Клятва на крови (СИ)

Бильбо хмыкнул, никак не комментируя названный срок. В свое время он читал книги о приключениях. Их, конечно же, не назовешь трактатами о военном искусстве, но все же хоббит помнил, что там говорилось об осаде. Она могла длиться месяцами, а тут каких-то три дня… Должно быть, гномы не зря такого высокого мнения о собственном войске.

— Так вот, — продолжил Бофур, — для того, чтобы окружить их селение, нам надо было преодолеть глубокую расселину. Высота там был преизрядная, смею тебя уверить, и даже некоторых из наших опасались ступать на хлипкий мостик под стрелами осажденных. У Торина заупрямился пони, ни в какую не хотел идти вперед. И тогда узбад просто поднял его на плечи и перенес через мост сам.

— Да ладно! — Бильбо сощурился, выискивая в лице собеседника признаки лжи. — Лошади ведь очень тяжелые, да там еще и стрелы были, как ты говоришь…

— А ты у Торина спроси, каково ему было тащить эту упрямую скотинку через пропасть, — засмеялся мориец. — Только вот так оно и было, я своими глазами видел. Торина не зря считают вожаком, он у нас самый сильный и смелый из всех — ну и право наследования, конечно, никто не отменял…

Хоббит задумчиво кивнул. Все эти рассказы звучали просто прекрасно — до тех пор, пока взгляд не падал на едущего впереди узбада. В такие моменты полурослик сразу же вспоминал, что тот проделал с ним, и в душе снова закипала злость.

Они ехали все вперед и вперед, не останавливаясь на привал, и Бильбо почувствовал, что у него начинает сильно ныть все тело. Он украдкой огляделся, прикидывая, нельзя ли отъехать ненадолго и передохнуть, и наткнулся взглядом на большого рыжего гнома, который направил пони в сторону. На глазах у всех воин спокойно развязал штаны и, чуть наклонившись в седле, принялся справлять нужду. Бильбо стало неприятно, однако, к его удивлению, никто из окружающих его кхазад даже не глянул на товарища, занимавшегося таким постыдным делом. Видимо, для народа, который проводил в походах долгие сутки, это было вполне привычно.

Но Бильбо-то так не умел! Помаявшись немного, он осмелился обратиться к Бофуру со своей проблемой. Внизу живота уже было горячо и тяжко, так что стесняться стало ни к чему.

— Можем отъехать немного, — согласился гном. — Только потом придется догонять остальных. Ты не против?

— Не против, — вздохнул хоббит. — Постараюсь побыстрее.

Они остановили пони у невысокого кустарничка. К удивлению Бильбо, тут уже были королевские племянники. Юноши срывали с кустов листья, складывая их в маленькие холщовые мешочки.

— Должно быть, Дис попросила их набрать трав для отвара, — предположил Бофур в ответ на тихий вопрос полурослика. — Наша принцесса знает толк в знахарстве, с ней и Оин иногда советуется.

Заметив вылезающего из-за кустика хоббита, принцы заулыбались и сказали что-то на своем языке. Бильбо пожалел, что они не говорят на вестроне, — так ему было бы легче понять, не смеются ли над ним опять. Впрочем, перевод-то был не особо нужен: зная этих парней, можно было утверждать, что они не скажут ничего лестного для него.

— Как раз вовремя травки собрали, — хихикнул Кили. — Никак у нашего нового друга живот прихватило?

Фили заметил, что хоббит рассерженно косится в их сторону, и подмигнул ему. Чужак был забавным. Он выделялся среди широкоплечих и загорелых гномов с их грубой кожей и крупными конечностями, как белый ворон среди черных собратьев. Ну, или как кролик среди волков, что куда точнее. И все же он был не обидчив и с благодарностью принимал любую помощь, судя по всему, — это принцам нравилось. В сущности, они не были злы по своей натуре и даже не отказались бы подружиться с этим пареньком — вот только языковый барьер стоял между ними непреодолимой стеной.

Бильбо же решил не обращать внимания на возможные шуточки за своей спиной. Привыкать к этим дикарям надо было постепенно — и лучше на расстоянии, хотя одного его пока не оставляли ни разу. Рядом постоянно был Бофур, будто дружелюбный страж, а если не он, то кто-то другой из гномов. Чуть в стороне же часто находился сам узбад. Он вроде и не глядел в сторону жениха, и все равно Бильбо чувствовал на себе чужое внимание.

Единственным, от кого точно не стоило ожидать подвоха, было драконье яйцо. Теплое и жесткое, оно мирно лежало в шкатулке на мягкой ткани, и Бильбо взял его с собой, поставив на луку седла впереди, чтобы придерживать яйцо коленями. Ноги ужасно затекали, но бросить драгоценный подарок он просто не мог. Хоббиту казалось, что яйцо живое: оно ведь так пульсировало и даже грело его сквозь ткань штанов… Оно даже немного помогало утихомирить тянущую боль в животе и ногах, возникшую от тряски.

Несколько минут хоббит стоял на одном месте, разминая затекшие мышцы и пытаясь не думать о том, что эти сумасшедшие гномы могут, должно быть, вовсе не слезать со своих седел сутками. Но тяни время или нет, а ехать дальше все равно придется. Они уже миновали много лиг и сейчас приближались к переправе через Брендивин. Перейди мост — и окажешься на самой границе с Диким краем, в местах, где Бильбо никогда в жизни не был…

Собравшись с духом, он подождал, пока Бофур любезно придержит его пони под уздцы, и начал карабкаться в седло. Хоть перед ним стояла всего-то маленькая лошадка, бедному полурослику казалось, что он влезает на огромную скалу. И смешки принцев за спиной отнюдь не придавали ему уверенности в своих силах.

Кили, который не мог смотреть на мучения ближнего, не усугубив их, кивнул брату. Эти двое понимали друг друга и без слов — вот и сейчас, шагнув вперед, они подхватили вскрикнувшего хоббита под руки и усадили на пони, а затем увесисто хлопнули лошадку по крупу.

— Пошла!

Впоследствии, когда мистера Бэггинса спрашивали, какая опасность на пути к Эребору была для него самой первой, он сразу же отвечал, что это были принцы с их идеей пустить его лошадку в галоп.

Пони, которую так неожиданно попытались подогнать, тоненько заржала и встала на дыбы. Это произошло так неожиданно, что хоббит успел только с воплем вцепиться в поводья и прижаться к шее лошади, чтобы не упасть.

А потом пони опустилась на все четыре копыта и помчалась вперед. Ни Бофур, ни испугавшиеся последствий собственной каверзы братья ничего не успели поделать: лошадка, резво перебирая ногами, понесла хоббита прочь от кустов в поле. Он пытался натянуть поводья, но обнаружил, что уздечки вспугнутая лошадь уже не слушается. Оставалось только зажмуриться и ждать, когда животное его скинет. Остатков самообладания у хоббита хватило только на то, чтобы прижать к себе шкатулку с яйцом дракона.

Он успел уже в очередной раз проститься с жизнью — в последнее время это случалось все чаще, — и тут лошадь встала, недовольно захрипев и напоследок подкинув крупом, так что бедняга полурослик все же сполз с нее. По крайней мере, он ничего не сломал — это уже можно было считать удачей.

Когда Бильбо, отплевываясь от травы, поднялся, осторожно придерживая чудом спасенную шкатулку, он увидел, что перед его пони уже стоит Торин. Узбад поглаживал лошадь по шее и укоризненно говорил что-то. Сейчас, при свете дня, он не выглядел таким жутким, да и глаза его не светились алым светом. Хоббит замер, не решаясь подойти к своей пони, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Торин обернулся и бросил ему поводья, снисходительно усмехаясь.

— Rasup menu? — спросил он и, не дожидаясь ответа от растерявшегося полурослика, бесцеремонно ухватил его за плечи, повертев туда-сюда. Видимо, результат осмотра его удовлетворил, так как узбад оставил жениха в покое и отошел, громко позвав Бофура.