Необявленная война (СИ)

Один час. Такой удобный повод свалить все на время. Прекрасный способ избежать следующей попытки Драко соблазнить ее. И, самое страшное, его победы…

«Уйду, не задумываясь. Подумаешь!.. Не пришел, так не пришел. Опоздал? И пусть! Ему полезно позлиться. Ой, и я, кажется, по привычке заперла дверь, — Грейнджер хихикнула про себя. — Ничего, если все-таки появится, пусть постучит и подождет. Встречу его в полотенце, посмотрим, как вытянется лицо Малфоя».

И Гермиона очень ясно представила себе это…

Его горящие огнем глаза.

Мягкие губы на своих губах.

Теплые руки, срывающие с нее единственный покров.

Как они гладят… скользят… ласкают… Всё ниже и ниже… Смелее. Откровеннее.

Гермиона знала это чувство.

Она… хотела.

И желание подталкивало её.

Рука соскользнула с бортика, опустилась под воду и провела по бедру. Гермиона закрыла глаза и дотронулась кончиками пальцев до чувствительного места. Она сделала несколько легких движений и ненадолго замерла, прежде чем продолжить, погружаясь в фантазии с головой, представляя себе ласковые руки Драко и его горячее дыхание на губах. Отдаваясь ощущениям с таким наслаждением, что пылало все тело. Не просто пылало — требовало своё.

Гермиона чуть прикусила нижнюю губу и снова замерла, стараясь продлить удовольствие, и вдруг услышала знакомый низкий голос:

— А теперь представь, что вода — это я…

Сердце Грейнджер подпрыгнуло. До невозможной высоты. Щеки запылали еще сильнее.

«Ма... Малфой».

Она стыдливо открыла глаза — прятать их глупо. Он здесь. И отрицать это невозможно. Осталось лишь принять вызов. Хотя бы постараться... Глаза не лгали — неизвестно откуда материализовавшийся Драко с палочкой в руке смотрел на нее, находясь неподалеку, прямо в ванной.

— Но как ты вошел? — срывающимся голосом спросила Гермиона и скрестила руки на груди в нелепой попытке закрыться от жадных глаз. — Я же заперла дверь. Открыть её магией невозможно.

— А я здесь давно, — Драко слегка привстал, положил палочку на бортик и повернулся лицом к Гермионе. Из воды стали видны грудные мышцы, и он медленно направился к ней, говоря тем же негромким и низким голосом: — Не ты одна соблазнилась горячей ванной, Грейнджер. Удивительно, как совпали наши желания. Как только я погрузился в воду, ты открыла входную дверь.

— Но я не увидела тебя! — воскликнула Гермиона и безотчетно расцепила руки, погружая их в горячую ванную. — Ты прятался… — и даже не заметила, что сказала это вслух.

— Иногда разговор — удивительная вещь, — Драко старался не отводить взгляда от лица обнаженной Грейнджер, повторяя про себя: «Только глаза в глаза. И не набрасывайся на нее как голодный зверь! Ты еще не готов, ты проиграешь…» — Одного он удивляет вопросами, другого — ответами, хотя тот отлично их знает. Невидимые чары в моем деле — полезная штука. И я решил, что так будет интереснее.

— Так ты всё это время... подсматривал? — с возмущением спросила Гермиона и едва не выскочила из воды. Но вовремя спохватилась и, лишь слегка дернувшись, прибавила: — Это нечестно!

— Опять твоя идиотская честность? — Малфой усмехнулся. — Только между нами, Грейнджер… Гриффиндорка, может, и звучит храбро, но слизеринец — куда честнее. Мне плевать, что это неправильно, потому что это охренеть как восхитительно выглядит!

Драко стоял совсем рядом, но не трогал Гермиону. Вместо этого он хищно, с вызовом, смотрел ей в лицо и, собрав волю в кулак, приближал свои губы на расстояние вдоха.

Грейнджер задержала дыхание. Еще совсем чуть-чуть… И обратного пути не будет. Не будет терзающего воображение расстояния между ними. Останутся лишь глупые игры на грани. На пределе. Вид обнаженного Драко — так близко — волновал еще сильнее, чем в первый раз.

— Почему же ты остановилась? — прямо в губы. Не отводя глаз. — Продолжай.

— Нет, — упрямо и мягко.

— Нет? Тогда скажи, о ком ты думала? Только честно.

— Ни о ком. Это не важно. Всё. Не смотри... так, — Гермиона зарделась.

— Ты лжешь и нарушаешь свои же правила. Мы же договорились: не жульничать, — шепотом произнес он, и его дыхание все так же ласкало губы.

Гермиона почувствовала, как снова покраснела.

— Это не считается, ты не должен был подсматривать, — смущенно и тихо проговорила она.

— Считается. У меня считается. И разве я мог оторваться? Я же не идиот! Я всё видел. Эти губы... — взгляд серых глаз скользнул по ним. — Грудь… — спустился ниже. — Бедра… — застыл между ними. — Всё это… хочет меня.

— Нет! Нет… нет… — Гермиона слабо качала головой.

— Некоторые девушки любят говорить «нет», и только болваны принимают это всерьез. Особенно после таких откровенно прекрасных ласк, — Драко ясно вспомнил лицо, пронизанное наслаждением. Взгляд застыл на полуоткрытых губах, минуты назад искушающих своим изгибом и неосознанными движениями.

И внутри будто что-то толкнуло.

Малфой больше не мог говорить, он горячо впился своими губами в губы Гермионы. И ему показалось, что он целует ее впервые.

Потому что это… она.

И магия это понимала.

Его кровь… Она не жгла, она подгоняла его, подстрекала. Словно демон, шептала на ухо запретные для Малфоя слова. Но он запомнил это табу с первого раза.