Daigaku-kagami (СИ)

Столкнувшись на следующей перемене с Кику лицом к лицу, Яо понял: стоило. Один какой-нибудь мимолетный жест, взгляд, движение бровью, случайное прикосновение, едва уловимый изгиб тонких губ — все это вызывало в груди такую бурю эмоций, начиная со страха и заканчивая жгучей злостью, что с каждым разом все труднее было сдерживаться, не срываться на Хонду, не налетать на него с кулаками, как обиженному ребенку. Ему срочно нужно было, чтобы хоть кто-то остудил этот пыл, показал, что все не так уж плохо, что есть выход, кроме как вылететь из «Кагами» за нанесение вреда здоровью учащегося, чем еще и навсегда лишить себя возможности преподавать.

— Тино! — Яо окликнул Вэйнэмёйнена, едва заметив того в коридоре, и подбежал ближе. — Прости, ару, может, мы могли бы пообедать вместе?

— Конечно, — просиял тот. — Подожди, я только отнесу журнал, — он поспешил в учительскую, а Яо остался стоять посреди коридора, замерев в глубоких размышлениях.

Он пытался подобрать правильные слова, решить, что рассказать, а о чем лучше без вреда для общего хода повествования умолчать. Но в голове, как назло, пульсировала кровь, эхом отдаваясь в ушах и распугивая все более-менее оформленные мысли. Где-то на периферии он заметил темную макушку своего личного кошмара, и вспомнил его угрожающие слова: «Думаю, меньше, чем вам кажется». Еще тогда, когда Яо увидел эту дикую, непривычную улыбку на губах Хонды, он понял: за этим последует нечто жуткое, но никогда и представить себе не мог, что Кику заберется в своем желании выжить его из «Кагами» в его собственные сны, превратив их в кошмары.

— Вот и все, — Ван вздрогнул, не заметив, как Тино подошел к нему совсем близко. — Идем?

— Да, — нервно усмехнувшись, Яо облизнул губы.

Они проследовали в столовую в молчании. Яо все еще размышлял о том, что нужно говорить и как, Тино же просто не желал отвлекать его, понимая: раз Ван, обычно полный энергии и жизни, находится в состоянии, подобном этому, случилось что-то действительно из ряда вон. В буфете их, как учителей, обслужили отдельно, так что они, под завистливые взгляды голодных учеников, прошли к свободному столику в углу зала очень даже быстро. Не прикасаясь к еде, Яо принялся нервно теребить в руках горячую булочку, так и пышущую сладким ароматом. Вэйнэмёйнен же, не считая нужным торопить его, неспешно принялся за еду.

— О, приятного аппетита, ару, — спохватился Ван, тут же принимаясь заталкивать в себя какой-то суп, вкус которого он все равно не чувствовал.

— Приятного, — откликнулся Тино. — Ну, ты так и будешь делать вид, что ничего не происходит?

Решив, что лучше прервать мучения друга сейчас, Тино все же проявил настойчивость, и за это словил немного затравленный и обиженный взгляд Яо. Но тот хотя бы перестал дергаться, расслабляясь и делая глубокий вдох.

— Мне кажется, я схожу с ума, ару, — вздохнул Яо. — Мой ученик преследует меня, то есть, ару, теперь я даже не уверен, что это не галлюцинации. Даже ночью он не оставляет меня, ару, в кошмарах, — он шептал горячо, заставляя Тино внимательно прислушиваться, ловя каждое слово, наклоняясь ближе. — Я не знаю, что делать, ару, Тино. Успокоительное не помогает, я весь на нервах, а он смеется! — это оказалось удивительно легко: рассказать кому-то о том, что мучает последние несколько месяцев, но ведь это было только началом.

— Яо, — мягкий голос заставил замолчать и посмотреть на Тино, который, внимательно глядя на Яо, ободряюще улыбался. — Успокойся, — и хотя он совсем не добавлял твердости в слова, его хотелось слушать, хотелось верить ему. — Все хорошо, — за ним была нерушимая уверенность, и Ван кивнул, показывая, что внимательно слушает Тино. — У тебя нет предположений, почему он так себя ведет? — уже по изменившемуся выражению лица Яо можно было понять, что предположения у него были.

— Нас… — Яо зажмурился, собираясь с силами. — Нас многое связывало в прошлом, ару! — выпалил он. — Я знаю, это прозвучит дико, но прошу, выслушай меня.

— Разве не за этим я здесь? — улыбнулся Тино.

— Это может быть «слишком» даже для тебя, ару, — покачал головой Яо, из-за чего на лоб упали темные прядки.

— Тино? — неожиданно раздалось позади с характерным акцентом, так что оба учителя вздрогнули и разом повернулись к нарушителю их спокойствия.

— Б-бервальд! — заикаясь, Вэйнэмёйнен вскочил с места, с ужасом глядя на Бервальда.

— Я волновался, когда ты не пришел, — раньше Ван был уверен, что нельзя говорить что-то милое, распуская вокруг себя ауру страха и опасности, но Бервальд, даже не изменив своему вечному суровому выражению лица, как будто он собирается тебя убить, быстро опроверг подобные мысли.

— Извини, я должен был предупредить… — растерявшись, покраснел Тино, виновато глядя на Оксеншерну. — Нам с Яо нужно обсудить некоторые дела, и…

— Я понял, — кивнул, не дослушав, Бервальд. — Не задерживайся.

Сверкнув на Вана стеклами очков так, что тому захотелось стать невидимым, а лучше вообще исчезнуть, он отошел от их столика на приличное расстояние и принялся за свой обед. Яо облегченно вздохнул и, повернувшись к Тино, чтобы продолжить, заметил, как тот пытается скрыть счастливую улыбку, бросив мимолетный взгляд на Бервальда и вновь усаживаясь за стол. И почему-то ему показалось, что «слишком» для Тино его отношения с Хондой не станут.

— Извини, — слегка виновато улыбнулся Тино. — Ты говорил что-то важное, а он…

— Ничего, ару, — отмахнулся Яо.

Благодаря неожиданному появлению Бервальда и несколько удивительным наблюдениям последних двух минут он вернулся в эмоциональную норму и теперь находился в приподнятом настроении. Даже то, что Кику тоже находился в столовой, периодически сверля спину Вана недоброжелательным взглядом, этому нисколько не препятствовало.

— Все будет в порядке?

— Конечно, — кивнул Тино. — Он все правильно понял. Ну а что ты все-таки хотел рассказать? Почему этот мальчик так изводит тебя?

— Он меня ненавидит, ару, — развел руками Ван. — И если бы я был помоложе, ответил бы ему взаимностью, — поймав заинтересованный взгляд Тино, он продолжил. — Четыре года назад, когда он готовился к поступлению в «Кагами», ару, я был его репетитором по истории — единственный предмет, который он почти не знал на нужном уровне. Ну а я тогда учился в университете, ару, нужны были деньги, поэтому особенно-то и не выбирал, кого учить. Сказать, что я влюбился в него с первого взгляда — соврать, конечно, ару, но это было к тому близко. Пара уроков, а я уже кусаю локти, понимая, что мне действительно по-настоящему нравится парень, ару, мальчишка, мой собственный ученик. Когда я узнал, что он гей, прошло около месяца наших не совсем регулярных встреч, во время которых я с трудом подавлял в себе желание хоть как-то оказаться к нему ближе. Просто увидел, что он «по-взрослому» целуется с каким-то парнем, ару, прощаясь. Собственно надежда как появилась, так и рухнула, ведь это значило не только, что он может ответить мне взаимностью, ару, но и то, что он мне не ответит. Ведь у него уже есть любимый человек. А спустя еще какое-то время он сам пришел ко мне домой. Ночью, ару. Один. Весь промокший от дождя и, кажется, заплаканный, так что я просто не смог ему отказать: впустил, напоил горячим чаем, подготовил ванну, расстелил постель. Ты знаешь, что такое лежать в одной комнате с предметом своей любви, ару, который так и просит, чтобы его утешили? Когда мы ложились спать, я чуть не лопнул от напряжения, пытаясь сдержаться, ару, думал, что преодолел самый жуткий соблазн в своей жизни. Как же я ошибался, ару… Несколько минут мы лежали в тишине, а потом я неожиданно обнаружил его склонившимся надо мной. Я даже подумать о том, как, ару, оказывается, заблуждался, не успел: он поцеловал меня. Я не мог отказать ему, понимаешь? Я даже пошевелиться не мог, ару, и ему мое бездействие явно надоело. Он лег рядом со мной, начал ласкать, целовать шею, уши, грудь… — Яо спрятал голову в ладонях. — Прости, наверное, слишком подробно, ару? Он хотел сделать это со мной, а я и мечтать не смел о сексе с ним. И… я убежал, — Ван хихикнул, а потом тихонько задрожал. — Из собственного дома. Убежал от парня, ару, в которого был влюблен. Конечно, когда я вернулся, его там уже не было. А потом позвонили его родители и сообщили, что их сынок бесследно исчез, ару, поэтому в моих услугах они больше не нуждаются. Прибежал под утро, собрал вещи и уехал куда-то, даже не рассказав им, куда. Мне страшно представить, что он тогда подумал и как себя чувствовал, ару. И когда я пришел работать в «Кагами», столкнулся с ним здесь… Наверное, все с тех пор и началось — все эти ненавидящие взгляды, язвительные замечания на уроках. А потом, когда мы как-то остались наедине, ару, он попросил меня исчезнуть. Не просто попросил, он сказал это так, будто был демоном, и если я ослушаюсь — меня будут пытать так, что я позавидую средневековым ведьмам, ару! И с тех пор я не могу с собой ничего поделать. Постоянно вижу его везде, где только можно, думаю о том, что случилось, ару, какой я был трус и дурак, хочу извиниться перед ним, поговорить откровенно, а он — исчезает, причем делает это так быстро и незаметно, что не подберешься, ару. Наверное, из-за этого меня мучают разные кошмары с его участием, каждый раз напоминающие о случившемся, — Яо вздохнул, поднимая робкий взгляд на Тино. — Теперь твое мнение обо мне должно быть растоптано и уничтожено полностью, ару, — слабо улыбнулся он.