Мальчик нарасхват (СИ)

Слушая сбивчивое дыхание, миролюбиво поинтересовался:

- Ну? Буянить больше не будешь?

Спустя несколько задумчивых секунд последовал озлобленный бубнеж:

- Не буду.

- Вот и славно, - хмыкнул я и, выждав какое-то время, расслабился, впрочем не выпуская из своих медвежьих объятий притихшего колючего ежика.

Тому это, судя по его возмущенному хуже некуда лицу и тону, не понравилось.

- Так ты меня отпустишь? - и тут же неуверенно добавил: - Или нет?

- Или нет, - довольно сообщил я мигом нахохлившемуся сожителю.

- Отпусти!

Я снова наморщил лоб.

- Что ж тебе не сидится-то? Поцелуешь - отпущу!

Пацан даже поперхнулся от такого заявления. Откуда-то у него взялись силы вновь начать активную борьбу. Я слегка разочаровался, но виду не подал. Только цокнул:

- Почему нет?

Невнятное шипение в ответ. Переспросив еще раз, получил раздраженный ответ:

- Я ведь не женщина.

Замер на секунду, чтобы пораскинуть мозгами. Затем, подозрительно покосившись на мальца, отпустил его (уж больно разбушевался), досадно заметив:

- Тебя не учили, что чужие разговоры подслушивать нехорошо?

Пацан на это ничего не ответил, то ли устыдившись, то ли и правда зря я на него бочку катил. Как бы то ни было, мне пришлось довольствоваться молчанием. До определенного момента.

Уже отсев и приводя себя в относительный порядок, возвращая назад задравшуюся футболку, сожитель сказал тихо:

- Хватит играться со мной.

После чего, поднявшись на ноги, он оставил меня в одиночестве переваривать его слова.

***

Белоснежный потолок. В углу лениво покачивается тонкая сеть паутины. Не мигая я смотрел на нее уже минут двадцать, гадая, проснулся ли я или все еще сплю. Ущипнуть себя за руку я не догадался, но мирное дыхание за спиной отчего-то уверяло, что это действительно реальность. Однако, несмотря на это, присутствовали в моей голове мутные сомнения.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Чужое посапывание убаюкивало.

Выдох. Вдох. Выдох.

То сбиваясь со счета, то вовсе внезапно забывая отслеживать вдохи, я смаковал во рту множество мыслей. Не самых приятных на вкус, к сожалению.

Если бы не пацан с его “прекрати играться”, честное слово, их и в помине не было бы! Во всяком случае, не сейчас. А вот через какое-то время я и сам бы к ним благополучно пришел. Вернее, неуверенно и боязливо приполз, далеко не сразу решившись нырнуть в них с головой. Но это мелочи.

Хватит играться со мной.

Я не был согласен с этими словами. Однако опровергнуть их с полной уверенностью - тоже. И эта неоднозначность только еще больше злила меня, распаляя в груди странные чувства.

Да, с одной стороны я не был настроен серьезно. Ведь разве есть у наших отношений… черт с ним, пусть на “отношения” это походит меньше всего, обзову это так; разве у этого есть будущее? Здесь и сейчас, в нашем мире и при нынешнем обществе. Засунув куда подальше свои надежды на то, что когда-нибудь все изменится. Нет, мне самому приятны мысли о хорошем светлом будущем, - как своем, так и всего человечества, - но трезвые рассуждения на холодную голову превыше всего.

Но это вовсе не означало, что я только лишь забавлялся. А если и так, то не осознавал этого.

Черт, голова кругом!

Да, моя позиция не ясна. Даже мне. Ведь все то время, пока я находился рядом с пацаном, я был всего лишь наблюдателем. Не больше. И только недавно принялся активно участвовать во всем этом… дерьме. Да, иначе никак не выразишься.

Итак, что же я имел? Вернее, что такого важного смог выловить из омута мыслей. Первое: как бы то ни было, мне совсем не хотелось ранить чувства пацана.

Второе: меня определенно тянуло к нему, черт бы его побрал. И тянуло довольно давно, но я глушил эти отголоски, не желая слушать себя. Проблема только в том, как именно меня тянуло…

Эти две вещи упорно не давали мне покоя. Я боялся признаться себе, что, похоже, совсем запутался. Когда привыкаешь быть тем, кто так или иначе контролирует ситуацию, подобное становится странным.

Тьфу ты, когда я успел стать таким слюнтяем?

Проведя рукой по лицу, я тяжело вздохнул. Прошелся взглядом по не зашторенному окну, усеянному солнечным светом полу. Было слегка душно: окно наглухо закрыто, отрезая от окружающего мира. Даже храп Лапина не доносился до ушей, но уже из-за закрытой с вечера двери, рождая чувство изоляции.

Нахмурившись, заворочался. Перевернулся на другой бок. Шумно выдохнул, глядя на спокойное спящее лицо напротив. Взгляд скользнул по закрытым векам, неплотно сжатым губам. Подумав немного, осторожным движением убрал волосы, отдельные пряди которых, беспокойно разметавшись, падали на лоб.

Никак не отреагировав на это, пацан продолжил так же сопеть в две дырки, а через некоторое время я понял, что малость засмотрелся на него. Не сказать, что меня смутило или разозлило это. Где-то в глубине души я осознавал, что со мной творится какая-то чертовщина, которая время от времени становится более заметной и начинает действовать на нервы.

Как сейчас, например. Ну разве это нормально - разглядывать сожителя и осторожно касаться его волос? А очерчивать пальцем контур теплого уха? И стал бы я в здравом уме рассуждать о подобном?

Сглотнув, прикоснулся ладонью к щеке парня, который только чуть нахмурился сквозь сон. Рука мягко соскользнула немного вниз, на шею. Пытливо глядя на закрытые веки, я ощущал под тонкой кожей спокойный равномерный пульс.

Значит, пацан взаправду пребывал в царстве Морфея.

Не отрывая глаз от лица, провел большим пальцем по чувствительной коже около уха. Пацан едва заметно дернулся, сохраняя все то же умиротворенное выражение. Однако не заметить затрепетавшие вдруг ресницы я не мог.

Но сожитель, несмотря на мои предположения, не стал распахивать глаза. Задумчиво и протяжно хмыкнул себе под нос. Устроившись поудобнее, все так же изучающе наблюдая за пареньком, я с явной долей провокации еще раз провел рукой по его щеке, но на сей раз тыльной стороной ладони, не действуя осторожно.

До этого момента я не был твердо уверен, точно ли проснулся пацан или это мне только померещилось. Последовавший сразу после моей, хочу заметить, безобидной выходки выдох, слишком резкий и короткий для спящего человека, я подавил желание растянуть губы в гаденькой ухмылочке.

Но и сейчас глаза парня оставались упрямо закрыты, а тело неподвижно. Подпер голову согнутой в локте рукой, затем с небрежной ленцой прошелся по всклоченным волосам пацана, несильно, но ощутимо зарываясь в них на затылке. Никакой реакции и на этот раз, видимо, кое-кому весело прикидываться шлангом.

Вдоволь наигравшись с волосами, отчего любой нормальный человек давно бы уже подал хоть какие-то признаки жизни, я слегка нахмурился. Пододвинулся ближе, заметив, что кадык сожителя дернулся.

Заинтересованно шевельнув бровями, выдохнул парню куда-то в висок. Опустив голову чуть ниже, шумно втянул носом воздух уже у шеи, впившись взглядом в темную жилку. По участившемуся дыханию догадавшись, что мои действия не остаются незамеченными, все же лукаво прищурился.

Едва не с умилением уставился на сожителя, который отчаянно старался лежать трупом и продолжать изображать из себя впавшего в кому. Особенно забавно было наблюдать за попытками выровнять дыхание, сделать его более тихим, что давало лишь обратный результат. Да, симулянт из парня хреновый, ничего не скажешь.

Самодовольно хмыкнув, слегка отстранился. Стянул одеяло до пояса. Хитрожопый пацан, который тут же решил незамедлительно воспользоваться моим временным отступлением, тут же перевернулся на другой бок, повернувшись ко мне спиной. На долю секунды я мысленно чертыхнулся, но тут же взял себя в руки и не стал торопливо цепляться за острое костлявое плечо.

Вместо этого, дождавшись, когда сожитель устроится со всем комфортом и затихнет, я сам пододвинулся к нему уже вплотную, перекинув через него руку. Мелкий врунишка на мгновение задержал дыхание, после чего продолжил притворяться и дальше. Какое-то время не шевелился и я, привыкая к этому непонятному ощущению.