Перекресток (СИ)

Скорпиусу было все равно, кто она и откуда. Он просто знал, что хочет ее, именно ее. И также он твердо знал, что сегодня вечером все его эксперименты подойдут к концу. Он не спускал взгляда с этой белокурой бестии в ангельски-голубой мантии. Она смеялась, вскидывая голову, поворачивалась в его сторону, скользила по нему взглядом. Но лишь скользила, словно не замечала его серебристых глаз, направленных на нее.

Малфой бросил взгляд на часы — почти полночь. В двенадцать все снимут маски, и это будет уже совсем другой мир. Он отставил пустой бокал и начал медленно приближаться к девушке, чувствуя подсознательно, что она следит за его перемещениями.

Он прошел рядом с ней, задев ее запястье, но тут же убрав руку и даже не оглянувшись. Скорпиус пересек зал, остановился на мгновение — и скрылся за дверью. Здесь был полутемный коридор с выходившим в него десятком других дверей.

Мимо него пробежала парочка, весело смеясь. Видимо, какой-то отец был не очень внимателен. Прошли томительные три минуты, но он знал — она придет.

Девушка скользнула в коридор, мягко прикрыв дверь. Он дернул уголком губ, схватил ее за руку и повел вперед, к самой последней комнате. Внутри было темно, лишь слабый свет пробивался через окно.

Она хотела что-то сказать (он это чувствовал). Скорпиус крепко прижал ее к себе и поцеловал в полные губы, которые сопротивлялись лишь пару мгновений, послушно открывшись под его натиском. Мягкие пальчики чертили дорожку на его затылке, и Малфой только тут понял, что она сняла его капюшон.

Они молчали, видя лишь лихорадочно блестевшие в полумраке глаза друг друга. Она улыбалась, резко сдернув с него мантию, развязав шейный платок и начиная расстегивать рубашку. Скорпиус не переставал целовать ее, медленно стягивая с ее плеч мантию и платье.

Она сняла со своего лица маску и отбросила прочь, потом потянулась, чтобы снять и его, но Малфой поймал ее руку и покачал головой. Нет, у него были совершенно другие планы — он подобрал с пола шейный платок и бережно завязал на ее глазах. Легкое недоумение на ее лице сменилось широкой улыбкой, и она уже на ощупь снимала с него рубашку.

Теперь, словно почувствовав себя свободнее, Скорпиус освободил ее от одежды, пару раз остановившись, чтобы понять, как. Она улыбалась, накрывала его руки своими и показывала, что нужно сделать.

Он немного нервничал, опускаясь вместе с ней на ковер. Он еще мыслил здраво, понимая, что для окончания эксперимента стоило выбрать другую девушку, не эту, с первого взгляда на которую кровь внутри него ускорила бег. Но теперь он уже не мог ничего исправить, да и не хотел.

Когда она несмело стала расстегивать ремень на его брюках, он вообще забыл, что это эксперимент и что там указано на сей счет в великом сборнике Малфоев. И указано ли вообще?

Черт побери, ему шестнадцать, и он держал в объятиях обнаженную девушку, которую увидел всего полчаса назад и даже не знал ее имени… Какое уж тут хладнокровие!

Наверное, все было слишком быстро и слишком неловко, но она улыбалась, обнимая его за плечи. И он чувствовал себя совсем не так, как еще пять минут назад. Наверное, нужно было быть Уизли, чтобы подобрать слова и описать то, что сейчас было внутри, что чувствовало его тело, но ведь Уизли бы все испортила рационально-правильными словами и формулами. А рациональности сейчас не хотелось. Да и Розы Уизли тоже.

Он снял с девушки повязку, пытаясь дышать ровнее. Серые глаза блестели и жадно смотрели на него, но она больше не пыталась тронуть его маску, запуская пальцы в серебро его волос. Скорпиус смотрел на нее, понимая, что оказался у нее не первым, но был даже рад этому.

Они все так же молча встали и оделись, посылая друг другу еле заметные в полумраке улыбки. Он поцеловал ее — в последний раз — и надел на ее лицо маску. Она кивнула, отпустила его руку и скрылась за дверью, унося с собой его шейный платок. Ушла, словно ее никогда не было в его жизни.

— Скорпиус!— когда он снова появился в зале спустя минут пять, на него тут же наткнулась Луиза Ламель, уже без маски, как и все присутствующие. Малфой не стал искать взглядом золотистую голову незнакомки, которая всего несколько минут назад выскользнула из темной комнаты.— Почему ты еще в маске?

— Прости, Луиза, я очень устал,— он шагнул чуть в сторону, не желая сейчас смотреть в эти обычные карие глаза, чего-то от него ждущие.— Увидимся.

Скорпиус кивнул ей и растворился в толпе.

Глава 2. Разговоры с девчонками.

— Джим, конфета.

— Не хочу.

— Конфета.

— Ал, я же сказал: не хочу!— Джеймс отвернулся к окну, за которым проносились предместья Лондона.

— Джеймс, не кричи на него,— попросила Лили, погладив младшего брата по голове.— Он не виноват, что ты не в духе.

— Я в духе, просто я не хочу конфет,— буркнул парень, ощущая себя отвратительно в первый день своего шестнадцатилетия.

— Все из-за Малфоя,— гениально выдала сестра, и Джеймс чуть не вывернул себе шею, резко к ней повернувшись.

— При чем тут он? Почему всегда, если тебе что-то во мне не нравится, виноват остается Малфой?

— Потому что до него ты никогда так себя не вел,— огрызнулась Лили.— А теперь в свой день рождения ты смываешься куда-то, приходишь безумно довольный собой, отключаешься тут же, а утром встаешь не в себе, словно мы виноваты, что ты вчера очень хорошо погулял с Малфоем!

— Опять Малфой,— устало выдохнул Джеймс.— Он мой друг, когда же вы все, наконец, успокоитесь и примите это как данность?

— Когда ты опять станешь нормальным…

— Я нормальный,— буркнул парень.

— Ну да, конечно,— Лили отвернулась от него, дернув плечиками.— Раньше ты никогда со мной не ссорился…

— Ты сама начала…

— Ребята,— к ним повернулся отец, сидевший впереди рядом с водителем.— Хочу вам напомнить, что вы ссорились всю свою жизнь, и иногда это заканчивалось весьма плачевно для нашего дома. И Малфой тут был совершенно ни при чем.

— Папа, конфета у Джима,— вставил Альбус.

— Нет у меня никакой конфеты!

— Есть,— улыбнулся мальчик,— ты на ней сидишь.

Джеймс подпрыгнул и ударился головой, а Лили и Ал рассмеялись. Всю оставшуюся часть пути парень молчал, надувшись. На вокзале отец быстро избавил Джеймса от конфеты на брюках, потом попридержал за плечи, шепнув:

— Просто иногда уделяй ей больше внимания, ладно?

Джеймс кивнул, чуть помолчав, подхватил клетку с Бэгом и корзину с белым котом Лили и поспешил к тележке, куда отец уже поднимал сундуки. Альбус всеми силами помогал ему, сидя на тележке и лопая конфету.

— Слезь, короткий,— скомандовал Джеймс, ставя клетку и корзинку.

— Нет, я поеду, папа обещал.

— Папа обещал, вот на нем и езжай.

— Джим,— Лили укоряюще покачала головой, и парень обреченно вздохнул, толкнул тележку и повез вещи по перрону, глядя на сияющего от счастья брата.— Прости,— сестра пошла рядом с ним,— просто ты… Ну, ты…

— Ладно, забудь,— отмахнулся он, улыбаясь сестре. Они почти одновременно прошли сквозь барьер на платформу девять и три четверти.— Смотри, вон Роза… О черт и трусы Слизерина!

Парень замер, глядя на кузину: она уже была в форме, а на мантии сиял новенький значок с буквой «С».

— Ты не знал?— Лили достала платок и протянула Алу, чтобы он вытер сладкие руки и подбородок.— Она ведь вчера говорила, что ее назначили старостой Гриффиндора.

— Неожиданность, однако,— фыркнул Джеймс, продолжая путь.— Привет старостам Хогвартса и их почитателям,— усмехнулся парень, глядя на Уильямса и Ченга. И тут же он испытал еще больший шок, когда увидел на мантии Майкла значок с красивой буквой «К».— Фауст сошел с ума окончательно?

— Ты о чем?— Лили помогла Альбусу слезть с тележки.

— О том, что пятикурсника назначили капитаном команды по квиддичу, вот о чем,— Джеймс взял свои вещи и оглянулся в поисках отца.— Пап, я пошел.

Гарри пожал протянутую ему руку и подмигнул, указав на Розу и Лили, которые смеялись, глядя на двух мальчишек, что проходили мимо.