошмар… и я не проснусь.

— Прошу… сделай это, — прошептала она.

Боясь произнести хотя бы слово, я пыталась вызвать оружие. Что-нибудь, чтобы сделать это быстро и чисто.

Но у меня был другой способ. И я знала, что он сработает. Знала, потому что использовала его раньше.

Я встала, глядя вниз на неё.

— Прощай, Хэппихорн.

— Прощай, Блекджек, — произнесла она. И, прежде чем смогла бы колебаться еще дольше, я поднялась на задние копыта.

Раз…

Два…

Тр…

* * *

Машина возле моей кровати заискрила, сияющие самоцветы на передней панели взорвались фонтаном разноцветных осколков, осыпавших меня и единорожку, готовую прикончить меня. У меня не было ни времени, ни желания думать о том, что я только что совершила. В этот раз я была неизмеримо благодарна тому, что поблизости находились трое пони, грозящих убить меня, это отлично помогло мне сосредоточиться.

Взрыв оборудования заставил единорожку у моей кровати попятиться. Ствол оружия убрался от моего виска, я открыла глаза. К счастью, мне была знакома эта модель дробовика. Моя магия быстро переключила предохранитель, прежде чем она успела дернуть за крючок, в ужасе широко раскрыв глаза. Один из оставшихся двух, земной пони, держал во рту десятимиллиметровый автомат. Все, что от меня потребовалось — дернуть его оружие на пять сантиметров в сторону, и его язык выпустил пулю, предназначавшуюся мне, ей в подбородок. Свечение её рога резко исчезло, и она бессвязно завопила от боли, отступив назад.