Перекресток (СИ)

Скорпиус молчал, не двигаясь, лишь перебирая пальцами по бутылке.

— Ты был прав, говоря, что дружба — это взаимное использование друг друга. По крайней мере, для тебя это так, и я даже не возражаю. Теперь я понял, как ты используешь меня…

— И как же?— глухо спросил Малфой, не шевелясь.

— Ты получаешь то, чего не было у тебя раньше…

— И что же?

Джеймс задумался, не зная, в какие слова облечь свое теперешнее понимание:

— Мечту о чем-то, чего, как ты раньше был уверен, нет. И ты пытаешься защитить эту мечту. Ну, или то, что тебе ее дает…

— Очень ясная фраза,— хмыкнул Скорпиус, протягивая другу бутылку.— Повтори, когда я буду трезвым…

— Ты меня понял,— фыркнул Джеймс, обжигая горло Огневиски.

Они помолчали, оба думая о чем-то своем.

— Зря ты, кстати, оставил в покое младшую МакЛаген.

— Что?

— Она в тебя влюблена.

— Поттер…— почти с угрозой произнес Малфой, доставая палочку и зажигая ее, чтобы видеть друга.

— Ну, это мое скромное мнение,— пожал плечами Джеймс, едва заметно улыбаясь.

— И с чего бы такие выводы?

— Ну, не думаю, что в четырнадцать лет можно досконально изучить человека просто из любопытства. Она тебя изучает давно, наблюдает, размышляет…

— То есть ты хочешь сказать, что я объект ее очередной теории?

— Нет, Малфой, ты объект ее первой любви,— Джеймс отдал бутылку другу и ухмыльнулся.— Думаю, не одну долгую ночь она лежала в кровати, смотрела в потолок и думала о том, почему ты такой, какой есть, и почему же она в тебя влюбилась…

— Поттер, мне кажется, тебя слишком сильно долбанули сегодня,— Малфой дернул уголком губ.— И в тебе проснулся дар распознавать влюбленных девчонок… Ну, или третий глаз, на радость Трелони, открылся…

— Малфой, я, кстати, серьезно.

— Поттер, в пятнадцать лет нельзя серьезно говорить о подобных вещах.

— А в четырнадцать нельзя досконально знать человека и легко объяснять все его поступки. Нельзя в любом случае, кроме одного. Говорю тебе, МакЛаген в тебя влюблена!— настаивал на своем Джеймс.

— А мне-то что с этого?

— Малфой, в пятнадцать лет нельзя спокойно относиться к подобным вещам…

— Ну, я в восторге, и что?

— Ну, то, что минут пятнадцать назад я расстроил ее свидание с Мильтоном,— ухмыльнулся Поттер, глядя, как вытягивается лицо Скорпиуса.

— С этим хромым стукачом?!

— Ну, ты же не обращаешь на нее внимания, не пропадать же девчонке,— Джеймс отобрал у друга бутылку и допил Огневиски.— Ладно, спокойной ночи, я пошел спать.

Малфой кивнул и последовал за другом, решив обдумать все на трезвую голову.

Глава 4. Наказание.

— Итак, Малфой, есть новость хорошая и плохая. С какой начать?— Джеймс подошел к ждущему его на лестнице другу и посмотрел на часы: через три минуты у них была Астрономия.

— А с чего ты взял, что я вообще хочу слушать твои новости?— фыркнул Скорпиус, начиная подниматься. Спящая школа ему нравилась больше, чем бодрствующая: ни одного Уизли в коридоре, преподаватели тоже почти все спят. А еще у них есть очень веский предлог в полночь ходить по школе.

— Ну, и ладно,— Джеймс отвернулся, поправляя мантию.

— Ладно, валяй, что там у тебя опять?— слизеринец скрыл улыбку: Поттер, как всегда, в своем репертуаре. Хотя с тех пор, как он был оглушен во дворе, гриффиндорец стал кое в чем более приятным. Например, он начал иногда думать прежде, чем что-то сделать или сказать. Это был уже огромный прогресс…

Джеймс тут же улыбнулся:

— На Рождественский бал приедут студенты из Дурмстранга и Шармбатона!

— Мм… А теперь хорошую новость,— попросил Малфой, усмехаясь. Вот только их им и не хватало на балу. Вот радости-то! Рота иностранцев, которые будут шляться по школе и приставать к их девчонкам. Даже Энжи МакЛаген не хочется отдавать каким-то увальням в шубах… Ну, по крайней мере, говорят, что в Дурмстранге носят тулупчики…

— Малфой, это и была хорошая,— покрутил пальцем у виска Поттер. Они начали подниматься по винтовой лестнице в класс Астрономии, где они должны были быть еще минуту назад.

— Тогда, мне кажется, плохую я слышать не хочу…

— Поскольку народа будет больше, чем обычно, то те студенты, кто провинится в декабре, на бал допущены не будут. Как думаешь, кто будет первыми кандидатами?

Скорпиус фыркнул:

— Пусть только попробуют. Рождественский бал без нас — гиблое дело. Пусть еще поймают и накажут.

Они без стука ввалились в класс, где однокурсники уже прильнули к своим телескопам и что-то чертили на звездных картах.

— Очень приятно, господа, что вы все-таки решили нас посетить,— профессор Синистра сурово посмотрела на студентов.— Может, мне стоит не допустить вас до экзамена?

— Мерлин, еще только октябрь, какой экзамен?— прошептал Джеймс, вставая возле своего телескопа и разворачивая карту.

— Мистер Поттер, еще слово — и я устрою вам экзамен прямо сейчас,— осадила его профессор, беря за плечо повернувшегося к ним Граффа и возвращая того к его свитку.— Не отвлекаемся.

Малфой хмыкнул и прильнул к телескопу, начиная рассматривать положение Урана на данный момент. Рядом все еще досадливо пыхтел Поттер. Наверное, с таким же великим шумом ежики таскают на себе особо крупные яблоки и грибы. Ну, или топают на свидание к ежихе…

— Малфой.

Слизеринец чуть повернулся — Джеймс указывал куда-то за широкое окно и наводил туда свой телескоп. Вообще гриффиндорец любил развлекаться таким образом на Астрономии: не звезды рассматривать, а еще освещенные окна школы. Что взять с Поттера?

Но сейчас лицо друга было чуть встревоженным, и Скорпиус тоже навел телескоп на окна и внимательно стал смотреть, что же такого интересного увидел Поттер.

Ага, вот оно: в окне на третьем этаже мерцали несколько огоньков. Было похоже на люмос. Три палочки. И движущиеся силуэты. Слишком резко движущиеся силуэты.

Скорпиус поднял глаза на Джеймса: тот не отрывался от телескопа, крутя колесико.

— Мерлин…— прошептал гриффиндорец, чуть бледнея.— Там кого-то бьют…

— Мистер Поттер, тишина!— Синистра нахмурилась, но Джеймсу было все равно. Он был почти уверен, что в Комнате для совместных занятий сейчас происходит если не драка, то дуэль.

— Поттер, плюнь,— Малфой посмотрел на друга, пытаясь одним взглядом остановить очередной душевный порыв Поттера. Но, кажется, гриффиндорца даже Петрификус бы сейчас не остановил.

Вот глупый ежик! А Скорпиус-то уже начал надеяться, что мозг в голове Поттера начал подавать признаки жизни… Джеймс сорвался с места и побежал из класса, вызвав у Синистры вздох негодования.

— Его тошнит,— невинно улыбнулся Малфой.— Съел что-то…

— Мистер Малфой, сходите и убедитесь, что с ним все в порядке,— приказала профессор.— И возвращайтесь обратно.

Скорпиус вышел на лестницу, не зная, то ли злиться, то ли радоваться. С одной стороны, Поттер избавил его от скучного урока. С другой — опять втянул в какую-то спасательную операцию. Вообще, что за привычка вмешиваться туда, куда его не зовут?! Ну, подрался кто-то, вот невидаль! Нет, надо срываться, бежать, спасать, получать по физиономии, а потом гордиться собой… Да здравствуют гены Гарри Поттера и всех Уизли!

Малфой не очень торопился, спускаясь на третий этаж. Он был уверен, что Поттер и сам справится. Слизеринец вошел в класс и с усмешкой увидел, как Поттер оттаскивает какого-то хаффлпаффца от гриффиндорца. Тут же с зажженными палочками стояли их, по видимости, секунданты. Хотя зачем секунданты в драке? Наверное, этим двоим нужно было отнести бездыханные тела, когда выяснение отношений закончится…

Ого. Скорпиус вошел, прикрыл дверь, с удивлением заметив, что один из дерущихся — девчонка. Мерлин с бородой! Рыжая Уизли!

— Кэтлин, ты с ума сошла?!— Поттер с испугом смотрел на кузину, отпихивая прочь ее соперника.

А вот Малфой так быстро интереса к мальчишке не потерял. Он схватил того за плечо и развернул к себе. Пусть с кузиной разбирается Поттер, а он преподаст урок воспитания придурку, который дерется с девчонками…