Двуликое сердце (СИ)

Дрожащими руками Уилл достал визитки. Пальцы его мелькали, перелистывая карточки. Знакомые имена попадались среди множества незнакомых. Когда счет узнанным пошел на десятки, спазм сдавил горло Уилла, а в глазах замельтешили «мушки». Сморгнув, Грэм с невольным вскриком выронил карточки: все они были залиты кровью, в которой копошились жирные белесые опарыши. Моргнув еще пару раз и протерев глаза, Уилл отогнал галлюцинацию. Быстро собрав с пола рассыпанные карточки, он засунул их обратно в ящик. Шатаясь, он почти выбежал из комнаты.

В коридоре стоял олень. Жуткий, огромный, темный как сам ужас, он стоял посреди коридора и смотрел на Уилла немигающим остекленевшим взглядом. С рогов его что-то сыпалось, и внезапно передние ноги чудовища будто подломились, и олень рухнул. Вместе с ним упал и Уилл, провалившись в забытье.

*

Очнулся Уилл все так же на полу. Оленя рядом не было, и самочувствие на удивление было хорошим: ни дрожи, ни рези в глазах, ни тошноты, ни головной боли. Было даже чувство легкого голода. Грэм поднялся на ноги и спустился вниз.

За окнами были вечерние сумерки – значит, он провалялся без сознания полдня. Странно, что Ганнибал его не хватился. Судя по звукам с кухни, доктор Лектер готовил ужин. Вспомнив визитки, Уилл едва сдержал подкатившую к горлу тошноту. Если его подозрения верны, Ганнибал Лектер и есть тот маньяк-каннибал, которого они так долго искали!

От этих мыслей кружилась голова и хотелось кричать. Кричать от собственной глупости, бессилия и того чудовищного чувства отчаянья, когда понимаешь, что то, чего ты не хочешь и боишься больше всего, произошло. Все верно, все сходится. Ганнибал и есть Потрошитель. Потрошитель, который помог Конструктору. Его учитель. Сообщник. Но хуже всего было то, что Лектер не был безразличен Уиллу. Лектер не был просто еще одним изощренным убийцей, которого раскусил профайлер. Лектер был его врачом, его другом, его близким человеком. Уилл ясно осознавал, что Ганнибал и есть Чесапикский потрошитель. И так же ясно Уилл осознавал и то, что любит его. Мучительно, до скрежета зубов, до сдавливания висков, до безумия. Любит. Любит монстра. Любит даже сейчас, когда узнал о нем правду. Разлагающаяся, неправильная, чудовищная, как тот олень-галлюцинация, но все же любовь.

Проскользнув в приемную, Уилл сразу направился к столу. Зажег лампу. Спина взмокла, а пальцы сводило просто от страха перед тем, что Ганнибал в любой момент может войти сюда. Чесапикский потрошитель, который сейчас готовит ему, Уиллу Грэму, ужин, в любой момент может войти сюда и убить его.

В единственном ящике стола лежали блокноты. Грэм схватил первый, открыл. Страницы исписаны аккуратным, каллиграфическим почерком. Имена, фамилии, симптомы, диагнозы. Что-то зачеркнуто, что-то подчеркнуто. Все не нужное, лишнее. Уилл остервенело листал блокнот, ища записи о себе. Блокнот кончился, и Уилл взял другой. Потом третий. Время неумолимо текло сквозь пальцы. Пот, текущий по лбу, жег глаза.

Последний блокнот был обтянут черной кожей. Грэм узнал его – именно этот блокнот он видел в руках доктора на своих сеансах. Сглотнув, он открыл его.

«Уилл Грэм». «Уилл Грэм». «Уильям Грэм». «Уилл». «Уилл».

Первые несколько страниц были исписаны просто его именем. Подряд, аккуратным почерком, одно и то же. Профайлер почувствовал, что воздуха стало не хватать. Дальше шли записи об их сеансах, заметки. Потом снова его имя. Похоже, Лектер был просто одержим им – записи перемежались с его именем. Ближе к середине внезапно начались рисунки – легкие зарисовки, в которых Уилл узнал свои глаза, свои губы, свой нос, свои руки. Лектер рисовал его по частям. Потрошитель расчленил его на бумаге. И сердце. Человеческое сердце, принадлежащее, судя по тематике всей тетради, так же ему, Уиллу Грэму. Сердце уже не было зарисовкой – это был потрясающий рисунок, объемный, живой. Как фотография. На скольких сеансах, пока Уилл рассказывал доктору Лектеру о своих снах или о том, как чинил лодочные моторы, Ганнибал открывал эту страницу и, делая вид, что ведет запись, отшлифовывал этот рисунок, вожделея его сердце?

Захлопнув блокнот, так и не дойдя до последней страницы, где Ганнибал аккуратно записал все о нейролептике, который давал Уиллу, Грэм убрал все тетради в ящик стола и вышел из приемной.

Ужин прошел в молчании. Поковырявшись в своей тарелке, Уилл так и не рискнул притронуться к отбивной. Сославшись на плохое самочувствие, он выскользнул из-за стола и отправился к себе. Ганнибал проводил его тяжелым взглядом.

У себя в комнате Грэм открыл ноутбук и погрузился в дело Чесапикского потрошителя. Несмотря на чувство голода, самочувствие его было лучше, чем утром, и гораздо лучше, чем вчера. Похоже, это был правильный ход – отказаться от пищи, которую предлагал его «друг».

Просидев за ноутбуком до ночи, Уилл решил, что пора действовать. Убедившись, что Ганнибал у себя, Грэм тихо спустился на кухню. Не включая свет, пользуясь лишь фонариком, что был в телефоне, Уилл подошел к стенному шкафчику, в котором был сейф-холодильник. Профайлер отложил телефон и осторожно открыл дверцы. Дисплей слабо светился. Теперь Грэм знал пароль. Это льстило и пугало одновременно.

WILL GRAHAM, 10 букв Его номер – 9455472426.

На дисплее зажглось «OPEN». Уже зная, что там увидит, Уилл потянул за дверцу. Кровь в ушах бешено стучала, зубы вновь начали отбивать дрожь.

Внутри, как в холодильнике, зажегся свет. Десятки пищевых контейнеров. Разноцветные яркие крышки, а внутри – органы: сердце, печень, почки, легкие, селезенка, просто куски мяса. На крышках – аккуратные бумажки с инициалами: J.M. – Джек Миддлтон, K.H. – Кейт Холиван, T.B. – Томас Брант. Один контейнер стоял чуть в стороне и был пуст. Дрожащими руками Уилл достал его. Подготовлен заранее, на ярко-розовой крышке витиеватым почерком Ганнибала выведено – W.G.

Резкая боль в затылке ослепила на мгновение, а потом Уилл отключился.

*

Очнулся профайлер от резкого запаха нашатырного спирта. В голове гудело, затылок отяжелел от ноющей тупой боли. Свет резал глаза, так что первые несколько секунд профайлер не мог даже осознать, где он.

- Не хорошо, Уилл, рыскать по чужому дому, где тебя столь гостеприимно приютили.

Голос Ганнибала. Сердце Уилла отчаянно забилось в груди, он попытался подняться, но его тело лишь слабо дернулось. Зрение постепенно восстановилось, свет больше не казался слепящим, и Уилл обнаружил себя лежащим на постели в комнате Ганнибала. Он попытался пошевелиться, но тело откликалось неохотно, будто мышцы были налиты свинцом.

- Знаешь сказку о Синей бороде? – спросил его Лектер. Он сидел на краю постели и медленно, будто бы задумчиво развязывал галстук.

- Что… что ты со мной… сделал? – язык тоже слушался плохо, словно Грэм был в стельку пьян.

- Есть места, куда любопытным вовсе не следует совать свой нос, - Ганнибал повернул голову и прямо посмотрел на Уилла, от чего волна дрожи прокатилась по телу профайлера, - Иначе они могут оставить там свою голову. В твоем случае, в прямом смысле.

Лектер улыбнулся собственной шутке.

- Ты… ты… - Уилл попытался приподняться хотя бы на локтях, но едва смог оторвать лопатки от шелкового одеяла под собой, как тут же рухнул обратно.

- Что – я? – лениво спросил Ганнибал, аккуратно свернув галстук и положив его на прикроватную тумбочку.

- Ты…

Психоаналитик резко наклонился к нему:

- Ну, скажи. Скажи, кто я?

Зубы вновь начали отбивать дрожь, а все тело буквально затрясло. Перед глазами поплыло.

- Ты – Потрошитель, - выдохнул Уилл.

- Смелое заявление. И что ты сделаешь?

- Ты сядешь, - слова давались тяжело, но Грэма подпитывала злость и отчаяние, - А может, тебя казнят.

- Хочешь сдать меня Кроуфорду? Ну давай, - Ганнибал внезапно протянул ему телефон.

Уилл едва смог приподнять руку.

- Не можешь взять телефон? Не можешь или не хочешь?

Он издевался. Уилл почувствовал, как в глазах закипели слезы бессилия.