Красная - красная нить (СИ)

Том невозмутимо отстукивал какой-то одному ему ведомый ритм, а Дерек просто заткнулся и, раздувая ноздри, стоял, словно старинный паровоз. Кажется, сегодня этого острослова знатно уели. Тирада скоро бы продолжилась и дальше, но в подвал ввалился Рэй и, оглядев нас из-под весело прыгающих кудрей, скомандовал:

- Начинаем!

Сегодняшняя репетиция отличалась тем, что Торо всю предыдущую неделю морально готовил нас: «В понедельник начнём играть в костюмах. Чтобы привыкнуть, как это. Так что готовьтесь, девочки». Если честно, я по понятным причинам с некоторой дрожью внутри ждал этого дня. И даже собственная неловкость как-то незаметно ушла на задний план. Никогда не думал, что у меня есть странные фетиши на переодевание в женское. А может, дело было не в фетишах, а в человеке? Я не знал.

Джерард опаздывал, как обычно. Минимум – на полчаса. Мы успевали разогреться к тому моменту, как он робко – почему-то каждый раз, словно на пересдачу по физике, которую он вообще ничерта не знал, – заходил в репетиционную. При этом всегда был немного нервным, на взводе, но распетым и сосредоточенным. Я подозревал, что он разогревался сам по себе где-то, где никто не мог ему мешать. Уэй до сих пор жутко стеснялся всей этой ситуации, но с каждым днём открывался больше и больше.

В первый раз, когда он пришёл, я не мог нормально играть, и Рэй постоянно кидал недовольные и не понимающие взгляды, заставляя переигрывать снова и снова.

Музыка была не сложной – рок-энд-ролл из старенького, зажигательный и ориентированный на танцы. Проблемы возникали порой только с ритмом и паузами и с тем, чтобы вовремя подхватить. Меня колотило от такого близкого и смущающегося Уэя, его голос местами дрожал и срывался, и я честно думал – всё, хана. В тот день мы задолбались от бесконечных повторов одного и того же настолько, что ползли домой буквально на четвереньках.

Я слышал, как Рэй сказал Джерарду, пока закрывал репетиционную, а мы оказались немного впереди:

- Тебе надо расслабиться, чувак. Просто расслабиться. Ты же отлично поёшь, и мы все знаем это.

Потом, поравнявшись со мной, Торо назидательно кинул:

- А тебе – собраться.

Я фыркнул. Серьёзно, у меня оставались силы на это? Просто прозвучало и смешно, и грустно. Я не ожидал, что для меня это будет испытанием – делать одну музыку с Джерардом. Вроде, такое случалось и раньше, у меня на чердаке, но… В то время всё было по-другому, стоило честно признать это. Я ошибался не потому, что волновался, находясь с ним в одном помещении. Просто я настолько прислушивался к его голосу и дыханию, так хотел постоянно и незаметно «косить» на него, что отвлекался от своей партии. На самом деле, нужно было взять себя в руки.

Две недели до прослушивания и три до концерта. Осознание этих сроков ткнулось в подсознание, заставляя внутренности вибрировать от волнения. «А у нас даже юбки ещё не все готовы», – некстати подумал я.

Сегодня Джерард также опоздал. Он извинился и, просочившись в дверь, сумбурно достал из сумки листы с текстами.

- Ты ведь выучишь их к прослушиванию? – вскинул бровь Рэй. Его волосы выразительно качнулись вверх-вниз.

- Я и так уже выучил, – дёргано ответил Уэй, устраиваясь у микрофона неподалёку от меня. – Это на всякий случай.

Я улыбался. От него до одури сладко несло недавно выкуренной сигаретой. Вот бы встать, уткнуться носом в его рубашку и затянуться по гланды…

Сегодня он был потрясающ. Не знаю, в чём дело. Но складывалось ощущение, что Джерарду надо быть на какой-то нервной, взвинченной грани, чтобы петь так – остро, ритмично, так вдохновенно.

Ни разу до этого я не видел, что он танцует. Но в один момент этот парень просто начал двигаться под нашу музыку, и это было так… У меня перехватило дыхание. Я и сам чувствовал внутри этот ритм, он звал. Долбился в тело, как в закрытую дверь, словно говорил: «Хэй, просыпайся! Разве сейчас не самое время, чтобы повеселиться?» Чёрт, сложно слушать рок-энд-ролл и оставаться каменным изваянием. Но то, что делал Джерард… На самом деле, это не казалось чем-то особенным. Просто было очень в тему, органично и… сексуально.

- Перерыв, – отыграв ещё одну композицию, Торо смилостивился над нами.

По нашим лбам и вискам стекал пот, а в душное подвальное помещение плохо залетал воздух. Даже открытое небольшое окошко под самым потолком не спасало ситуации. Мы потянулись к полторашке с водой, уставшие, но очень довольные собой. Не знаю, отчего, но сегодняшняя репетиция показалась мне переломной. Словно мы перешагнули что-то, с чем уже давно не могли справиться. Так непривычная для нас музыка наконец-то стала приобретать то звучание, каким оно должно быть. Ярым, зажигательным и эмоциональным.

Майки сидел на диванчике, вооружившись блокнотом, карандашом и гитарой, пытаясь наставить одному себе понятных меток над аккордами. Он очень старался, но никто не в состоянии выучиться играть нормально за пару месяцев.

- Хэй, – вдруг задумчиво изрёк Том, передав бутылку Джерарду. – А ты, случаем, не тот парень, что играл в первой постановке «Питера Пена»? Я тогда во втором классе был, вроде. Думаю ведь, что где-то я тебя уже видел… и слышал.

Джерард поперхнулся водой и закашлялся. Я заинтересованно смотрел на него. Рэй услужливо хлопал по спине, дожидаясь, когда кашель закончится.

- Угу, – пробурчал Джерард.

- Чувак, ты серьёзно? – неверяще спросил Том. – Это было так круто! Помню до сих пор! Особенно вот эту песню: «Нет не молнии это, не молнии, и не грома раскаты слышны, выходите воины на тропу войны…» – барабанщик гнусаво напел тему, и Джерард отчего-то скривился.

- Ага, было дело… – снова сказал Уэй, бегая глазами.

- Почему ты больше не выступал в школьном театре? – по-простому спросил Том, не желая замечать, что тема для Джерарда неуютная. – У тебя здорово получалось.

- Это долгая история, – пожал плечами Уэй, чем только вывел моё любопытство с отметки «заискрилось» на уровень «пожарище».

- Расскажешь? – спросил я, чуть толкая его плечом. Больше походило, что я потёрся об него…

- Э… – он заметался глазами между Рэем, мной, Томом и в конце глянул на хитро улыбающегося Майкла и даже пофигистичного Дерека. – Мне надо покурить выйти. Потом как-нибудь.

Я не успел сообразить, что нужно было увязаться с ним, как Джерард уже выскочил из репетиционной, словно пробка от шампанского. В подвале курить запрещалось правилами клуба.

- Что это с ним? – удивился я.

- Да история просто… Забавная. Точнее, сейчас она выглядит забавно, а тогда Джерард был на грани истерики. – Рэй потянулся руками вверх, а затем присел на диванчик рядом с Майки.

- Расскажешь? – судя по выражению лица Торо сейчас я был похож на выпрашивающую собачку. – Нет, Рэй, чувак, я серьёзно. Я же спать теперь не смогу. Майки? – я перевёл наступление на более слабого, по моему мнению, игрока. – Колитесь уже.

- Да расскажи уже, хрен с ним, – сдался Уэй. – Не успокоится же.

Я приготовился благоговейно внимать Торо, и он как-то стушевался под моим взглядом.

- Не думаю, что Джерард будет счастлив, но… Это будет уже твоя проблема. Он знает, какой занозой в заднице ты бываешь, – сказал он, решив поведать «страшную тайну». – Мы тогда только перешли в среднюю школу из другой, младшей, неподалёку. Так выпало, что Школьный Театр как раз объявил о прослушивании для «Питера Пена», и Джерард, надеясь не понятно на что, решил попробовать. На самом деле никто не сомневался в том, что он неплохо поёт, но… – Рэй замялся. – В одиннадцать Джерард был несколько более… э-э… округлым. И по нашему с Майки мнению, на Питера походил с серьёзной натяжкой. Затея и так была рисковая – ты только переходишь в новую школу, и по логике, надо затаиться и приглядеться ко всему вокруг, а не лезть на рожон. Но у Джерарда вышло – его взяли на главную роль. И первые спектакли прошли очень даже хорошо, – Том кивал, подтверждая слова Рэя:

- На самом деле, была крутая постановка. Мы ходили на неё всем классом из младшей школы.