Достояние нации. Ренегат (СИ)

Хиддлстон был собран, спокоен и выглядел человеком, принявшим окончательное решение. За его правым плечом каменной статуей застыл Хэмсворт, за левым, не скрывая угрозы в глазах, — Джереми Ли Реннер. Группа поддержки, с которой надо считаться. Изображение застыло, остановленное рукой режиссера, и закадровый голос диктора сухо и кратко поведал о том, что Совет Федерации, в соответствии с договором о сотрудничестве, заключенном с Даркийской империей, направил Томасу Уильяму Хиддлстону требование об экстрадиции граждан Империи и распоряжение о явке на заседание Совета Федерации для дальнейшего разбирательств. Голос замолчал, а изображение снова ожило.

— Доброго времени суток, дамы и господа, — начал Том с легкой улыбкой. — Мой ответ — нет. Я не позволю ни вам, ни кому-либо еще забрать ни моего супруга, ни его сына. Но я понимаю, что такой ответ не устроит Империю. Я не склонен переоценивать значимость собственной персоны в жизни целого государства, но не хочу подставлять Федерацию под удар обвинений дарков, равно как и не хочу быть скованным какими-либо рамками и условностями в борьбе за справедливость и счастье тех, за кого несу ответственность. Поэтому официально заявляю следующее. Я, Томас Уильям Хиддлстон, отказываюсь от гражданства Федерации, своих гражданских прав и притязаний, равно как и ответственности перед ней. Я заявляю, что не являюсь ее должником. Моя личная собственность, созданная либо выкупленная и находящаяся на территории Федерации, остается моей собственностью и попадает под общую межпланетную юрисдикцию с гарантией уплаты всех необходимых налогов и сборов. При условии невмешательства Федерации в дела корпорации, я гарантирую сохранение рабочих мест на предприятиях и неизменный объем инвестиций в производство и развитие. Отныне Федерация не несет ответственности за мои действия перед третьей стороной. Мои, а также всех, пожелавших остаться со мной. Я не прошу защиты Федерации, лишь напоминаю уважаемому Совету, что принцип невмешательства будет выгоднее. Все остальные условия и тонкости обсудят мои юристы. Всего хорошего, дамы и господа, — Хиддлстон тонко улыбнулся, хулигански подмигнул и отключился, оставив черным экран…

Шиар отключил трансляцию и откинулся на спинку кресла. На мгновение прикрыл глаза. Интересная картинка рисуется. Отчаянная.

Хиддлстон не блефует и готов идти до конца, каким бы тот ни был. Томас Уильям Хиддлстон готов сдохнуть, но не отдавать Империи ни своего дарка, ни его сына. И вот что характерно, на его сторону встал и Реннер. Ну, это как раз вполне логично. Отец ни за какие сокровища, посулы и угрозы не откажется от собственного ребенка. Разве что наверняка будет знать, что без него его потомку будет лучше. Реннер тоже к таким относится. Отчасти идеалист, отчасти циничнейший прожженный рационалист. Но если Реннер будет знать что от его решения зависит жизнь, да еще и не одна… значит, матерый космический волк что-то знает. Что-то такое, о чем не знают прочие. Не знают, либо же молчат.

Где Реннер, там и Дауни. За годы, минувшие с окончания Академии, Шиар уяснил для себя одну вещь: декан Реннер и ректор Дауни всегда и во всем стояли друг за друга. А с некоторых пор плотно поддерживали Хиддлстона. Во всех начинаниях неуемного человека и во всех его авантюрах. Хиддлстон с их подачи имеет все, вплоть до талантливейших выпускников.

И здесь что-то куда как бОльшее, чем взаимовыгодное сотрудничество. И бОльшее, чем просто отношения между деканом и его бывшим кадетом. Да, сын Хэмсворта, Гардиан, является партнером Реннера. Но здесь не только это играет роль. Огромную, очень-очень важную.

Чего-то не хватает. Какой-то детали, чтобы все встало на свои места. Что-то не увязывается в этой истории. Ради чего все идут на такой безумный риск, как разрыв отношений? Почему Хиддлстон, обладающий недюжинными талантами как в деловых отношениях бизнес-кругов, так и в дипломатии, принял вот такое решение? Почему Империя настолько заинтересована в младенце, что рискнула поставить ультиматум Федерации?

Безумно хотелось шарахнуть кулаком по пластику панели, чтоб во все стороны брызнуло серо-серебристое крошево осколков. Разум не находил выхода, и от того становилось только труднее держать себя в руках.

Стоило отдать должное Хиддлстону. Не всякий рискнет пойти против двух сверхдержав. Выкормыш системы не пойдет против махины, способной раздавить и не заметить этого прискорбного факта. Но ведь пошел же…

Негромко запищал сигнал оповещения. Ну конечно… Тацит не угомонится, пока эскадра не возьмет в кольцо систему, на которой окопался Хиддлстон. И ведь не объяснишь, что сейчас флот человека рассеян таким образом, что гоняться за отдельными кораблями попросту бесполезная трата времени и сил. Можно устроить охоту и уничтожать корабли один за другим. Но это не отменяет того факта, что необходимое суденышко всегда может ускользнуть. И Хиддлстон, и Хэмсворт, и Реннер, и сам Гардиан Реннер — превосходнейшие пилоты. Лучшие в своих выпусках, не говоря уже о самом ректоре Дауни, который шутя обходил ВСЕХ своих выпускников.

И вот еще дилемма — искать Хэмсворта, его сына и отпрыска Реннера, или методично брать на абордаж все суда, принадлежащие Хиддлстону? Это время, и немалое. Учитывая личную преданность персонала, каждый борт будет сопротивляться отчаянно. Вряд ли они пойдут на самоуничтожение, но и такого исхода исключать нельзя.

Ничего исключать нельзя.

******

— Тройн Шиар, — ожил комм голосом первого помощника. — Прибыл борт с Говорящим Вовне Санторио.

Шиар поморщился. Из всех Голосов Хора больше всего он не переносил троих. Тацит — за его старческую маразматичность, Майлона за излишнюю… тупость и инерционность, и Санторио. Амбиции последнего стали притчей во флоте. Амбиции и гипертрофированное эго, не раз, и не два заводившие отношения с колониями в тупик.

Ситуация осложняется. Даже слишком.

…Говорили, в бытность свою Говорящим Вовне на базе Академии хэймэ Санторио крупно облажался, умудрившись сначала упустить пару альфа-омега, а потом в довесок омегу с тремя детьми уже на самой Бете. Каким образом это ему сошло с рук — не известно по сей день. Но ради карьеры Айнари Санторио отказался от омеги и собственного ребенка. Ни мук совести, ни страданий по этому поводу красавец-альфа, похоже, не испытывал ни единого дня.

Беспринципность, упрямство в достижении поставленных целей и недюжинные дипломатические способности позволили Голосу достичь занимаемого положения в Хоре.

«Сволочам везет», — подумал про себя Шиар, затемняя панели. Не нужно чтоб… гость совал свой длинный нос не в свои дела.

Высокий черноволосый альфа в гражданском костюме. Строгая туника, брюки, туфли с магнитными подковками — не дань моде, но необходимость на борту, где время от времени приходится устраивать невесомость.

Его спутника Шиар не знал. И в сообщении с Беты о нем речь не шла. То есть либо субъект насквозь секретен, либо Санторио в обход инструкций подобрал его где-то и тактично умолчал перед Хором. Что вряд ли.

— Хэймэ Санторио, — Шиар жестом пригласил прибывших войти в его личный кабинет и расположиться в креслах. — Чем обязан?

— Хор считает, что вы не слишком торопитесь, тройн, — Голос тонко улыбнулся. — Я так не думаю, потому уговорил Голоса направить меня вместо тойре Тацита. Старик… мыслит старыми категориями и не слишком хорошо разбирается в стратегии и тактике космических боев. Считайте меня и мистера Корра вашими консультантами в предстоящей кампании. Это ведь важно, знать неприятеля, как себя самого, не так ли, Винсент?

— Безусловно, — серые глаза незнакомца смотрели прямо, тяжело. Забавно, но рядом с Санторио он ничуть не терялся. Он был явно моложе, пожалуй, сверстником Хиддлстона. Темные волосы с легкой проседью, ровная кожа, непрозрачные серые глаза — он выглядел бы даже слащаво, если бы не резкие скулы, поджатые губы и этот взгляд. Встретившись с глазами Шиара, Корр шагнул вперед, протягивая руку в терранском обычае. — Рад встрече с вами, тройн Шиар. Уверен, что мы сможем быть полезны друг другу.