Сила искусства (СИ)

– Для дела можно и «или», – выявил свою прозорливость Поттер, словно догадался о недосказанном. – Мы же договорились, что все во имя любви к искусству. И не обращайте внимания на писак. Это их кусок хлеба – строчить пасквили и тем самым развлекать обывателей, – Гарри развел руками, показывая, что уже давно разобрался в «основах журналистики». Ему действительно за последние годы не раз пришлось красоваться на первых полосах газет – и далеко не всегда там звучали похвалы. – Не будем отбирать у Риты заработок. Зато какая реклама нашему спектаклю! – произнеся фразу, Гарри вдруг стал серьезным. Он задумчиво покусал губу, отчего та стала яркой, как вишня. – А если это и в самом деле реклама?

– Все может быть, – Северус тоже уже по-быстрому прикинул, что подобное вполне вписывалось в характер одного любителя сладостей, который очень удачно потрепал нервы своими замечаниями в тот день, когда был сделан скандальный колдоснимок.

– И мы оба догадываемся, кто в таком случае за этим стоит. Кандидатура единственная, – хмыкнул Гарри. – Осталось выяснить, кто снимал.

– Но это, мне кажется, можно легко узнать, если взять у… «кандидатуры» Думосбор. Следует просто соотнести ракурс съемки с тем, кто стоял за кулисами именно в том месте, – Снейп обратил внимание, что они с Поттером теперь выглядели как заговорщики. Но, как ни странно, его это ничуть не смущало. Было похоже, что тот злосчастный поцелуй стал каким-то переломным моментом, после которого Северус начал смотреть на Гарри другими глазами, хотя и осознал это только сейчас. «Гарри… Я уже мысленно зову его по имени, – заметил Снейп. – А ведь и в самом деле – я почти всех из артистической братии временами называл по имени, кроме него – Гарри. Странно, и что мне мешало? Уж не детская же вражда с его папашей. Или все же она?»

– Могу предположить, что Думосбор нам не дадут – будет срочно найдена тысяча причин, почему нам не стоит в этом разбираться. Но в личности снимавшего я и без этого почти не сомневаюсь. Нужно только за ним проследить повнимательнее, – Гарри азартно потер ладони.

– Криви? – Северус тоже догадывался о «шпионе». Колин Криви обычно не расставался со своей старенькой колдокамерой, и теперь казалось подозрительным, что он ни разу не принес ее на их репетиции.

– Он, – подтвердил Гарри. – Раз мы обо всем договорились, то я пойду?

– Конечно. Встретимся завтра в нашем театре, – Северусу показалось, что Поттер не очень горел желанием уходить.

– И проследим за Колином. Не завидую я ему, если он спалится, – засмеялся Поттер, направляясь к выходу из кабинета, даже не представляя, насколько Снейпу захотелось поддержать его и хотя бы улыбнуться в ответ. Но Северус не пошел на поводу у эмоций, хотя в долгу и не остался, решив смутить Поттера:

– Обязательно проследим, Гарри.

Ответом были подозрительно заблестевшие глаза и кивок головой, словно у Поттера отнялась речь. Северус остался собой доволен: провокации – его конек.

***

На следующий день в «Ежедневном Пророке» продолжали мусолить тему неуставных отношений учителя и студента, хотя ни тому, ни другому не могли поставить в вину нарушение закона или каких-то предписаний. Совершеннолетние маги были вольны в выборе сексуального спутника жизни. Все осуждения носили исключительно субъективный характер.

Хорошо, что путь совам в школу был открыт только во время обеда, иначе ни Снейп, ни Поттер не смогли бы спокойно присутствовать на занятиях – вопиллеры и жалобные письма в поддержку «сиротки», завалившие их столы в Большом зале, удалось уничтожить практически скопом. Хотя несколько самых прытких посланий до своей гибели в огне успели огласить на весь зал то, что Северус Снейп – извращенец и совратитель малолетних, которого следует лишить детородных органов, раз он не собирается использовать их по назначению – для размножения. Снейп со стоическим высокомерием на лице методично уничтожал все подлетавшие к нему вопиллеры, сброшенные предусмотрительными совами почти от самого свода зала – попасть под раздачу недовольного волшебника они не стремились. Гарри, как ни странно, тоже получил свою долю едких и гневных обвинений в том, что негоже так млеть в руках старика-педофила, а следует осчастливить своим вниманием какую-нибудь молодую ведьму. Скорее всего, авторы этих осуждений имели в виду себя. К концу обеда охота за вопиллерами стала всеобщим развлечением – студенты-старшекурсники и профессора соревновались, кто окажется проворнее и первым достанет крикливое послание обезвреживающими чарами.

Студенты косились на Гарри, шушукались по углам, некоторые пытались выяснить – встречаются ли они со Снейпом, однако никто не рисковал делать замечания после того, как Поттер на следующий день за завтраком заявил, что не потерпит сплетен за своей спиной, подтвердив это волной магии, заставившей свечи под потолком замигать. Уж о том, что природа одарила Гарри недюжинной магической силой, знали все, за это и уважали героя и победителя Волдеморта, хотя он сам и не кичился подобным. Но изредка ему все же приходилось пользоваться зрелищными доказательствами своих возможностей, чтобы обеспечить себе спокойное существование, вот как и в этот раз. Дамблдор всегда был недоволен такими его выходками, убеждая, что любовь сильнее страха. На что Гарри обычно отмалчивался, а про себя думал, что на любовь большинство почему-то привыкли отвечать вмешательством в его личную жизнь.

Снейп раньше считал Поттера малолетним заносчивым, как и его отец, засранцем, который не знает цену магии, раз готов разбазаривать ее на «фокусы» для убеждения всех в своей правоте. Но в этот раз все оказалось по-другому – Гарри защищал не только себя. Это стало понятно по тому, как он выразительно посмотрел на Северуса перед тем, как поставить на место слишком любопытную хаффлпаффку. Обдумывая инцидент чуть позже, Северус удивился сам себе – он не разозлился на Поттера за то, что тот как бы взял его под крыло своей магии. Напротив, это, как ни странно при таком гордом и независимом характере, понравилось Северусу. Все волшебники уважали силу, некоторые ею восхищались, некоторые завидовали или боялись. Но не находилось магов, равнодушных к тем, кто был способен творить неординарное волшебство. Тот же Дамблдор пользовался в их мире очень большим уважением, хотя его решения далеко не всегда являлись такими уж светлыми и героическими.

***

Первая после публикации статьи Риты Скитер репетиция началась несколько напряженно. Снейп держался подчеркнуто холодно и – о новость! – стал называть Поттера по имени, что также ввергло большинство присутствовавших в шок. Правда, «Гарри» в его исполнении звучало как некая насмешка над тем, что им приписывали злые языки – чересчур манерно и слащаво. Поттер только ухмылялся на его протест, принявший столь интересную форму. Его так и подмывало ответить в том же духе, но он боялся нарушить то хрупкое равновесие, которое было достигнуто в их отношениях за последние дни.

– Мистер Криви, задержитесь, – приказ Снейпа прозвучал как щелчок хлыста, разорвав ткань тихого обмена впечатлениями после репетиции.

Колин со времени публикации старался не попадаться лишний раз на глаза ни Поттеру, ни Снейпу. Однако от репетиции было не отвертеться, но и здесь он все время норовил спрятаться за спинами других актеров – благо низкий рост позволял ему подобное. Колин считал, что директор его по-крупному подставил. А как иначе можно было назвать отправку им скандальных колдографий в редакцию, к тому же еще до премьеры, хотя Дамблдор раньше убеждал, что о снимках Колина никто не узнает до праздника. Криви понимал, что разоблачения ему не избежать. И вот, похоже, час расплаты настал, когда требование Снейпа догнало его почти уже у двери из зала.

– Я вас слушаю, профессор Снейп, – Колин и не скрывал виноватого выражения глаз.

– Где колдокамера? – Северус удовлетворенно отметил, как пугливо вздрогнул Криви, хотя явно и был готов к разборкам.

– В спальне, – Колин закусил губу, надеясь, что его не сильно осудят за съемку исподтишка.