Прогулки по набережной (СИ)

Как дурак.

Эггзи поежился и вдруг понял, что на нем до сих пор мокрая до нитки одежда после их с Гарри купания в Темзе. Он выругался и стащил через голову отвратительно сырую толстовку. Куртку он бросил в реке, поспешно выпутываясь, — Гарри тащил на дно мертвым грузом, тяжелый и неподвижный, даже когда Эггзи отстегнул ремни, приковывающие его к коляске. Его все время напряженные мышцы, каменно-твердые, сыграли с ним злую шутку, Гарри не мог расслабиться и лечь на воду, и в какой-то момент Эггзи поверил, что они утонут.

Он помнил, как выволок тяжелое тело вверх по каменным ступеням, как встряхнул его, пытаясь привести в себя, перевернул, задыхаясь — легкие драло огнем от удушья и холода, вода была ледяной. Он несколько раз сильно ударил в живот, придерживая голову Гарри, дожидаясь, пока изо рта выльется вода, а потом, перевернув, уложил на мостовую и с размаху ударил по щеке. Гарри дернул головой и захрипел, и Эггзи показалось, что это лучший момент в его жизни.

Он вспомнил, как болела Дэйзи, и как каждый жуткий хрип в ее маленькой груди был как удар под дых.

Он вспомнил, как плакала мама в одно далекое Рождество.

Он вспомнил, как на руках тепло стыла чужая кровь, и ладони прилипали к рулевому колесу, пока он гнал машину по пустой загородной трассе — пока не опомнился.

Эггзи нагнулся, смаргивая воду, льющуюся с волос и застилающую глаза, и просипел:

— Нахуй. Понял меня?

Эггзи выпрямился и замахал бегущим к нему людям, а потом, развернувшись, рванул обратно к ступенькам.

Если подумать, он свалял страшного дурака. Зачем нужна была вообще коляска, главное было — дотащить Гарри…

А если бы его кто-нибудь унес, пока Эггзи нырял за коляской?

Думать было явно не его.

Эггзи ушел в выделенную ему спальню, чтобы переодеться, — Гарри помогала вызванная медсестра. Врач явно задерживался в его комнате, и Эггзи не чтобы начал париться, но…

Мерлин сказал, что Гарри ответит ему на вопросы.

Врач назвал Гарри сэром Галахадом.

Это было дохуя странно, если кому-то не хватило мужика, которого все на полном серьезе звали Мерлином.

Эггзи забросил вещи в машинку и быстро растер себя сухим теплым полотенцем до красноты. Его начало нехило колотить, все-таки плавать в сентябре…

А если бы Гарри умер?

Эггзи знал о его планах и знал, что вытащит его, — но что, если бы упрямый придурок Гарри умер? Он так старался наглотаться воды.

Гарри работал в ателье «Кингсмен». Ну, точно не был там чужим человеком.

Гарри работал в месте, где вообще левый мужик знал что-то о медали отца. И Гарри, стало быть, тоже…

Гарри знал все про оксфорды и броги.

Эггзи застыл, наполовину натянув свитер и уставившись в стену невидящим взглядом.

Гарри работал с его отцом. Это он восемнадцать лет назад принес Эггзи ту медаль, а его маме — самые плохие новости в ее жизни.

Эггзи закрыл глаза, чувствуя, как висок ноет, словно от тупого удара.

В затылке закололо. Может, ему стоило бы выпить тоже, не хватало еще заболеть и сдохнуть от пневмонии…

Его память о дне знакомства с Гарри и Рокси (Рокси, Рокси тоже была в курсе всего!) обрывалась там, где Эггзи называл свое настоящее имя.

Эггзи натянул свитер до конца, а потом прошагал через комнату и толкнул дверь так, что та ударилась о стену в коридоре и даже, кажется, что-то упало.

Ему было насрать.

Эггзи распахнул дверь в спальню Гарри, ожидая увидеть доктора, или медсестру, но Гарри был один, он лежал в своей кровати, укутанный до самого подбородка в одеяла, даже его руки были накрыты. Он откинул голову на подушку и не посмотрел на Эггзи, только сказал, не отводя взгляда от потолка:

— Не пробовал стучать?

Эггзи шагнул в комнату, не удостоив это ответом, и захлопнул за собой дверь так, как будто Гарри мог убежать.

— Ты знал моего отца.

— Ты похож на своего отца даже больше, чем я опасался.

— Что?

Эггзи казалось, что если бы Гарри был способен стоять, сидеть, двигаться и бить — и то не смог бы сейчас врезать ему сильнее.

Эггзи качнулся и, чуть не прыжком оказавшись у кровати, уселся верхом и вздернул Гарри к себе за грудки. Тяжелое тело неохотно подалось, пижама угрожающе треснула.

— Будет лучше, если я начну задавать наводящие вопросы, или ты сам будешь говорить? — прошептал Эггзи в самое его лицо, глядя глаза в глаза, вплотную. Гарри моргнул, не меняя выражения, и Эггзи остро захотелось ему врезать.

— Отпусти меня и сядь где-нибудь, — устало попросил он. Эггзи разжал кулаки, выпуская его пижаму, и Гарри упал обратно на подушку, медленно и как-то обреченно.

Эггзи скрестил руки на груди.

— Мне удобно, от тебя не убудет, я слушаю.

Гарри сверлил его странным взглядом еще пару секунд, а потом заговорил.

Эггзи казалось, что его сложно удивить хоть чем-то.

Гарри медленно, по нотам, как в ритмичной детской песенке, разбивал эту уверенность.

Твой отец спас мне жизнь.

Мы работали вместе.

Он погиб из-за моей ошибки.

Я ждал, годами ждал возможности тебе помочь.

Нет, Эггзи. Нельзя просто прийти и помочь. Мы не имели права лезть в вашу жизнь больше, чем уже. Принцип «не навреди» был мне хорошо знаком, я был слишком виноват перед вами, чтобы еще и навязываться, и отлично понимал, что я не мог тогда ничего поправить. Я ждал звонка семнадцать лет, а потом был ранен на задании и превратился в калеку.

— Задании, — наконец, выдавил Эггзи. — Что это было за дерьмо? Чем ты занимаешься, Гарри, чем занимался мой отец?

— Ты видел ателье, — тихо отозвался Гарри, и Эггзи подавил желание снова вздернуть его лицо к своему.

— Не смей мне опять загонять эту ебучую срань про портных!

— Это ателье финансирует независимую секретную службу. В этой комнате шестьдесят камер наблюдения, две из них работают в фоновом режиме и дают картинку на мониторах Мерлина круглосуточно. В еще двадцати домах по всей Великобритании происходит то же самое…

— Что? — Эггзи подавился воздухом и медленно сполз с кровати. — Тормозни-ка.

Не то чтобы он не догадывался о чем-то таком. Наверное, всем этим ужасам, случившимся с телом Гарри, нельзя было найти объяснения логичнее.

Если откинуть тот факт, насколько оно было ирреальным, сказочным. Секретная, блядь, служба.

Эггзи сходил в ванную комнату и вернулся с добытой из-под ванны бутылкой виски. Гарри бесстрастно смотрел, как он садится на пол у кровати и откручивает крышку.

— Год назад, — снова заговорил Гарри, когда Эггзи сделал быстрый глоток и закашлялся, — погиб мой друг, друг твоего отца, и из группы, которую Ли тогда спас, в живых остались только я и Мерлин. Я стал расследовать его дело дальше, и это привело меня туда, где я сейчас. Хотя оно того стоило, Эггзи. Мы смогли предотвратить геноцид мирового масштаба, прервать его на начальной стадии…

Эггзи вскинул руку, останавливая его. И с трудом выдавил:

— День В.

— День В, — Гарри неприятно улыбнулся потолку. — Добытые мной данные помогли Мерлину, Роксане и Персивалю, еще одному именному агенту, прекратить это безобразие, пока не стало слишком поздно.

Эггзи закрыл глаза. Он отлично знал, что такое «слишком поздно».

Дэйзи в День В только чудом умудрилась выпасть из своей коляски и заползти под ванну, когда мама набросилась на нее с ножом для разделки мяса.

Мама не любила об этом говорить.

Дэйзи, наверное, не помнила. Наверное.

Но ей было четыре, а она до сих пор не говорила и не собиралась начинать. Эггзи думал, в глубине души, что тоже молчал бы о таком.

Он не уверен, что захотел бы вообще говорить с миром после такого.

— Мне жаль, — тихо произнес Гарри. Эггзи кивнул, не открывая глаз, и отпил еще. Не брало, как будто дорогущий виски просто не добирался до желудка, не растворялся в крови, исчезая где-то на уровне ребер, только обжигая горло.

— Я уже валялся тогда в реанимации с пулей в голове, я не знаю всех подробностей… Для Роксаны это была дебютная миссия в качестве агента, она только-только прошла отбор на место моего покойного друга…