Узы крови (СИ)

Зимние ветра завывали снаружи. Они накреняли деревья и саму лачужку. Сокрытая от людских взоров, она исполняла любой приказ жестокой погоды. Изредка ее обитательницу посещали сердобольные путники, один из коих уже не раз наведывался сюда, что было великой честью для гостеприимной хозяйки.

Кронпринц не был исключением. Ему не терпелось узнать больше о грядущем. Это рвение объяснялось полным отсутствием терпения и наличием импульсивности. Он жаждал интригующих подробностей и не желал оттягивать сладостный момент еще одного возвеличивания. Тяжело вздохнув, так называемая провидица опустилась на колени со сложенными в молитвенной позе руками. Лев не скрывал насмешливого взгляда, однако из вежливости опустил голову. Легкая щетина покрыла худые щеки и подбородок.

Он редко доводил внешность до такого состояния: взъерошенные волосы лежали на прямом лбу, а общая неопрятность ясно свидетельствовала о том, где ему довелось побывать за последние пару недель. Религиозный экстаз должен был завершиться через минуту. Ожидание тянулось бесконечно долго. Почему-то ей всегда казалось, что дань уважения Всевышнему является неотъемлемой частью основного ритуала. Глупые крестьянские суеверия.

– Что ты хочешь, Никлаус? Кажется, я удовлетворила твое любопытство в прошлый раз, нет? – язвительный тон позабавил наследника престола, отчего на лице взыграл юношеский румянец. Усмешка блуждала на приоткрытых устах с оголенным рядом белоснежных зубов. Вместо ответа – красноречивая жестикуляция. Против такого обаяния невозможно устоять. – Та Сторона может разрушиться, а хрупкий баланс окончательно рухнет под давлением вмешательства извне. Как бы там ни было, тебе плевать, поэтому подожди немного.

Далия сделала аккуратный надрез, стараясь не причинить вред животному. Струйка крови потекла вниз по животу, к заранее подставленному бокалу. Нужно было всего несколько капель. Молчаливая тварь не издала ни единого звука. Наполнив сосуд до половины, она отошла на расстояние, а затем, при помощи спрятанного в подкладке платья кинжала, рассекла себе кожу. Острейшие лезвие прошлось по тонкой ладони, оставляя за собой темную полоску. Готовый напиток почти сразу же оказался на столе, перед несдержанным принцем. Предостережения относительно возможных последствий не возымели особого эффекта.

Юноша критически осмотрел медный кубок, словно тот был ниже его достоинства, после чего салютовал обходительной вещунье и залпом осушил отвратительную на вкус субстанцию. Почему-то от нее исходил запах протухшего мяса, но все это меркло в сравнении с металлическим послевкусием. Внезапно его охватил приступ кашля. Нарастающая волна исказила мужское лицо, вынуждая схватиться пальцами за горло и упасть на колени. Все, что не так давно попало в желудок, теперь изливалось на пол. Предсказательница лишь наблюдала за жалкими попытками невоспитанного гордеца подавить разрывающую изнутри боль. Сердце бешено колотилось о грудную клетку, норовя вырваться наружу.

Клаус, пей, но не забудь –

Утраченного не вернуть

Все клятвы ты свои нарушил,

Ранишь ты людей сердца.

И понимаешь, что ничто

Не длится вечно и всегда.

Двух не стало, осталось три,

Но через год не станет и их.

Стоит сгинуть семье твоей,

И явится монстр грядущих дней!

Ланнистер, сквозь безудержный хрип, все же нашел в себе силы для резкого прыжка, в результате которого круглая столешница со всем содержимым полетела в другой угол. Ледяные пальцы сомкнулись на женской шее, сдавливая ее до посинения. Генерал пришел в ярость. Ему ничего не стоило разорвать ведьму на части. Далия силилась выдержать ненавистный взгляд глубоких зеленых глаз.

– Думаешь, меня можно провести плохими рифмами и дешевыми трюками? – взревел Лев. Жажда убивать проснулась с невиданной ранее силой. Животное угрожающе зарычало, но, поймав жест хозяйки, положило морду на вытянутые вперед лапы.

– Мои видения порождаешь ты сам. Чем дольше я с тобой, тем больше мы выясним об угрозе. Убьешь меня – не узнаешь, что тебя ждет, – спокойным тоном разъяснила провидица. Эти слова остудили пыл необузданного Цербера. Он разжал железные тиски из собственных пальцев, предоставляя чародейке возможность договорить:

– Берегись монстра за красной дверью.

Свечи в комнате моментально погасли. Кромешная тьма окутала все вокруг. Пустота и одиночество. Все исчезло: женщина, хижина, зверь. Кронпринц очнулся спустя два часа. Он лежал в том самом месте, где не так давно стоял перекошенный дом. Острая головная боль, отдающая в висках, усложнила подъем. Непроницаемый туман вился над травами. Раздавшееся из ниоткуда рычание заставило вскочить с места. Мгла становилась все гуще и гуще. Чьи-то шаги неотступно следовали за пленником. Кряхтение неведомых существ доносилось до воспаленного мозга, подавая сигналы к бегству. Они настигали его. Невесомые тела двигались наперерез.

Спасительный колокольный звон, казалось, проложил невидимую тропинку к храму. Сверкающий позолотой крест являлся путеводной звездой. Твари приближались. Ускорив шаг, первородный одним мощным скачком покрыл расстояние между собой и распахнувшимися красными дверьми, ведущими вглубь церкви. Семь мраморных ступеней символизировали главные грехи. Никлаус понял это из соответствующей фразы, которая была выцарапана на паперти. Безликие чудовища отступили. Они не смели осквернить святилище. Душераздирающие крики невинных жертв звучали до тех пор, пока дверь не захлопнулась с дикими грохотом.

Разбросанные по широкому помещению скамьи представляли собой угнетающее зрелище. Каменный амвон источал въедливый запах чужой крови. Красный цвет преобладал в мрачной архитектуре одинокого собора. Гнетущий набат продолжался еще несколько минут, после чего воцарилась полнейшая тишина. Ни одной живой души вокруг. Пустынное место со страшным прошлым. Оно не просто так появилось в самый ответственный момент. Стены запечатлели воспоминания. Прикосновение к ним давало возможность прочувствовать мощную энергетику строения. Безумный смех, эхом разнесшийся по залу, затерялся в недрах сводчатого потолка, оставляя шокированным единственного посетителя убежища.

– Весь мир балансирует. А я – точка равновесия, – едкий тон, коим были произнесены эти слова, резанул по ушам. С высокими нотками, почти писклявый, он вынуждал морщиться. Его владелец, огромный волк, перекатился на спину, дабы рассмотреть новоприбывшего под иным углом. – Здравствуй, друг. Давно не виделись. Как тебе это все? Не нравится? А, ну конечно, ведь, летя в чертово небо, ты думал, что покорил судьбу! Но теперь ты здесь.

– Что это за место? – он разговаривал с животным. Если это не помешательство, то серьезная причина для многочасового отдыха. Самое странное заключалось в том, что его этот факт совершенно не смущал.

– Помнишь, ты как-то читал одну занимательную книгу о самых жестоких убийствах Беленора? Все рассказы оказались скучными, кроме одного. Священник из Темной Лощины, перебивший всех прихожан во время мессы. После этого ты побежал к отцу и пожаловался, на что всемилостивейший монарх заявил: «Негоже наследнику трона забивать голову подобной чушью», – два разномастных глаза сверкнули в последний раз, а затем растворились во мраке. Раскрытая пасть с оголенными клыками вновь возникла из ниоткуда, у самого уха кронпринца. – Детские страхи гнездятся где-то в глубине твоей души. Тайные желания. Горькие воспоминания.

Сквозь разбитые стекла не проступал солнечный свет. Зловонный смрад гниющего тела медленно распространялся по всему храму. Внезапно на смену удручающей атмосферы безысходности пришло спокойствие. Журчание воды привлекло к себе внимание пленника собственных кошмаров. Прозрачная струйка вытекала изо рта белой маски, возвышающейся над всеми благодаря продолговатому черному телу с выпирающими лапками. Пустые глазницы следили за каждым людским шагом.

Два черных сломанных крыла находились по обе стороны белой раковины, в которой переливалась вся мутноватая жидкость. Две каменные ноги, идущие прямо из воды, покоились друг на друге, завершая общую картину. Настоящее безумие. Подойдя ближе, Клаус ощутил лихорадочный трепет. Дрожащие колени подогнулись, он упал перед фонтаном, обхватывая руками холодный мрамор. Нужна вода, иначе рассудок окончательно оставит его. Опустив налитую свинцом голову, он вздрогнул от увиденного.